Ощутив внимание благодарной публики, я и разливался соловьем. Рассказал, что я ребенок договора между своим дедом и графом, единственный продолжатель дедовой фамилии, поведал, что при поступлении на подготовительное отделение университета мне очень помогла матушка. Короче, изо всех сил создавал вид дружных и любящих родственников. Даже про Машку сказал, что мы часто ссоримся, но в целом любим друг друга, как настоящие брат и сестра.

Зачем я так поступил? Ну, во-первых, тут оказалась задета и моя репутация тоже. Незачем ее гробить своими руками, добавляя смака в неизбежные сплетни о пикантных подробностях моего рождения. А во-вторых… Уж не знаю, каковы мои шансы на папашино наследство, но лучше чтобы, если мне будет что-то причитаться, это что-то отстаивали облеченные титулами лица, хоть и такие корыстные, как эти. А вот потом посмотрим, кто окажется на коне. О коварных замыслах я предупрежден, время еще есть, с дедом посоветуюсь. Тем более что кому и быть опекуном до моего совершеннолетия, как не ему.

Уф, мавр сделал свое дело, мавр может уходить. Именно с такими мыслями я отправился предпринимать последнюю свою попытку с целью отловить Машку. Свой подарок то ей я так до сих пор и не отдал!

Машка отыскалась в компании со своим женихом в той же самой комнатушке, в которой она не так давно получала моральную накачку от родителей. В этот раз я не стал отсиживаться со стороны коридора, а просто попросил разрешения на минутку войти. И вошел, получив на то разрешение от Владимира, Машка же лишь весьма красноречиво промолчала.

— Сестренка, я вынужден откланяться, но на прощание хочу вручить тебе так и не врученный до сих пор подарок, — обратился я к до глубины души изумленной таким моим обращением сестрице.

— Это то, что я думаю? — Пораженно пробормотала она, когда я положил на ее протянутую ладошку красный кристалл.

— Мысли читать не обучен, — немного слукавил я, — а это самый обычный магический камень, содержащий, помимо заряда праны, еще какое-то умение из магии огня. Ты же, вроде, у нас на магии стихий специализируешься?

— Д-да, — завороженно ответила моя сестра, не спуская глаз с подарка. — Но ведь он же несколько тысяч стоит.

— Не больше двух, максимум трех. Монстры, из которых их добывают, магию огня чаще всех других видов магии применяют, так что камень не такая уж и редкость. — Рисуясь, отчитался я о ценности своего подарка.

— Спасибо, брат! — Впервые Машка разговаривала со мной без всякой злобы, мне даже понравилось.

А потом все тот же мобиль доставил меня по темнеющему уже городу обратно к домику, комнату в котором я весь это учебный год занимал. Уф, хоть отдохну от этого отдыха в благородном семействе.

Ага, отдохну! Как же! Я даже дернулся в сторону стоянки, на которой меня высадили, да поздно уже: охранники, нанятые семейством моей мамочки, уже уехали. А всего-то и тревоги, что светящиеся окошки на моей половине домика.

Все же решил идти, знакомиться, кто же ко мне в мое отсутствие тут пожаловал. При этом я про себя так рассудил, не став сразу делать ноги: тот, кто сейчас внутри понимает, что я со стороны темной улицы сразу замечу свет в окне. Значит, предупреждает о своем присутствии, дает время подготовиться.

И я действительно подготовился. Несколько одноразовых артефактов и пару зелий распихал по карманам, разок провернул на пальце атакующий перстень с черным камнем и проверил наличие защитных артефактов разной направленности. Гуамоко, когда я шагнул на крыльцо, передал еще чуток дополнительной информации:

— В комнате один человек. Спокойно сидит на стуле, смотрит в направлении входной двери.

Итак, вперед!

Гром не грянул, и потолок не рухнул мне на голову, просто мужчина, спокойно сидевший за моим столом, сказал:

— Ну, здравствуй, сын. Пришла пора нам с тобой поговорить.

— Здравствуйте… Василий Федорович, — сначала попытался было назвать этого мужчину отцом, но собственное горло не позволило, словно спазм перехватил, не позволяя выговорить одно из самых простых слов славского языка, по идее доступное даже десятимесячному карапузу.

