Атаку I и XX армейскими корпусами пришлось отложить на 27-е. Я охотно бы начал атаку раньше, но I армейский корпус не был еще готов; в железнодорожном отношении в Восточной Пруссии обстановка складывалась неблагоприятно. Командир I армейского корпуса генерал фон Франсуа справедливо настаивал на том, чтобы его корпус был полностью сосредоточен до начала атаки.

Все шло далеко не так гладко, как я это могу описать в коротких штрихах. Все войска были сильно расстроены, и вследствие беспрерывных боев их численность уменьшилась. Доставка приказаний I резервному и XVII армейскому корпусам встречала много затруднений. Неприятельские кавалерийские разъезды делали местность небезопасной. Оставалось под вопросом, даст ли нам противник время привести в исполнение наш план.

В тылу группы генерала фон Шольца особенной помехой были беженцы. Их насчитывались тысячи. Одни из них шли пешком, другие своими повозками загромождали дороги. Они непосредственно примыкали к войскам. Неожиданный отход армейской группы вызвал бы самые тяжелые последствия как для беженцев, так и для войск. Но избежать этого было невозможно. Немногих имевшихся жандармов было недостаточно, чтобы направлять массы. Приходилось предоставить их самим себе. Много печальных картин они оставили в моей памяти.

24 и 25 августа мы находились в Ризенбурге, а 26-го – в Лебау. В течение 24 и 25 августа во многих местах мы установили соприкосновение с начальниками и с войсками.

К вечеру 26-го числа обстановка с обеих сторон была приблизительно следующая.

Генерал фон Мюльман, подчиненный I армейскому корпусу, находился с частями гарнизонов виленских крепостей в Лаутенбурге и Страсбурге, в тесном соприкосновении с неприятельской кавалерией. Сам же I армейский корпус был сосредоточен в районе Монтово и южнее и во время боя приблизился к Усдау, который был сильно занят I русским армейским корпусом. 27 августа генерал фон Франсуа был готов наступать дальше.

Правое крыло XX армейского корпуса, усиленное другими частями, получило задачу атаковать с севера Усдау и затем, когда I армейский корпус начнет наступление на Нейденбург, примкнуть к нему. 41-я пехотная дивизия должна была наступать от Гросс-Гардинен на Ваплиц; влево от нее одна ландверная бригада, 3-я резервная и 37-я пехотная дивизии должны были севернее Мюлена также вести атаку на Ваплиц и Гогенштейн. Противник надвинулся вплотную на всем фронте, Алленштейн был также занят им.

Ландверная дивизия генерала фон дер Гольца, которую высшее командование тоже отдало в наше распоряжение, подходила уже к Остероде и Бисселену. Она прибыла из Шлезвиг-Гольштейна, где она до тех пор несла службу по охране канала и побережья. Она должна была атаковать Гогенштейн с северо-запада.

I резервный корпус 26 августа достиг окрестностей Зеебурга. XVII армейский корпус к северу от Бишофсбурга, между Лаутерном и Гросс-Бесау, вел бой с одной дивизией VI русского армейского корпуса и отбросил ее в направлении на Бишофсбург. 6-я ландверная бригада, которая в течение 25 и 26 августа продвинулась из Лецена в район к северу от Бишофсбурга, тоже успешно участвовала в этом бою.

В 4 часа утра 27 августа должна была начаться атака на Усдау. Мы желали присутствовать при этом решительном бое и на месте наблюдать за согласованием действий I и XX армейских корпусов, которые были уже урегулированы приказом. Перед самым нашим отъездом из Лебау в Гильгенбург мы получили радостное известие, что Усдау уже взято. Я считал сражение выигранным. Но оказалось, что дело так далеко еще не подвинулось. Вскоре, к сожалению, выяснилось, что Усдау еще держится. Мы им овладели только к вечеру. Тактически наревская армия была теперь прорвана. I армейский корпус отбросил противника за Сольдау и двинулся на Нейденбург.

