– Порядочно.

– С работы возвращаетесь?

Ася кивнула.

Старичок замолчал, сосредоточенно выглядывая что-то в сплошной пелене дождя. Потом снова обернулся к ней.

– А работу, по всему видать, любите. Я угадал?

– Угадали.

– То-то. – Старичок довольно усмехнулся. – Личико у вас такое сияющее, даже смотреть приятно. Я вот скоро выйду, через две остановки, так вы садитесь на мое место. Садитесь, не стесняйтесь, а те, которые злыдни, пускай постоят, – он покосился в сторону толстухи.

– Спасибо, – в ответ засмеялась Ася.

Бесхитростный комплимент старика отчего-то доставил ей огромное удовольствие.

Значит, это видно! Видно, какое у нее счастливое, сияющее лицо. Еще бы ему не сиять, если внутри словно тысяча воздушных пузырьков взлетает – так легко и хорошо, что хочется оторваться от земли и парить, раскинув руки, точь-в-точь как влюбленная Бабочка в танце.

Как странно, что она совсем не чувствует раскаянья, угрызений совести, страха! Исчезли тяжесть и сомнения последних недель, будто, решившись отыскать сторожку, Ася выполнила предназначение свыше…

Старичок поднялся и стал пробираться к выходу. На его место тут же грузно плюхнулась толстуха.

«Пусть сидит, – без злости подумала Ася. – Пусть всем вокруг будет хорошо. И этой тетке-скандалистке, и худенькой девушке в голубой курточке, то и дело тревожно поглядывающей на часы, и симпатичному веснушчатому парню в наушниках, слегка покачивающемуся в такт музыке, доносящейся из плеера, – всем».

Она прикрыла глаза, стараясь вспомнить лицо Алексея, его манеру смешно, уголком, сводить брови, голос, тихонько зовущий ее по имени.

Никто никогда не называл ее Настей. Только однажды, давным-давно, когда Ася была совсем маленькой и занималась в балетном кружке при Доме творчества.

Их преподавательницу звали Мария Владимировна. Это была немолодая суровая женщина, одинокая и бездетная. Она больно тыкала Асю кулаком в спину, заставляя держать осанку, и требовала изо всех сил тянуть носок.

Ася ее очень боялась. Едва та подходила, вся сжималась, мышцы у нее деревенели, и она не могла выполнить даже самый легкий элемент.

– Настя! – строго окликала учительница. – Опять спишь! Работай, не расслабляйся.

Ася старалась, но у нее ничего не получалось.

– Ваша Настя способная, но рассеянная, – докладывала Мария Владимировна матери.

– Она у нас вообще-то Ася, – вежливо поправляла та, но балетмейстерша почему-то пропускала эту фразу мимо ушей.

А потом был городской конкурс детских самодеятельных коллективов, и Мария Владимировна почему-то поставила Асю в самую первую пару.

Во время выступления Ася несколько раз поймала на себе пристальный взгляд одного из членов жюри, мрачноватого, губастого дядьки в смешных, старомодных очках на мясистом носу, и очень испугалась. Она была уверена, что танцует из рук вон плохо, и Мария Владимировна никогда больше не пустит ее на сцену, если вообще не выгонит из кружка.

Ее опасения подтвердились. В перерыве преподавательница попросила Асю следовать за ней. Тон ее не предвещал ничего хорошего. Они молча поднялись по лестнице на второй этаж, и там Ася неожиданно увидела губастого. Он стоял посреди широкого фойе и улыбался. Вблизи в нем не было ничего особо страшного, разве только большой, загибающийся книзу нос.

– Вот, – Мария Владимировна подтолкнула Асю поближе, – привела.

Губастый кивнул и присел перед ней на корточки.

– Привет, – весело произнес он и еще больше оттопырил выпяченные губы.

– Привет, – шепотом сказала Ася.

– Ты здорово танцуешь. Знаешь, кто я?

Она помотала головой.

– Я преподаю в балетном училище. У меня много учеников, некоторые из них уже взрослые и танцуют в настоящих театрах, а некоторые учат детей, как я. Твоя учительница сказала, что ты очень способная, и, знаешь, так оно и есть, я сегодня убедился.

