28 ноября. В предыдущей записи я упоминал, что, сидя за нашей тоненькой фанерной дверью, мы очень боялись нападения террористов, а если быть точными — наксалитов.
До приезда в Калькутту это слово было для нас газетной абстракцией, но здесь оно облеклось в плоть и кровь. Уже через несколько дней после моего выхода на работу кто-то из индийцев показал мне точку на лужайке возле нашей «Виллы роз» и сказал: А вот сюда под Новый год упала бомба, которую подбросили нам наксалиты». И хотя сейчас до нас доходят лишь отголоски былых битв, память о наксалитах жива в Калькутте: о них кричат еще полустертые надписи на стенах, пишут газеты и полицейские хроники.
…В 1967 году в маленьком бенгальском местечке Наксалбари вспыхнуло вооруженное восстание безземельных крестьян из племени санталов и сельскохозяйственных рабочих. Оно было направлено против произвола джотедаров (бенгальских помещиков), продажности местных властей, нерешенности аграрной проблемы. Восставшие попытались силой захватить земли помещиков и владельцев плантаций. Начались столкновения с полицией, были человеческие жертвы.
Восстание продолжалось 52 дня. 13 июня 1967 года правительство Западной Бенгалии ввело в мятежный район полицейские силы и арестовало около 200 человек. Но эхо восстания отдалось в соседних штатах — Ориссе, Бихаре, Андхра-Прадеше, и крохотная бенгальская деревушка Наксалбари стала символом вооруженной борьбы крестьянства за свои права, а участников движения стали называть наксалитами.
Роковую роль в судьбе движения сыграл захват руководства в нем маоистами. Среди арестованных лидеров оказались люди, не имевшие никакого отношения к крестьянству: идеолог индийских маоистов Чару Мажумдар; партийный агитатор среди племен — Кану Саньял; выходец из племени, несколько раз баллотировавшийся в Законодательное собрание от компартии, Джангал Сантал и другие. Все они когда-то принадлежали к левоэкстремистскому крылу КП (м), откуда вышли и создали собственную маоистскую партию, которую назвали «Индийской марксистско-ленинской коммунистической партией».
Все они были убеждены, что только маоистский Китай — единственный в мире оплот революции. Правящую партию ИНК они считали целиком представляющей интересы «крупных помещиков и бюрократических компрадорских капиталистов» и «пешкой в руках двух внешних сил — империализма США и совет- кого социал-империализма». А главная их идея заключалась в том, что в Индии создавалась «отличная революционная ситуация» и народ готов к революции, главной силой которой будет крестьянство. Нужно только создать в сельской местности партизанские отряды и постепенно освобождать территорию, окружая большие города. Начальными акциями должны стать убийства классовых врагов — помещиков, полицейских, ростовщиков, кулаков.
Маоистские группы были созданы и в других штагах. По стране прокатилась волна взрывов, поджогов автобусов и кинотеатров, убийств помещиков и полицейских. Наксалиты обратились к студентам с призывом бросать учебу и идти в народ — вести агитацию, нести в крестьянство идеи Мао. Но попытка поднять крестьянство на немедленный захват власти успеха не имела. Убийства, поджоги и грабежи совершали охотно примкнувшие к наксалитам бродяги, уголовники, люмпены. Бессмысленные преступления оттолкнули крестьян от наксалитов.
Леваки начали действовать и в Калькутте. В университете они разбивали статуи Ганди, жгли американские и советские книги, ломали мебель. Потом эффектно сваливали обломки посреди аудиторий и водружали на них красный флаг. Совершались нападения на полицейских, в основном — на постовых, стоявших поодиночке и невооруженных.
16 июля 1972 года полиция выследила и арестовала лидера-теоретика наксалитов Чару Мажумдара. Через 12 дней было объявлено, что он умер в тюрьме Лалбазар от «сердечного приступа», чему, конечно, никто не поверил. По Калькутте прокатилась волна арестов. В несколько недель все лидеры наксалитов были выловлены, а тюрьмы забиты юношами 16–22 лет.
