Однако рядовой Галиянов похоже меня не понял, его трясло, он продолжал рыдать, подвывая и шмыгая носом. Нет, бляха-муха, так дело не пойдёт! Сейчас я тебе устрою кузькину мать! Я влепил ему подзатыльник и рявкнул строгим командирским тоном:
– Встать рядовой! Смирно!
Иного способа привести в чувство расклеившегося военного я не ведал, а на уговоры не было времени. Звездюлина и командирский тон возымели положительный эффект: боец вскочил и принял строевую стойку, но всё же продолжал шмыгать и всхлипывать.
– Есть успокоиться, товарищ капитан. Всë расскажу! – выпалил рядовой Галиянов.
– Вот и молодец, рассказывай. Вольно.
– Разрешите закурить товарищ капитан? – насупился Вадим.
– Курите, солдат.
Рядовой Галиянов поведал мне свою историю, слушая которую я невольно улыбался, потому что рассказчик из него был ещё тот. Современный молодёжный сленг, вперемешку с армейским жаргоном и манерой общения ярых пользователей социальных сетей. Термины «типа», «короче» и «ну это как там», так и сыпали из него. Оно и понятно, что ещё можно было ожидать от девятнадцатилетнего солдата срочной службы, только-только окончившего школу и которого год назад оторвали от мамкиной груди?
Из рассказа следовало следующее: вчера в восемнадцать часов он заступил в наряд дневальным по КПП номер три (кстати – то КПП, через которое я проник на территорию части). Вместе с ним заступил сержант – контрактник Мухаметов и рядовой – срочник Васильев. Причём Мухаметова заставили облачиться в каску и бронежилет, а ещё получить автомат и патроны. Дежурным по КПП заступил командир взвода лейтенант Голованов. На памяти Галиянова такое было впервой, раньше в наряд по КПП оружие не выдавали и офицеров дежурными не ставили, обходились сержантами контрактниками, ну максимум прапорщиками или старшинами. Вадим предполагал, что причиной всех этих усилений стал какой-нибудь приказ с округа, но на вечернем разводе, ни чего такого не доводили. С момента заступления в наряд и до трех часов ночи, ни чего экстраординарного не происходило. Вообще наряд по КПП номер три считался у солдат курортом: тихо, мирно, начальство не шастает, окраина части, лес и малоиспользуемая грунтовая дорога, – рай для срочника. В три часа ночи на КПП пришел ответственный по части подполковник Митрохин, принял доклад дежурного, расписался в журнале, вышел с территории части и ушёл в сторону леса. Сначала бойцы подумали, что это как-то странно, чего это заместитель командира среди ночи в лес пошёл, отлить что ли? Но не было зампотеха часа два с половиной, значит нет, не отлить. Вернулся он на КПП с тремя какими-то мужиками, которые несли каждый по две огромные, и судя по всему тяжёлые сумки. Подполковник что-то сказал дежурному, и прошёл со своими спутниками в часть. Взяться этим мужикам с сумками было неоткуда, только из леса, машины к КПП не подъезжали. Больше подозрительного не случилось, мужики с сумками не выходили, да и без сумок тоже. Правда, взводный потом ходил хмурый какой-то, без настроения. Даже Васильева матом обложил за то, что тот полы плохо вымыл. Потом Вадим слышал, как Голованов докладывал кому-то по телефону о ночном визите ответственного и о трёх его спутниках. Перед завтраком началась какая-то суматоха, офицеры бегали туда-сюда, да и наряд усилили тремя контрактниками с автоматами. На других КПП наблюдалась такая же картина, так сослуживцы говорили. После завтрака, ближе к полудню, приданные силы в лице автоматчиков вызвали на усиление штаб. Они переживали ещё, что без обеда останутся. А часа через полтора накрыло. Просто взяло и накрыло ни с того, ни с сего. Лейтенант как раз дрых в комнате отдыха наряда, а рядовой Галиянов вышел с КПП и подался в сторону леса малую нужду справить перед обедом, потому что сержант Мухаметов запретил в туалет ходить, и отправлял их с Васильевым гадить в лес, дабы меньше убираться перед сдачей наряда. Так в этих кустах боец и упал. Сколько времени пролежал не знает – в отключке был. Когда очнулся – всë болело, рвало ещё сильно. Хотел было встать и пойти на КПП, проверить как там его сослуживцы, как вдруг из леса показался подполковник Митрохин и направился к КПП. Когда он успел выйти из расположения части, Галиянов не знал, наверное, пока в кустах лежал. Кстати, подполковник не видел рядового по причине всë тех же