– Есть.

– Капитан Мамедов.

– Я.

– Ваша задача собрать всё трофейное оружие и снаряжение. Вам в помощь вот Дмитрий Сергеевич и Сан Саныч. Всё оружие, боеприпасы и продовольствие складируете здесь в штабе, с местом определитесь сами. Начинайте протоколировать все события со вчерашнего дня, с привязкой к местности и фотосъёмкой, всё как положено, в общем, вас учить не надо. Составить списки всех выживших, то есть, фамилии, имена, отчества, адреса, должности и звания, записать все установочные данные. Проверьте дизельные генераторы, нам нужно восстановить освещение. К учёту и инвентаризации материально-технических средств и вооружения, приступите с рассветом. И ещё, ни один труп не должен оставаться неучтённым, будь то наши или враги. Записывайте и фотографируйте всё: внешность, этническую принадлежность, повреждения, наколки, шрамы. Утром их нужно будет сложить на лужайке за штабом.

– Есть.

– Приступайте товарищи. Жду докладов. Буйнов и Куличев, останьтесь.

Мы с майором остались, остальные отправились выполнять возложенные на них задачи.

– Мужики, – командирский тон полковника сменился на более мягкий, – к вам у меня личная просьба…

Мы с Андреем переглянулись.

– Слушаем Роман Александрович.

– Нужно съездить в посёлок и эвакуировать оттуда как можно больше выживших. И ещё…, – полковник замялся, но всё же протянул мне лист бумаги, – вот адрес, там моя семья… пожалуйста мужики…

– Сделаем товарищ командир, какие разговоры, – сказал за нас обоих майор, и я его полностью поддерживал.

Савкин широко улыбнулся.

– Спасибо, иного не ожидал. Машину попросторней выберете на стоянке, там фургон должен быть, большой такой, как автобус, разберётесь в общем, Башенков поможет. Всех выживших доставите сюда. Удачи вам мужики. Ни пуха ни пера!

– К чëрту!

Отдел МВД России по Карабалтаевскому району Республики Башкортостан, Российская Федерация

07 мая 22 часа 00 минут

– Товарищ полковник! – в кабинет начальника районного отдела полиции, даже не вбежал, а наплевав на всякую субординацию, без стука и всяких там «разрешите тащполковник», ворвался, запыхавшийся оперативный дежурный, – ещё пять сообщений!

– Опять! Где? – подполковник Уланов сидел за столом, обставленный телефонными аппаратами и зарывшийся в огромной куче служебной документации. Китель и верхние пуговицы рубашки расстëгнуты, галстук лежит рядом на столе. Вперемешку с табачным дымом, в воздухе кабинета витала усталость, раздражение и растерянность его хозяина.

– Два сообщения из Наганово: опять нападения на местных жителей. Кого-то загрызли даже. Несколько человек вооружились охотничьим оружием и отстреливают этих бешеных. В Рареке похоже тоже начинается. Там женщина упала в обморок, а когда очухалась – загрызла своих внуков. Её потом соседи топором по голове убили. Но перед этим она и их покусала. В военном поселке и близлежащих деревнях катастрофа полная. Нормальных людей совсем мало осталось. Сотрудники тоже впадают в бешенство как и гражданские. Кучки выживших укрываются вместе с полицейскими, где в опорных пунктах, где в административных зданиях. У них там столько раз применялось оружие, что у некоторых даже патроны кончились. Так кого мне отправлять на выезды, товарищ полковник?

– Твою мать…

– Товарищ полковник, мне на происшествия отправлять некого, что там Уфа обещает? Я даже ребят из оцепления места взрыва, что около ЖД дежурили, частично на выезд отправил.

Уланов молча встал, подошёл к окну, шумно вдохнул – выдохнул и закурил.

– Такая ситуация не у нас одних, в Белоозëрском районе вон тоже хрен пойми что творится. Нам в помощь выслали роту оперативного реагирования ППС и отряд «Гром», в сопровождении чинов из министерства. Ещё росгвардейцы должны прислать людей. Со связью не понятно что, линии вечно заняты или перегружены. Военные молчат, я им звоню, значит, а от них не ответа, ни привета, даже гудков нет. Бардак, да и только.