Ася слушала губастого, но понимала его с трудом – ей не так давно исполнилось шесть. Одно было ясно: Мария Владимировна, оказывается, вовсе не сердится на нее, а наоборот, даже похвалила.

Губастый легонько щелкнул Асю по носу и встал.

– Пойдешь ко мне заниматься?

Ася вопросительно взглянула на учительницу. Та кивнула. Лицо ее при этом, как всегда, осталось строгим и сумрачным.

– Соглашайся, Настя, это твой шанс. Я поговорю с ее родителями, – обратилась она к губастому. – Надеюсь, они не будут против.

На том и расстались. Он спустился в зал и сел в жюри, а Ася с бабушкой ушли домой.

Вечером позвонила Мария Владимировна и целый час разговаривала с матерью.

Губастый дядька оказался одним из маститых хореографов, он набирал подготовительную группу из шестилеток и настоятельно рекомендовал записать к нему Асю «как подающую определенные надежды». А обратить внимание на девочку его попросила лично Мария Владимировна перед выступлением.

Мать, поколебавшись, решила рискнуть. Началась другая жизнь: многочасовые тренировки у станка, строгая диета, выступления на лучших концертных площадках, поездки на гастроли.

Прежнюю преподавательницу Ася видела редко: все ее время теперь было распределено по минутам, даже школьные уроки приходилось делать в транспорте. Первые годы Мария Владимировна приходила на училищные концерты, поздравляла Асю, говорила, как она выросла, какой у нее стал высокий прыжок. Потом приходить перестала.

Кто-то из бывших однокашников рассказал, что она якобы уехала за границу, где у нее жила сестра. Больше никто о Марии Владимировне не слышал…

…Сейчас, спустя многие годы, Ася неожиданно вспомнила свою первую преподавательницу с теплотой и благодарностью. Она мало чему успела научить ее, но заметила главное – несомненные данные ученицы. И развивала, выражая через требовательность и строгость свою любовь и привязанность, которые иначе, будучи от природы человеком сухим и замкнутым, проявить не могла…

Задумавшись, Ася едва не проехала свою остановку. С трудом добравшись до дверей, она выскочила на улицу.

Дождь так и лил, хотя между тучами наметился просвет, и в него проглядывал краешек чистого неба. Ася раскрыла зонтик и поспешила к дому. Она решила вести себя так, будто ничего не случилось.

В самом деле, она не одна такая: три из ее семейных подруг имеют любовников и прекрасно существуют, не терзаясь муками совести. Правда, у каждой из них свои мотивы: одноклассница Галка часто остается одна, проводив в очередной рейс мужа-дальнобойщика. Вот и встречается втихаря с соседом по лестничной площадке – у того жена актриса, на гастроли ездит.

Другая приятельница, Марина, изменяет мужу в отместку за его бесконечные загулы, так сказать, вышибает клин клином. Трудно сказать, эффективно ли данное средство, однако Маринка потихоньку втянулась в такую жизнь, свыклась с нею и иначе существовать не может.

Есть еще Оксана, Ксюша, с которой Ася познакомилась в роддоме и с тех пор поддерживает дружеские отношения. Та встречается с мужчинами просто потому, что хочет чувствовать себя по-прежнему привлекательной и желанной для противоположного пола.

Ну а про Кристину, меняющую мужиков, как перчатки, и говорить не приходится…

Ася вышла из лифта и остановилась перед дверью квартиры.

Интересно, какой же мотив у нее самой? Или его нет вовсе, просто ее угораздило банально влюбиться? Безоглядно, слепо и практически с первого взгляда. Разве такое бывает?

«Бывает», – тихонько сказала она себе и надавила на кнопку звонка.

Ей открыла Нинюся.

– Вот те на! Это что ж такое!

Ася не сразу поняла, что старуха имеет в виду ее вдрызг промокшие чулки и туфли.

– Дождь, Нинюся, – объяснила она, улыбаясь и стягивая обувь. – Очень сильный. Зонтик в таких случаях не спасает.

– А почему так поздно? – недовольно проворчала нянька. – Ты обычно в шесть уже дома.

– Задержались. Решали насчет костюмов. – Ася раскрыла зонтик, пристроила его в углу и заглянула в гостиную. – Сергей пришел?

– Нет его, – все так же сурово ответила Нинюся. – Звонил, что выезжает, минут десять назад.