Сильно уже истощенный XX армейский корпус действовал не так успешно. 41-я пехотная дивизия у Гардинена не продвинулась. К северу также не было никакого продвижения.

Ландверная дивизия фон дер Гольца полностью собралась против Гогенштейна.

После полудня мы возвратились в Лебау не вполне удовлетворенными.

По нашем прибытии пришло донесение, что I армейский корпус разбит; его обломки прибывают в Монтово. Этому известию трудно было поверить. Немедленно по телефону была запрошена комендатура вокзала в Монтово и был получен ответ, что там собираются части I армейского корпуса. Позднее выяснилось, что речь шла только об одном батальоне, который попал в трудное положение и начал отступать. Изрядно поспешно отходившие через Лебау обозы послужили поводом к новой тревоге. На полководца рушится многое, и он должен иметь крепкие нервы. Непосвященный человек слишком легко начинает представлять себе, что на войне идет все так, как будто решается арифметическая задача с определенными данными. Но война представляет все, что угодно, только не математическую задачу. Война есть двухсторонняя борьба могучих и неведомых физических и духовных сил, а она становится тем труднее, чем больше превосходство сил противника над нашими. Война – работа с людьми различного характера и мыслящих по-своему. Только воля полководца образует неподвижный полюс.

Люди, которые критикуют полководца, но сами не участвовали в войне на руководящем посту, должны сначала изучить военную историю. Я могу только пожелать, чтобы им когда-нибудь пришлось самостоятельно провести хоть один бой. Они испугались бы невыясненности обстановки и огромных требований, которые ставит эта ответственная задача, и стали бы более сдержанными. Только глава государства – государственный человек, который решается на войну, если он идет на нее совершенно сознательно, выносит на себе такое же или даже большее бремя, чем полководец. Но для государственного мужа вопрос сводится к одному тяжелому решению, а от полководца такие решения требуются ежедневно и ежечасно. От его решений находятся в постоянной зависимости радость и горе многих сотен тысяч людей и даже целых наций. Для солдата нет ничего более великого, но в то же время и более тяжелого, как стоять во главе одной армии или всех действующих войск (см. схему 3).

Поздно вечером в Лебау пришло донесение, что 1-й резервный корпус прибыл в Вартенбург. Перед XVII армейским корпусом русский VI армейский корпус находился в поспешном отступлении за Ортельсбург, и южнее Бишофсбурга он был еще раз отброшен. Преследование вела небольшая часть XVII армейского корпуса, главные же его силы вечером 27 августа стали на ночлег у Менсгута.

На 28 августа оставалось только отдать приказ I армейскому корпусу занять Нейденбург. Но он уже двинулся туда по своей инициативе. XX армейский корпус должен был развивать наступление, указанное ему на 27-е, атакуя особенно энергично 41-ю пехотную дивизию. Ландверной дивизии фон дер Гольца предстояло атаковать Гогенштейн. I резервный и XVII армейский корпуса продвинулись, оставив заслон к Ортельсбургу, на запад, на Алленштейн и Пассенгейм. Рано утром 28 августа мы поехали в Фрегенау и расположились у восточного выхода из этой деревни под открытым небом. Генерал фон Шольц находился поблизости. С I армейским корпусом у нас была весьма жалкая телефонная связь. С другими частями установить связь оказалось невозможно.

Первое полученное нами впечатление было неблагоприятным. Правда, Нейденбург был нами взят, но 41-я пехотная дивизия, атаковавшая в тумане Ваплиц, была отбита. Она очень сильно пострадала, находилась теперь западнее Ваплица и с беспокойством ожидала неприятельскую контратаку. Я командировал туда на автомобиле офицера. Он не сообщил ничего утешительного о ее состоянии. Ландвер у Мюлена не продвигался вперед. Если бы противник атаковал сосредоточенными силами правое крыло XX армейского корпуса, то тут мог бы наступить серьезный кризис. По возможности следовало сражение не затягивать. Ренненкампф в конце концов мог подойти. Но неприятель на участке 41-й пехотной дивизии бездействовал, а неманская армия не двинулась вперед.