Гита опустила взгляд и незаметно подошла ближе, словно напуганная мышка.

– Глуниарна с нами больше нет, – прошептала я, – и заботиться о тебе – теперь моя обязанность. Многим достойным мужчинам Дублина нужна жена. Если хочешь, я подберу тебе подходящую пару.

Она улыбнулась, но покачала головой:

– Мой пасынок говорит, что сам найдет мне супруга.

– Но ты ведь не хочешь возвращаться в Нортумбрию?

– Нет, не хочу. Бамбурги из Нортумбрии – омерзительное семейство. Все до единого лицемеры и богохульники. Но если я не вернусь, они не заплатят мне вдовью долю.

– Понимаю. Видимо, они хотят, чтобы деньги остались в семье. Несомненно, уже объявился какой-то родич, желающий завоевать твои руку и сердце.

– Да, племянник покойного мужа, Этельвольд, в последнее время принялся осыпать меня комплиментами… Ужасный тип. – Гита взглянула на меня с широко раскрытыми глазами. – Ты такая умная, Гормлат. Ты во всем этом разбираешься, а вот я – нет.

– Твои сестры скорее назвали бы меня «коварной».

– Это не так, – ответила Гита. – Они тогда просто завидовали твоей красоте. Уверена, сейчас бы они пожалели о своих словах, ведь ты овдовела так давно, но по-прежнему хранишь верность моему отцу.

Я вздохнула:

– Я уже столько раз пожалела, что позволила ему уплыть на Айону. Амлафа следовало сжечь в Дублине, как и пристало язычнику. Я сочла бы за честь подняться на погребальный костер мужа и разделить с ним вечность в Вальхалле.

Гита улыбнулась со слезами на глазах и заключила меня в крепкие объятия. Мы простояли так, пока Мор и ее придворные дамы не вышли из большого зала и не направились к лонгфорту, месту грядущих погребальных молитв. Ладонь Гиты выскользнула из моей, она стала прощаться.

– Давай встретимся позже? – предложила я прежде, чем она успела что-то произнести. – Расскажешь о своих Бамбургах из Нортумбрии. Быть может, я сумею тебе помочь.

Она кивнула:

– Я найду тебя после церемонии.

Гита вышла на тропу, ведущую к лонгфорту, и я глядела ей вслед, пока она не исчезла из виду. Покрепче заворачиваясь в плащ, я внезапно почувствовала, как что-то словно обожгло мне ноги. Я медленно огляделась. Рынок по-прежнему пустовал – за исключением мужчины в длинном коричневом плаще, стоящего возле кузницы и разглядывающего мечи. А он что здесь делает?

Я неторопливо пошла к нему, время от времени останавливаясь и рассматривая ткани, оставленные торговцами, ушедшими наблюдать за похоронами. Прилавок рядом с кузницей был завален одеялами и мехами. Наклонившись, я пощупала один из плащей.

– Что это за девушка? – прошептал мужчина, не сводя взгляда с клинков, висящих на стене кузницы.

– Моя приемная дочь Гита.

– Ах да. Она, кажется, была замужем за покойным графом Нортумбрии?

– Да.

– У нее грустный вид.

– Еще бы. У нее нет детей, и ее будущее в Англии под вопросом. Особенно после смерти Глуниарна. – Я огляделась. Несколько мужчин и женщин возвращались на рынок из лонгфорта. Наверняка погребальный обряд уже начался, и убежденные язычники не желали слушать христианские молитвы. – Но хватит о ней, Малморда. Что ты здесь делаешь?

– Навещаю любимую сестру.

– Я твоя единственная сестра, – фыркнула я.

– И тем не менее все еще любимая. – Малморда ненадолго умолк. – Хорошо выглядишь.

– Знаю.

Малморда тоже хорошо выглядел, но упоминать об этом не имело смысла. Наверняка он частенько слышал такое от трех жен и бесчисленных любовниц. Я ткнула пальцем в бурый шерстяной капюшон, скрывающий его лицо.

– Зачем тебе этот маскарад?

– У меня есть важные сведения, но никто не должен знать, что ты получила их от меня.

Я вскинула бровь.

– Мы можем поговорить наедине?

– Если настаиваешь. – Я взглянула в сторону дома. Он располагался прямо за королевскими чертогами, и окрестные улицы еще пустовали. – Видишь слева дверь с длинной тонкой трещиной?

Малморда отступил, словно желая изучить соседний прилавок с ювелирными изделиями, а затем кивнул.