– Когда они будут-то, эти приданные силы?

Подполковник лишь развёл руками, даже не поворачиваясь к собеседнику.

– Не-зна-ю! – протянул он и жадно затянулся сигаретой, – кого ты отправишь!? Все и так уже на выездах, включая моих замов! В отделе только я, ты и твой помощник! Да бабы со штаба и канцелярии! Их что ли предлагаешь отправлять!? Сиди в дежурке и принимай сообщения! Ждём приданные силы! Всë, капитан, иди, не доставай!

Дежурный что-то проворчал, тихонько выматерился, развернулся к выходу, потянулся к дверной ручке и, будто подломившись в коленях и пояснице, упал, гулко ударившись головой об пол.

Начальник райотдела развернулся на шум.

– Нугуманов, что с тобой?! – он бросился помогать подчинённому, как вдруг, нестерпимая, всезаполняющая боль захлестнула его.

Подполковника скрючило на полпути к дежурному. Он упал на четвереньки и единственное, что смог из себя выдавить было – «Какого х…». Уланов тоже потерял сознание.

Капитан полиции Нугуманов пролежал без чувств часа четыре. Приходил в себя долго, болезненно. Некоторое время просто лежал на полу, зажмурив глаза. Какой-то непонятный сгусток боли курсировал по его телу, от головы к ногам, как будто ища выход. Потихоньку боль отпустила, но к горлу подкатил ком. Дежурный перевернулся на бок, и на паркетное покрытие выплеснулись содержимое его желудка. «Что с шефом?» – подумал он, когда увидел рядом с собой неуклюже лежащего начальника. Нугуманов поднялся, доковылял до Уланова и приложил два пальца к его шее, туда, где находится сонная артерия. Сердцебиение было очень частым, что было неестественно для находящегося без сознания человека.

– Жив, – озвучил он состояние Уланова.

Полицейский обошёл стол и сел в кресло начальника. Нет, ему не было наплевать на лежавшего в отключке руководителя, он не стал ему оказывать помощь, лишь по причине того, что сам нуждался в таковой. Капитану было о-о-очень погано, каждое его движение отдавалось нестерпимой, пульсирующей болью в голове. Трясущимися руками он выудил из пачки сигарету, помял её и прикурил. Тут на глаза Нугуманову попался документ, лежащий на столе среди остального вороха бумаг. Этим документом было оперативное донесение с грифом «совершенно секретно». Судя по оттиску печати канцелярии, данная входящая корреспонденция поступила в отдел только сегодня утром. Видимо шеф ещё не успел отписать её начальникам оперативных служб. В этой бумаге сообщалось, что на участок оперативного обслуживания отдела полиции прибыла вооружённая до зубов диверсионная группа, целью которой является проведение теракта на территории военных объектов и вблизи их расположения. Диверсии должны проводиться с использованием некоего биологического оружия, последствия применения которого неизвестны. Так же заместитель министра внутренних дел, просил довести эту информацию до личного состава, подсобного аппарата, общественности, провести мероприятия по выявлению группы, а так же всеми силами оказать содействие смежным силовым структурам, в поимке и уничтожении группы.

– Теперь понятно, почему столько эфэсбэшников в районе, – прокомментировал прочитанное Нугуманов, – да только, что толку от них, когда тут такое творится. Не смогли чекисты предотвратить теракт, не смогли…

Подполковник начал приходить в себя, капитан подошёл к нему и присел на корточки рядом.

– Вы как, Геннадий Валерьевич? Давайте помогу встать.

Вдруг Уланов неестественно выгнулся назад, странно захрипел и поднял веки. Начальник смотрел на подчинённого ужасными, полностью чёрными глазами, в которых не было ни зрачков, ни белков, лишь сплошная чернота, с тёмно-зелёными прожилками. Нугуманов шарахнулся в сторону, но подполковник успел вцепиться зубами ему в кисть левой руки. Послышался омерзительный хруст костей. Капитан бешено заорал и, пытаясь высвободиться, начал дёргать рукой из стороны в сторону. Но мучитель вцепился намëртво и, похоже, отпускать не собирался. Выхватить конечность из зубов Уланова всё же удалось, но не целиком, а без мизинца и безымянного пальца.