Отблагодарив целителя за спасение мирной души, Фромгар подкинул ему несколько золотых, полученных от посетителей за героизм. Далее он перешёл в спальню, как и подобает к двум часам ночи. Находясь уже там, Фромгар сидел в кресле и смотрел из окна на прекрасный открывающийся ему вид деревни, вдали стояли бессмертные вечные горы, уходящие в небеса. Чуть ближе гор он увидел тот лес, что был перед ним у того озера. А взглянув еще ближе к себе, он увидел то озеро. «Неужели мы так близки к чему-то столь великому?» — возникла мысль в его голове. Сейчас он был в том же положении, в котором ранее пребывал Андрахил, вписывая в записную книжку свои первые мысли. Юнцу тоже хотелось вывалить всю свою и злобу, и уныние, и горесть, и счастье на бумагу. Пройдя вдоль спальни, он взял книжку Андрахила, где под ночным светом прочитал: «13 ма, 1463 год ПБПА. Сегодня в таверне вместо крови и смерти подавали вино, да пиво».
Перелистнув на следующую страницу, Фромгар решился на написание своего полноценного произведения. Выбирать пришлось недолго: одна большая поэма. Целая история, расписанная в стихах, что так привлекало его в детстве, но тяжести жизни разлучили его с искусством. На тумбочке было несколько канцелярских приборов, из которых первый попался под руку карандаш. И хлынуло вдохновение. Одной строкой за другой, Фромгар писал строчки, словно находясь в бесконечном потоке понятия самого себя. Писанина продолжалась еще более часа. Он раздумывал о том, как-бы передать всю боль и счастье, борющиеся в его душе. И наконец, результат предстал перед его глазами.
Фромгар Йереван
«Борьба вне воли»
Песнь I
Начало конца и приверженцы тьмы без любви к ближним.
В среде неутомимых мук
Где плачет множество святых
Светило скорчилось извне
А я остался без суда;
Того суда, чьего явленье
Я ожидал уже сполна
Кричал мой маленький ребёнок
О том, как жизнь к нему строга́
Но я всё шёл и шёл к нему
К раздору тёмному, которым
Я так дышу уже лет 5
Пульсировала та же жажда,
Которую боялись все
Не продержалась даже жажда,
Ведь есть зло покрупней.
Стремясь к свободе, через льды
Я встретил множество князей
Все те князья с набитым были брюхом
И без желания к тому,
Как мир лишить бы всякой злобы
Которой так наполнен он
И вот, передо мною стоит двуглавый лис.
Он просит у меня кусочек лакомого мяса.
Иначе съест же он меня, заменой стану я
А я имею меч большой!
Такой большой, что не сравнить
Его со всеми ружьями и саблями.
И он вскричал:
«Помилуй! Я не злобен!
Уж не хотел быть страхом для тебя!»
Но я сильнее был и злее,
Чем златая лиса.
Рассёк её я очи;
И громко хохотал.
Фромгар прочитал собственное творение и положив книжку себе в карман, прилёг на кровать. Сверкал ночной небосвод. В спальне приятно пахло корицей и древесиной, от чего все плохие мысли исчезали.
Глава V — Бери и беги
Яркие лучи рассвета с утра пробудили ранних птиц и зверей. Лекарь, поспав чуть больше часа, посиживал себе на чердаке и наблюдал из окошка башни за горами, возвышающимися прямо над ним и красотой этих земель. Пахло весенними недавно выросшими подснежниками. Жёлто-оранжевые пушистые облака вылезли из монохромных небес. Поправляя свою мантию, он пытался присмотреться к появляющимся чёрным маленьким силуэтам, возникающих из леса. С каждой секундой их становилось всё больше и больше. Озеро стало наполняться зелёной жидкостью. Пресная вода превратилась в ядовитую трясину с выходящими из неё ядовитыми парами. Тогда лекарь понял окончательно — нежить. Начав собирать вещи, он заметил из окна, как с верхушки горы катится крупное существо массивной формы с кожей, туго обтягивающей тело.