Полиция передала в печать материалы о 300 арестованных наксалитах (на конец 1970 года). Увы, они говорили сами за себя: 7 человек были моложе 15 лет, 118 — от 15 до 19 лет, 132 — от 20 до 25, 22 — от 26 до 30. 133 из 300 были студентами и школьниками. Удручающими оказались данные об уровне их политических знаний. Из 300 человек 210 не читали ни одного произведения Маркса, 50 имели о марксизме самое смутное представление и только 40 более или менее представляли, о чем идет речь.
За наксалитами шла форменная охота, и к 1973 году их остались единицы. Таков был печальный конец маоистов в Индии.
3 декабря. Я давно договорился с Горьки-саданом о серии лекций со слайдами по истории русского и советского искусства. Сегодня наконец состоялась первая лекция — об Андрее Рублеве. Думал, что при полном равнодушии индийцев к европейскому искусству Рублев для них — пустой звук, и ошибся.
Пришло человек 30–35 — достаточная аудитория, чтобы можно было говорить всерьез: старые интеллигенты в шерстяных жилетках и шарфах, которым всегда и до всего есть дело, студенты, молодые репортеры, рыщущие в поисках своих двадцати строк новостей. Слушали хорошо, и вопросы задавали очень компетентные: о Сергии Радонежском, о смысле Троицы, о Дмитрии Донском, так что индифферентность здесь кажущаяся, кое-что они о нас знают, и ухо надо держать востро.
5 декабря. Поход в Зоосад. Он в своем роде исторический памятник: был открыт без малого 100 лет назад — в январе 1876 года самим принцем Уэльским — будущим королем Эдуардом VII, путешествовавшим по Индии. Считается в Индии крупнейшим; много цветников, бассейнов, аллей для прогулок. Вместо тесных клеток, в которых мучаются звери у нас, в Московском зоопарке, здесь огромные участки нетронутой природы — рощ, оврагов, заботливо огороженных, где звери могут жить в относительно свободных условиях. В самом центре Зоосада, посреди большого бассейна, — остров, населенный гиббонами и орангутанами, — обезьянья республика. Два бассейна с крокодилами. Дом рептилий славится королевскими кобрами, воспетыми Киплингом.
Много внимания уделяется детям — здесь много лавочек, где продают сласти, орешки, мороженое. И конечно, поездки на пони и на слонах. Один из слонов показывает фокус: если бросить перед ним на землю монетку, он поднимет ее хоботом и сунет в карман хозяину.
Гордость Зоосада — белые тигры, чета с тремя тигрятами. Это какая-то аномалия в тигрином мире — они и вправду белые с черными полосами, очень мирные и грустные. Служитель входит к ним в клетку, мост, подметает и даже проходится веником (восхитительная деталь — веник из павлиньих перьев!) по шкуре грозных хищников. Вокруг — густая толпа.
25 декабря. «Холи-Крисмас» — католическое Рождество. В богатых магазинах Чоуринги и Парк-стрит продаются искусственные нейлоновые елочки, но не зеленые, а самых невероятных расцветок — серебристые, фиолетовые, красные. В лавках — рождественская распродажа со скидкой, ее ждут весь год с нетерпением все слои населения, это возможность купить за полцены одежду, обувь, материю и т. д. На циновках и брезентах, покрывших все тротуары, лежат груды поздравительных открыток, в том числе и самодельных, со сценами поклонения волхвов, младенцем Иисусом и девой Марией, с видами знаменитых соборов Европы. Среди них я углядел и нашу Богоматерь Владимирскую.
А в нашей маленькой колонии идет подготовка к Новому году. Детский хор под управлением тети Нины, жены представителя Морфлота, готовит сюрприз: новую песню. По вечерам в детской комнате собираются наши мальчишки и девчонки, и по округе разносится текст, который все уже знают наизусть:
Раз морозною зимой по тропинке лесной
Шел медведь к себе домой в теплой шубе меховой.
Шел он, шел к своей берлоге, не глядел себе под ноги
И, шагая через мост, наступил лисе на хвост…
