— Если ваши песни посвящены Ллос, то почему они действуют, когда остальные заклинания утратили силу? — спросил Рилд.

— Потому что песни обладают собственной силой и черпают ее внутри себя, подобно заклинаниям магов. Мы не ищем божественную силу у Паучьей Королевы, чтобы прибегнуть к песням. К сожалению, мое искусство несравнимо с той силой, которой я могла бы обладать именем Ллос, верни она мне свою благосклонность.

— Интересный талант, однако, — пробормотал Рилд. Он скользнул взглядом по проходу в помещение, где ждали остальные. — Похоже, все достаточно спокойно, но нам, наверно, придется еще немного подождать. Насколько я знаю Фарона, ему потребуются часы, чтобы восстановить силу. Скажите, а вы играете в сава?

Нимор вжался в тень гигантского сталактита, одного из множества таких же каменных клыков, свисающих с потолка огромной пещеры Мензоберранзана. Древние проходы и опасные тропы сетью покрывали своды над городом, и во многих сталактитах были вырезаны исполненные мрачной красоты замки и уединенные дома, тем более прекрасные благодаря своему дерзкому высокомерию. Только дроу могли устроить жилища на хрупких каменных пиках в тысяче футов над дном пещеры. Знатные темные эльфы зачастую от рождения владели магией или обладали магическими безделушками, освобождающими их от боязни высоты и дающими возможность не страшиться головокружительных пейзажей, которые могли бы привести в ужас даже летучих мышей. Их рабам и слугам повезло меньше, и большинство из этих последних находили, что жизнь под потолком слишком действует на нервы.

Наиболее важные из свисающих с потолка шпилей были, разумеется, магически защищены от неминуемого падения и не должны были обрушиться, пока не исчезнет сама магия — но не один горделивый старинный дворец висел, пыльный и заброшенный, под куполом города, — собственность Дома, оказавшегося слишком слабым в Искусстве, чтобы суметь с его помощью обезопасить свое жилище. Именно в таком пустынном месте прятался сейчас Нимор, склоняясь над черной бездной, чтобы разглядеть цель внизу.

Дом Фэн Тлаббар, Третий Дом Мензоберранзана, находился под ним и чуть левее. Замок расположился между несколькими вздымающимися ввысь сталагмитами и колоннами, его изысканные балюстрады и парящие контрфорсы скрывали мощь беспорядочно разбросанных башен и крепость бастионов из темного камня. Сооружение Фэн Тлаббар было одним из величайших и надменнейших в Мензоберранзане, расположенным вне высокого плато Ку'илларз'орл, самого престижного из всех привилегированных районов подземного города. Вместо этого резиденция Дома Тлаббар карабкалась вверх по южной стене громадной пещеры Мензоберранзана, пока самые высокие из ее шпилей не показались над краем плато, в тени которого затаился замок, словно матроны Третьего Дома хотели иметь возможность подглядывать через стену и с завистью взирать на особняки, которым повезло разместиться неподалеку от великого Дома Бэнр.

В этом была прямая аналогия с политическими маневрами Фэн Тлаббар. Всего два Дома стояли выше в мрачной иерархии Мензоберранзана: Бэнр, Первый, и Баррисон Дель'Армго, Второй. Нимор считал вероятным, что Верховная Мать Тлаббар вынашивает великие планы насчет своего Дома. Дель'Армго, Второй Дом, был силен, но не пользовался поддержкой множества союзников. Бэнр, некогда сильнейший из Домов, слабел на протяжении нескольких последних веков. Дома, подобные Фэн Тлаббар, смотрели на Бэнр, вспоминали столетия безграничного высокомерия, унизительной снисходительности и гадали, не пришло ли время нескольким младшим Домам объединиться и раз и навсегда положить конец господству Бэнр.

«Было бы занятно на это посмотреть», — подумал Нимор.

Он подозревал, что при таком ходе событий Бэнр могли оказаться куда сильнее, чем подозревали их обиженные соперники, но кровопролитие было бы впечатляющим. Пали бы несколько великих Домов, поскольку Бэнр не канули бы во тьму в одиночку. Разумеется, это в значительной степени способствовало бы осуществлению планов Священного Клинка Жазред Чольссин.

Однако это дело будущего. Нимор намеревался нанести глубокую и мучительную рану Фэн Тлаббар, а не подстрекать их против Дома Бэнр. Генни Тлаббар, Мать Третьего Дома, падет от его клинка. Ее кровь будет платой за великое предательство и даст убийце в руки стилет, который Нимор собирается вонзить в сердце Мензоберранзана.

Внимание Нимора привлекли скребущийся звук и позвякивание кольчуг. Он бесшумно отодвинулся в тень и терпеливо ждал, пока группа воинов Тлаббар верхом на огромных ящерах взбиралась на небольшой необитаемый сталактит по соседству. На когтистых лавах бесцветных ящеров имелись большие липкие подушечки, позволяющие им карабкаться по самым отвесным поверхностям, и многие из знатных Домов Мензоберранзана использовали эти создания для патрулирования высоких мест в бескрайней городской пещере. Фэн Тлаббар был знаменит своими эскадронами наездников на ящерах. Ассасин провел не один час, наблюдая за патрулями Тлаббар со своего ненадежного насеста, тщательно засекая время их обходов.

«Точно вовремя, — отметил Нимор. — Вы позволили себе стать предсказуемыми, ребята».

Всадники держали на изготовку арбалеты и пики и быстро двигались гуськом вокруг меньшего из сталактитов, пристально разглядывая свод пещеры. Как и ожидал Нимор, их командир повернул налево, начал спускаться по изгибу остроконечного пика и скрылся из виду.

— Лучше бы тебе поменять свои привычки, капитан, — прошептал Нимор вслед удаляющемуся отряду. — Смельчака вроде меня могла бы отпугнуть возможность вашего нежданного возвращения.

Одним беззвучным прыжком Нимор устремился в безбрежную тьму, нырнув в вечную ночь.

По случайности, имевшей место во время образования пещеры, Дом Тлаббар имел мало точек соприкосновения со сводом над городом и пещерой. Он крепился к нему посредством одной большой колонны и пары маленьких сталактитов, а это означало, что у Тлаббар было нечто вроде непросматриваемой мертвой зоны прямо над крышей особняка. Этим слабым местом Нимор собирался воспользоваться. Его черный плащ развевался за ним, холодный воздух бил в лицо. Нимор оскалил зубы в свирепой усмешке, наслаждаясь долгими мгновениями затяжного прыжка. Его тело сжигал унаследованный им темный огонь, и он страстно желал сбросить с себя это непутевое обличье, но время еще не пришло.