Оно влетело в крышу и снесла одну половину, покатившись дальше. Этот шум разбудил Фромгара и Андрахила. Лекарь вбежал к ним в комнату и дал команду — «Бери и беги». Фромгар лишь нацепил первые попавшиеся сапоги, а Андрахил особо и не торопился. Спокойно надев сиреневое пальто, он уже направлялся к выходу. Каждая секунда была на счету. Когда герои решили напоследок проверить своего спасителя, его вещи пропали, как и он сам. Выйдя из дома, перед ними была изображена сие картина: никаких живых мертвецов. Только «элитные» войска тьмы. Повсюду шагали сплошные ходячие латы, чьих лиц не было видно.
На удивление, они прошли мимо деревни, не тронув ни единого жителя. Их направление шло в сторону того леса, где, ранее потерпев поражение, лежал Фромгар. За место них с горы спустилась целая стая более слабых, но всё равно превозмогавшим простых обывателей деревушки нежити.
Одним за другим, они мочили смертных наповал. Существо, скатившееся с горы, накидывалось на хижины и разрушало их фундаменты. Таверна, в которой ещё вчера в уюте обедали герои, была разрушена в щепки. Жители как могли, так и отбивались своими топориками, огнестрельными орудиями или просто ножами.
Из самой дальней хижины выскочил Вастерр Киллик, он же первый, кто ненадолго приютил героев. Он держал тот самый исписанный рунами топор. На его поясе были привязаны несколько колбочек зелий. Вастерр стоял и смотрел. В один момент, он всё же крикнул свой фирменный боевой клич: «Дьер!», и бросился прямо в коварные руки тёмным уродцам. Нанося удары, он проходил через целую толпу тварей, пока не заметил своих двух знакомых. У Фромгара и Андрахила уже не было, казалось бы, шансов выбраться. Тьма заполнила всю землю, что была под их домом на небольшом холмике. Вастерр помолился, взял одно из зелий. В колбе была синяя жидкость с пузырьками. Одним махом руки он разбил её об свой лоб. Глядя на то, как в сию секунду набросилось злобное стадо, Андрахил крикнул ему:
— Ты!?
Вастерр смотрел на них, как на собственных сыновей. Когда же нежить уже добралась до него и появилось немного свободного места, он ответил:
— Своих не бросаем! — воздался уже хриплый голос храброго героя, готового пожертвовать за жизни малознакомых людей. Такой поступок слишком глуп, ведь в чем смысл напрямую идти к смерти, когда у тебя есть прекрасная возможность убежать? Видимо, он либо видел что-то особенное в этих двоих, либо ему жить надоело, вот и решил из себя героя сделать.
Орда кобылей окружила Вастерра. Все глаза были прикованы к нему, и каждое существо, казалось, с нетерпением ждало своего шанса разорвать его на части. При этом, он не терял решимости, а твёрдо стоял на этой заражённой тьмой почве. Вастерр издал боевой клич и начал размахивать топором по толпе тварей. Из этой заварухи то и дело вылетали отрубленные головы мертвецов и гнилые куски плоти вперемешку с частями одежды. Однако старания мужичка лишь замедлили атаку, а через несколько минут подобралось ещё подобных им. Взгляд Киллика сменился. Глаза загорелись ярким пламенем, он уже уверен, что погибнет. Топор, минуту назад срубивший более пятидесяти голов, снова действует и теперь ему помешает лишь топор побольше. Раз за разом, удар за ударом, его атаки становились всё более агрессивными и сильными. Из-под земли вылезла огромная массивная тварь, напоминающая червя. Но этот червь был снаряжён тяжёлой прочной бронёй, а его голова словно только из зубов и состояла. Червь набросился на него, успев снести за собой несколько себе подобных. Вастерр бросил топор кверху в момент пролёта червя над ним. Произошел целый кровавый дождь, обливший всю эту толпу жестокой нежити и разъярённого Вастерра. В момент пролития такого обильного количества крови, он схватился своей могучей рукой за прорезанную часть в брюхе твари. Через мгновение он уже держал в руке её внутренности. На верхушке горы появилась высокая фигура в бордовом плаще с странными узорами на нём. На голове фигуры были длинные волосы, сделанные в хвостик. На самом лице сияла серебряная маска с небольшими прорезями в области глаз. Грозным жестом фигура дала приказ и на Вастерра тут же накинулась яростная толпа тьмы и к ним же присоединился умирающий червь. Тело Киллика скрылось за сотней тварей, а его топор больше не отрубал и не резал.