— Признал, значит, — хмыкнул мой незваный гость, скривив губы в легкой усмешке.

— В газетах много ваших фотографий печатают.

—… — князь даже воздух было вздохнул, чтобы произнести что-то резкое, но подавил сунувшуюся было на язык фразу. Чуточку помолчал.

Я тоже замер, по-прежнему стоя недалеко от входа. Вот ведь как, в детстве у меня иногда появлялось очень сильное желание узнать, кто мой отец, поговорить с ним, рассказать о себе, услышать слова одобрения в свой адрес, а тут встретились, и совершенно нет слов….

— Так, стоп! — Наконец решил продолжить общение мой биологический родитель, припечатав ладонью стол. — Как-то у нас с тобой разговор с самого начала не заладился. Давай, я тогда попробую от своего имени начать рассказывать, а ты не стесняйся спрашивать, если что-то вдруг непонятно будет.

Я только молча кивнул на это предложение, и князь Василий Федорович продолжил:

— С твоей матерью я встречался примерно полтора десятка лет назад, причем совершенно без серьезных намерений, соответственно и ребенок от этих встреч тоже мной никак не планировался. Да он, даже в принципе, был исключен. Все же я артефактор был не из последних, у меня была семья и законный ребенок, а бастардов на стороне плодить… не по мне это. Кто же знал, что красавица графиня Анна Потоцкая дочерью Степана Уварова окажется, а тот сочтет мои родовые дары достаточно ценными, чтобы заморочиться для своей дочери с зельем плодородия.

— Это что, какое-то зелье обычного алхимика оказалось сильнее артефактов магистра артефакторики? — Не удержался я от вопроса, настолько мне показался неестественным такой вот выверт истории.

— Ну, да, обычного алхимика… — с каким-то непонятным выражением повторил мои слова князь. Действительно, твой дед никогда за титулами и званиями не гнался, даже от предложения стать личным императорским алхимиком в свое время отказался. Помню, Владимир тогда ругался по этому поводу громко…. Кхм, так вот, о твоем рождении я узнал только полгода назад, когда твоя мамочка внезапно соизволила мне об этом сообщить.

Я слушал, уже больше не перебивая. Есть надежда, что могут внезапно всплыть и какие-то сведения о покушениях на меня. По некоторому размышлению, я склонен был связывать их причины именно с раскрытием тайны своего происхождения. По крайней мере, временные рамки состоявшихся нападений и это вот объявление родителю о моем наличии со стороны моей мамочки подозрительно совпадают.

— Узнав о существовании потенциального наследника, а также осознавая, что срок отпущенной мне жизни совсем не велик, я приказал начальнику своей охраны, командующему по совместительству и всей моей разведывательной службой, собрать о сведения о твоей жизни, характере, привычках. Сам понимаешь, решение мне предстояло принимать очень серьезное. Фомич, как водится, взял под козырек, и вскоре предоставил мне вполне правдоподобный доклад о довольно странном и замкнутом типе, которого терпеть не могут его бывшие классный руководитель и директор школы, про которого его единственный бывший друг рассказывает всякие гадости, а полиция выписала крупный штраф за совершенно аморальный эксперимент на грани химии и алхимии.

Произнося эти последние фразы, мой родитель, зыркая в моем направлении из-под своих кустистых бровей, усиленно пытался уловить мою реакцию на сказанное. Очень похоже, что у него не один этот начальник охранной службы собирал информацию, и в каких-то из этих пунктов информация из разных источников не совпала.

А я что? Думаете начал спорить и доказывать, что я не такой? Промолчал, хотя и признаюсь, далось мне это с некоторым трудом.

— Сам понимаешь, после такого представления об очень странном асоциальном типе желания познакомиться с тобой у меня резко поубавилось. — Продолжал между тем рассказ мой родитель, не дождавшись от меня никакой явно видимой реакции, — и я бы и поныне пребывал в убежденности, что все сказанное в том докладе — истинная правда, если бы не твой дед, заявившийся ко мне на днях со своими претензиями.