кустов, а вот рядовой подполковника видел. Ещё рядовой видел, как на крыльцо КПП, навстречу зампотеху вышел Васильев. Помятый весь такой, вид болезненный, идёт еле ноги переставляет, наверное, тоже накрыло. Он попытался что-то сказать офицеру, но тот выхватил из-за пазухи пистолет с глушителем и выстрелил Васильеву в лоб. Галиянов настолько офигел от увиденного, что лежал в кустах и не дышал, боялся выдать себя шорохом. Митрохин зашёл в КПП, и оттуда послышались ещё два глухих хлопка. Потом он вышел на крыльцо и что-то сказал в радиостанцию. Минут через пять из лесополосы вышли человек пятнадцать вооружённых людей в полувоенной одежде и тактической экипировке. Они несли с собой снайперские и штурмовые винтовки, пулемёты и ещё какое-то снаряжение, всё западного образца. Эти люди вместе с Митрохиным прошли в часть. Галиянов полежал ещё немного, боясь что-либо предпринять, но потом набрался храбрости, да и побежал в КПП. Там он увидел, что зампотех застрелил ещё и сержанта Мухаметова. А в комнате для отдыха наткнулся на командира взвода, который уже был не совсем человеком. Лейтенант напал на Вадима и попытался вцепиться в того зубами, но тому удалось вывернуться и сбежать, подперев дверь стулом и тем самым заперев сошедшего с ума командира. А взводный долбил в дверь так, что она рано или поздно разлетелась бы. И солдат побежал в котельную, где несли наряд двое его земляков – рядовые Максим Естихин и Сергей Болотов. Пока солдат бежал к котельной, его обстрелял снайпер, что придало бегущему ещё большего ускорения. А ещё он заметил, что в части, на земле лежало много тел его сослуживцев. Вадим так и не смог понять, живые они или нет, но лежавших было очень много. В котельной рядовой обнаружил своих товарищей в состоянии, подобном состоянию дежурного по КПП. Они тоже пытались закусить им. Тогда бедолага, как-то отбившись от своих перевоплотившихся товарищей закрылся в бойлерной, подперев дверь лопатой. Максим с Сережей немного поскребли в дверь, порычали и затихарились где-то в помещениях котельной. Тогда испуганный насмерть срочник достал мобильник и набрал номер командира роты, не положено конечно, но он не боялся, что ему влетит за использование телефона без разрешения, куда уж, тут такое твориться. Связь не работала. Тут на территории части бой начался, что напугало бедолагу ещё больше. Так и сидел рядовой Галиянов, забившись в углу бойлерной. Где-то за полчаса до моего появления, в котельную пришли те двое, что сейчас трупы. Что-то говорили на английском языке и попытались открыть дверь в убежище Вадима, но вмешались Максим с Сережей и «по старой дружбе» уработали англоязычных гостей. Но жрать их, почему, то не стали, наверное, не голодные были. К тому времени на всей территории части, вовсю шёл бой. А Галиянов тихонько сидел и наблюдал в окно. Обзор конечно был так себе, но задний фасад штаба, часть бетонного забора справа и частично пространство по направлению к КПП, проглядывалось хорошо. Вскоре, к левому крылу штаба подобрались человек десять – пятнадцать, все при оружии. Через окна первого этажа они забрались внутрь, и разгорелся скоротечный бой. Скорее всего в правое крыло тоже проникли вражеские бойцы, так как стрельба слышалась оттуда тоже. Минут через десять всë стихло. В окнах второго этажа военный видел людей с оружием, вроде наших, значит, второй этаж держат свои, а эти диверсанты выгнали их с первого этажа, загнали на второй и теперь не могут оттуда выбить. Когда началась перестрелка, Вадиму даже послышалось как на втором этаже кто-то кроет великим и могучим, мотом то-есть. А потом прибыл я, и вот…
Галиянов Вадим закончил свой рассказ, затушил окурок о пол, и выжидающе уставился на меня. Стрельба в штабе потихоньку стихала, но со стороны автопарка и складов раскатисто застучал пулемёт, ему в ответ заработало несколько автоматов и разгорелся нешуточный бой. Стрельба в автопарке стала такая плотная, что звуки выстрелов накладывались друг на друга. Решение о том, что делать дальше я принял сразу. Будем пробиваться к нашим в штаб, а за одно потреплем тылы и фланги противника на первом этаже. Поэтому я вручил Галиянову фонарь и отправил закрыть дверь в котельную, а также собрать с трупов всë оружие, боеприпасы, снаряжение и средства связи. Сам же уселся по удобнее и стал наблюдать.