– Проследи, чтобы тебя никто не увидел.

Некоторое время брат оглядывался по сторонам, словно убеждая невидимых наблюдателей, что ему надоело впустую ждать кузнеца. Через несколько минут он решительно двинулся в сторону лонгфорта.

Дождавшись продавца, я приобрела меховое одеяло, а затем прошлась до рыбных рядов и купила две скумбрии. Да-да, погода меняется, того и гляди жди бури, бедный король Глуниарн, ох уж эти христианские похороны. Все купцы заводили один и тот же разговор, но я неизменно находила для каждого улыбку. Я хорошо умею улыбаться.

Когда я добралась до дома, Малморда уже ждал внутри. Он снял капюшон, и я отметила, что он еще больше похорошел с нашей последней встречи на похоронах дяди. Густые черные кудри – точь-в-точь как у нас с матерью. Узкий волевой подбородок, высокие точеные скулы. Его глаза – карие с позолотой, напоминающие цветом мед, – блестели из-под темных ресниц.

– Я хочу поговорить о Ситрике, – сказал он, как только я закрыла дверь. – И о том, что перед смертью тебе рассказала мать.

– Ну конечно, давай с порога сразу к делу. – Я бросила плащ и новое одеяло на кровать, а рыбу положила на стол. – Помоги разжечь огонь.

Малморда осмотрел мои полки.

– А где у тебя кремень?

– Нам с тобой кремень не нужен. – Я провела рукой над камином и взглянула на брата. – Ты что, не хочешь?

Брат нахмурился и принялся теребить растопку между большим и указательным пальцами.

– Тебе не стоит пользоваться волшебным огнем. Если потомки Туата Де Дананн появятся в городе, они сразу его учуют.

Я закатила глаза:

– Потомки сюда не суются. Мать всегда говорила, что они ненавидят викингов даже больше, чем смертных ирландцев.

– Это скоро изменится. Викинги все чаще принимают христианство. – Он взял яблоко из миски, стоящей в центре стола. – Будь осторожна, Гормлат. Я хочу, чтобы ты дожила до дня, когда я стану верховным королем Ирландии.

Я протянула руку и выпустила огненную стрелу. Растопка в очаге затрещала, и толстый столб дыма вознесся к пробитой в крыше дыре. Сколь ни противно это признавать, Малморда прав. Уже двух королей Дублина похоронили по-христиански. Вскоре Потомки и сюда пришлют своих соглядатаев.

– Завтра я куплю кремень, если это тебя так волнует.

Малморда откинулся на спинку кресла.

– Знаешь, Гормлат, ты достойна похвалы. Я был в чертогах и слышал, как обсуждали похороны Глуниарна. Ситрик хорошо себя проявил – даже жаль, что он смертный. Впрочем, из него получится славный правитель Дублина. Став верховным королем, я его вознагражу.

– Правда? – фыркнула я. – Ты еще даже не король Ленстера. Какое ты имеешь право давать подобные обещания?

Малморда откусил от яблока сочный кусок.

– Ты права – корона Ленстера еще не моя. Мой путь к трону преграждает Доннаха мак Доуналл Клоин. Чтобы расправиться с ним, понадобится войско Дублина.

– Значит, тебе нужна помощь Ситрика? – Чтобы направить охватившую меня ярость на что-нибудь неодушевленное, я принялась нарезать овощи на мелкие кусочки. – С чего бы это ему тебя поддерживать?

– Мать сказала, что ты согласилась помочь, а Ситрик – часть ее плана.

Я постучала ножом по деревянной доске.

– Ты забыл спросить, чего хотела я. Я не собираюсь отправлять сына на убой, словно откормленного теленка на ярмарку. Я люблю его и не намерена его терять.

Малморда поглядел на меня точь-в-точь как мать: сплошь разочарование и раздражение. Я всегда ненавидела этот взгляд, о чем прекрасно знал брат, но он все равно не удержался.

– Так и знал, что ты это скажешь, – с горечью молвил он. – Знал, что не захочешь помочь. Ты всегда мне завидовала, потому что мать любила меня больше.

Я развернулась и указала ножом на его лицо.

– Мать здесь совершенно ни при чем. Ситрик – мой сын. Мой.

– Он смертный, Гормлат. У тебя появятся и другие сыновья. Ты бы давно их родила, если бы согласилась выйти замуж за тех, кого я предлагал. Один из твоих детей мог бы даже родиться фомором – одним из нас.