– Простите, коллега! Не найдется у вас открывашка, или что-нибудь, открыть эту

бутылку?

Незнакомец молчал продолжал внимательно изучать Эдварда. «Странный тип», – Эдвард окинул взглядом номер незнакомца. Он повторил тот же вопрос на английском. Незнакомец, так же молча смотрел на него. «Да ну, его!» – Эдвард решил закончить этот бессмысленный диалог и выйти, как вдруг его ноги подкосились, когда он услышал.

– Сколько, мне еще ждать?

– Что? – опешил, смутился, и не на шутку испугался Эдвард.

– Сколько Мне еще ждать Эдвард, когда ты покаешься и придешь ко Мне.

Незнакомец встал и не спеша направился к нему. Ноги у Эдварда, стали ватными, какой-то надлом произошел внутри. Каждый шаг незнакомца отдавался у него в мозгу, и когда незнакомец приблизился к нему, Эдвард упал на колени, как подкошенный.

– Кто Ты, Господи???

– Я Тот, кто создал тебя, и Кого, ты забыл!

Эдвард, пытался гнать мысль, что перед ним, Иисус Христос.

– Нет… не может быть!

Губы пытались что-то сказать, но во рту и в горле все пересохло. Что-то не членораздельное, какое-то блеяние, издавал перекошенный от ужаса рот. Эдварда начало трясти. Бутылка выпала из рук и покатилась по полу, но он не обратил на это никакого внимания. Все что он мог сейчас говорить, это.

– Господи… Господи… Господи… прости.

И так, он уткнулся в ноги Христа, обнял их и неожиданно для себя заплакал. Время перед ним остановилось, сколько времени прошло; минута, или целая вечность … Когда, Эдвард пришел в себя, в номере кроме него, никого не было. Он так же стоял на коленях, на полу. «Что это было?» – Эдвард пытался собраться с мыслями. Он отчетливо помнил, что, когда он зашел, незнакомец сидел на кровати. «Еще не хватало, что я в чужом номере». Эдвард вспомнил про бутылку. На полу ее не было. Подняв глаза, он увидел бутылку вина на столике, рядом с кроватью, и парадокс в том, что она была открыта, а пробка лежала рядом. «А почему же я, на коленях?» – он вспомнил, как незнакомец встал с кровати и направился к нему… «Хороший человек, открыл бутылку и ушел!» – сказал Эдвард, беря вино, намереваясь выйти и пойти наконец к себе.

В своем номере, наполнив бокал и сделав глоток, Эдвард испытал очередной шок! Он готов был поклясться, что это не «Шардоне». Вино было какое-то легкое, очень вкусное и такое ароматное, что Эдвард пришел в неописуемый восторг, и ему снова захотелось плакать. И тут он четко вспомнил, что плакал на коленях перед незнакомцем. А незнакомец был… Иисус Христос!

Эдварда разбудил сотовый телефон. Сидел он так же в кресле, как и вчера, и казалось, что он только прикорнул и прошло всего-ничего. Телефон продолжал звонить. Но почему так светло? Взяв, сотовый со столика, он услышал.

– m-r. Эдвард?

– Да!

– Ну зачем вы так, m-r. Эдвард? Вы не пришли на церемонию. Это не делает, Вам чести. Видите ли, нас заверили …

– Вы, кто вообще? – Эдвард пытался собраться с мыслями. – что вам нужно?

– У нас церемония сегодня, и мы возле часовни ждем вас уже больше трех часов, а вас все нет, хотя мы знаем, что вы прилетели вчерашним рейсом в Калининград

– Это, э… а ну да. Стоите значит. – почему-то уточнил Эдвард, посмотрев на наручные часы.

Часы показывали 15.30. Ну да, все правильно. Он проспал, на церемонию. Странно, Эдвард мог бы переживать по этому поводу, начать извиняться, говорить, что попало, что … «это дескать недоразумение, я сейчас приеду и все будет в лучшем виде», и все такое прочее… Сейчас же эта ситуация его совсем не волновала.

– Давайте поступим так! – Эдвард, удивляясь самому себе, продолжил, – вы там потренируйтесь пока, заверяя друг друга в вечной любви, хотя, знаете-что, ваш блудливый союз вчера был расторгнут на небесах. И пожалуйста не благодарите меня.

