Пропуск в Таврический дворец, в зал заседаний 3-го Всероссийского съезда Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. 1918. Подлинник. Подписи — автографы председателя ВЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов Я. М. Свердлова и секретаря ВЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов В. А. Аванесова. [РГАСПИ. Ф. 134. Оп. 1. Д. 4. Л. 14]
Сразу по завершении съезда партийное руководство вновь обратилось к Александре с просьбой принять участие в пропагандистской кампании на Украине. Мир, установившийся между воевавшими сторонами, не привел к успокоению внутри страны. Совсем наоборот, часть территории России находилась под контролем белых генералов либо националистических правительств, настроенных против советской власти, находившейся под гнетом неисчислимых угроз, среди которых Украина вызывала особое беспокойство. После поражения немцев, ранее рассматривавших «житницу» России в качестве своей квазиколонии, большевики назначили собственное правительство в Харькове. Украинские националисты отказались признать это правительство. Независимости для Украины требовали очень многие украинцы, тогда как, с точки зрения Ленина и Бухарина, единство пролетариата имело следствием единство территорий бывшей империи. К противостоянию большевиков и украинских националистов добавлялась еще одна угроза в лице армии генерала Деникина, наступавшей на Донецк, и армии адмирала Колчака, прибывшей из-за Урала. Как же можно было остановить белогвардейцев?
Александра Коллонтай тем охотнее отправилась на Украину, что Дыбенко тогда же находился в Крыму и она хотела с ним воссоединиться, хотя бы на краткий миг. После многочисленных злоключений, которые Дыбенко претерпел по партийной линии, он был снова принят в партию 3 января 1919 года, а ЦК РКП(б) к тому же сделал вид, будто Дыбенко никогда из партии не исключался. Эта хорошая новость появилась в отсутствие Дыбенко, поскольку тот двумя днями ранее, ни с кем не посоветовавшись, отправился к украинской границе, и именно Александре досталось приятное поручение объявить Дыбенко, что партийное руководство резко изменило свое мнение на его счет.
Но, прежде чем присоединиться к Дыбенко, Коллонтай должна была выполнить задание, употребив свой ораторский талант на то, чтобы убедить украинцев встать под большевистские знамена. Она вошла в состав группы пропагандистов, которой предстояло в специальном поезде проехать через всю Украину, потрепанную войной и опустошенную. Это смелое предприятие привело ее в начале июня в Харьков. В момент ее прибытия туда уже подходили войска генерала Деникина, ранее установившие контроль над территорией советской республики в Крыму. Правительство республики бежало в Симферополь, а власть перешла в руки младшего брата Ленина Дмитрия Ульянова, чьей главной заслугой было родство с лидером большевиков.
А. М. Коллонтай и П. Е. Дыбенко. Украина, Киев, 1919. [РГАСПИ. Ф. 134. Оп. 1. Д. 31. Л. 49, 50]
А. М. Коллонтай и П. Е. Дыбенко с его семьей. Украина, Киев, 1919. [РГАСПИ. Ф. 134. Оп. 1. Д. 31. Л. 51]
Коллонтай пришлось влиться в поток беглецов, которых угроза, исходившая от войск Деникина, гнала все дальше. Так она 23 июня оказалась в Симферополе и почти сразу покинула город, найдя пристанище в Киеве, где наконец отыскала Дыбенко. Радостная встреча после долгой разлуки, однако, омрачалась осознанием тяжести обязательств, возложенных на каждого из них.
Дыбенко в тот период являлся наркомом по военным и морским делам, а Коллонтай — наркомом агитации и пропаганды. В тот краткий миг они могли задуматься о совместной жизни, соответствовавшей идеям Александры, — не существовании обычной влюбленной пары, а, скорее, проживании сообща двух боевых товарищей, равных по той роли, которую они играли в политической сфере. Для Александры это было счастливое время, о чем свидетельствует ее дневник.
Но счастье оказалось мимолетно. С конца августа влюбленные были вынуждены покинуть Киев и отправиться в разные стороны. Дыбенко со своей армией уходил на юг сражаться с Деникиным, тогда как Александре надлежало организовать эвакуацию нескольких сотен женщин и детей. Покончив с этим, она по поддельным документам предприняла опасное путешествие до Москвы. В ходе этой эпопеи она встречала бесчисленное множество беглецов, в которых старалась вселить уверенность, убеждая их, что военное отступление — явление временное, результат точного расчета на то, что Красная армия очень скоро возвратится на Украину.
Вернувшись в Москву после двухнедельного трудного пути, который она проделала на поездах и судах, Коллонтай была счастлива оказаться в своем номере в отеле «Националь». Она вновь приступила к своим обязанностям, но в новых обстоятельствах. Комиссия пропаганды и агитации среди работниц получила более высокий статус Отдела по работе среди женщин (Женотдела) при ЦК РКП(б): выступления Коллонтай на VIII съезде РКП(б) оказались ненапрасными. Она могла этому только порадоваться. Но тогда же ей открылась горькая правда. Партия назначила заведующей Женотделом Инессу Арманд, оставив за Александрой менее почетную должность представительницы крестьянских делегаток. Разумеется, Инесса также трудилась над тем, чтобы убедить партийное руководство в важности женской организации, но Александра Коллонтай боролась за это с 1906 года и отстаивала свою точку зрения на каждом партийном съезде. Должность, полученная Коллонтай в Женотделе, представляла собой фикцию — ни программы, ни инструкций, ни средств. Александру заставили работать под началом Инессы, хотя они всегда являлись соперницами, различались по характеру и никогда не были особенно дружны.
Тем не менее Александра решила быть на высоте и принялась за разработку предложений, призванных улучшить жизнь женщин. Отметив, что проституция приобрела тревожный размах, она сделала эту тему одним из приоритетов в работе Женотдела. Однако, сообразуясь со своими непосредственными должностными обязанностями, она отправилась в сельскую местность, с тем чтобы там обратиться к женщинам. Несмотря на плачевное состояние своего здоровья, Коллонтай потратила много сил, чтобы объехать деревни и попытаться привлечь внимание равнодушных, а то и враждебно настроенных женщин к теме своих выступлений и к организации, которую она представляла.
Как раз тогда у Дыбенко появилось желание привезти Коллонтай в родную деревню и познакомить с родителями. Александра обнаружила русскую крестьянскую семью, в жизни которой революция не изменила ровным счетом ничего. Ее члены были верующими, по традиции в углу комнаты, где все собирались, висели иконы, изба отапливалась большой печью, вышитые полотенца оживляли стены. Родители Дыбенко-большевика оказались добродушными крестьянами, испытывавшими привязанность к своему «двору» — лошади, двум коровам, курам и небольшому земельному наделу. Они не имели ни малейшего представления о том, что в других местах сельский уклад подвергся разрушительному насилию, и доверчиво смотрели на своего сына и сопровождавшую его женщину, которую они считали его женой, а значит, безоговорочно принимали.
За два дня, проведенных с родителями Дыбенко, Александра лучше поняла, кто такой их сын, что в нем так влечет ее и что отталкивает. И, к большому своему сожалению, она почувствовала, что ее любовь к нему не может продолжаться. Образ замужней женщины, жены Дыбенко, которой его родители оказали столь теплый прием, был для нее невыносим. Ей не хотелось быть чьей-либо женой, даже мужчины, которого она, как в случае с Дыбенко, страстно любила.