Положив трубку, довольный собой, Эдвард взял минералку из холодильника. Сделав несколько глотков, он пошел в ванную умываться. Замерев, начал всматриваться в зеркало. Он смотрел на себя и понимал, что освободился от того, что ему мешало все эти годы прийти к себе настоящему. Озлобленность, не прощение, стыд, грязь в душе, – все это куда-то улетучилось. И таким, каким он был еще вчера, прилетев в Калининград ему уже не быть. Благодаря… Эдвард осознал, что вчера действительно, к нему приходил Господь, Иисус Христос!

«Иисус Христос», – произнес вслух Эдвард, и в это время опять зазвонил телефон. «Ну этим женатикам, неймется похоже!» – с полотенцем вытирая лицо и шею, Эдвард взял мобильник.

– Да, слушаю! – Эдвард, услышал взволнованный голос. Он узнал его. Это был Томас, послушник прихода, где служил, Эдвард.

– Пастор Эдвард, это я Томас! У нас тут такое…

– Что случилось Томас?

– Ночью я из своей кельи услышал грохот, как мне показалось, в соборе. Я подумал землетрясение; – так и есть, утром передали по новостям, что было землетрясение где-то три балла! Но пастор вы можете себе представить, молния ударила в крест!

– У тебя же есть ключ, от собора?

– Ну да, я сразу зашел внутрь. По началу было ничего не разобрать, пыль столбом. Я не стал закрывать дверь, а попытался добраться до дверей в северной части, чтобы открыть еще их, проветрить и понять, что здесь произошло.

– Ну, что случилось, то? – Эдвард начал терять терпение.

– Если вкратце пастор, то крест, который был на куполе… сейчас на алтаре!

– Подожди… что?

– Рухнула люстра под куполом и потянула крест. Они похоже как-то вместе монтировались. Сейчас такая дыра на крыше…

– А что ты сказал про крест?

– А крест… Он пробил алтарь и так и стоит. Его от удара молнии расщепило и всего покорежило! Зрелище, я вам скажу, не для слабонервных!

– М-да!!

– Пастор, приезжайте скорее, это еще не все!

– Да? Что еще?

– Преподобный отец Густав, попал в больницу. У него сердечный приступ. Я позвонил сразу ему. Он как увидел пробитый алтарь крестом, так все время повторял. Что, «это кара Господня… кара Господня!» Потом подполз к кресту, обнял его и затих. Я потом уже понял, что… что-то неладно, подошел к нему, попытался с ним заговорить.

– Он жив?

– Да, я вызвал скорую. Он сейчас в реанимации …

– Вылетаю, держи меня в курсе!

– Хорошо пастор Эдвард! Приезжайте поскорее …

Эдвард, положил трубку. «Ну вот, называется, получите и распишитесь», – тихо о чем-то думая сказал Эдвард. – «Господь явил свою славу! Бог поругаем не бывает. Сколько лет мы бесчестили этот алтарь и эту церковь. Господи … и все это за одну ночь!»

По прибытию в Стокгольм, Эдвард на своей машине, которую он оставил на стоянке перед вылетом в Калининград, решил сначала заехать в приход, и посмотреть своими глазами, что же произошло. Ворота в церковный дворик были закрыты. Надеясь попасть во внутрь, несколько зевак пялились на сиротливый купол. Недалеко стояла машина местного, TV. Журналистка и оператор, завидя выходящего из машины Эдварда в рясе, бойко подбежали к нему, и журналистка, не дав Эдварду опомниться, начала закидывать его вопросами.

– Вы не могли бы прокомментировать, что произошло? Вы здесь служите? Здесь побывали грабители? Скажите, что украдено? Один очевидец видел, как в вашу церковь ударила молния? Почему не видно креста? Когда вы его сняли? Будут ли проходить службы в ближайшее время?

– Я не готов вам сейчас давать комментарии. – с этими словами Эдвард развернулся, и быстрым шагом, можно сказать, побежал, к северным ворота. «Только бы там был Томас». – повторял он вслух. – «Господи, еще журналистов не хватало …».

– Томас! – подбегая к северным воротам закричал Эдвард, завидя послушника, пытающегося выволочь огромную люстру через церковные двери. Эдвард только и смог громко возопить, – Аллилуйя!

Томас же обернулся, услышав знакомый голос, и уставился на Эдварда.

– Открой мне скорее, идиот!