Ночи Эдриан и Чес проводили в своем логове на поверхности, а утром возвращались в Подземье, чтобы пропахнуть подвалом, дешевым испарителем и местной едой. Город так и не оправился, на его теле сохранились безжизненные проплешины. Сборище разбросанных штабов. Так было проще защититься от полисов. Корпоратам стало сложней… однако они все равно умудрялись находить обитателей Подземья, арестовывать, конфисковывать их оружие. Теперь они все чаще арестовывали, чем убивали. Почему? У Эдриана было много идей, и все дерьмовые. Ему представлялись допросы в застенках «Полис Корп», электроды, подключенные к соскам и гениталиям, ужасное моральное давление. Что они хотели вызнать? Кто сейчас лидер под землей?

Кевлар значительно поднялся и стал уважаемой фигурой. Им помногу приходилось сотрудничать, и Стальной Пес воспринимал это без энтузиазма, но не предпринимал никаких действий. Еще бы. Слух о воскрешении Чес руками Багряного Зверя быстро распространился среди подземцев. Впечатлительные и суеверные люди решили, что он — если не новое божество, то его апостол. Иногда люди хотели прикоснуться, иногда — послушать, что он скажет, и это нервировало Кевлара, поскольку власть Эдриана была совершенно другого толка. Багряный Зверь стал негласным богом Подземья, на изрешеченных пулями стенах все чаще появлялись странные красные сигмы, напоминающие клубок красных змей. Метка Зверя. Ох, отец был абсолютно прав! Из Эдриана получился первоклассный демон.

Главным источником сигм и дебильных слухов были «Внучата». Эдриан попросил Деда приструнить их, но он только посмеялся:

— Они слишком хорошо усвоили мои проповеди и уже давно не под моей опекой. Если хочешь их приструнить, говори с Виндзом. Но, сдается мне, что тебе, не-агент, только на пользу немного пиара, даже сомнительного.

Поразмыслив немного, Эдриан решил, что Дед прав.

Все же, несмотря на все ухищрения, полисы постоянно дышали в спину подземцам, демонстрируя удивительную осведомленность о каждом их шаге. Это подтверждало слова Кейгана о том, что у корпоратов в Подземье есть информатор, однако вычислить крысу им пока не удавалось.

Небольшие отряды Эдриана выбирались на поверхность, чтобы добыть важные для Подземья ресурсы. Риск никого не пугал, только еще сильней разгонял кровь, дарил острые ощущения и помогал чувствовать полноту жизни.

Они с Чес стали помногу разговаривать, пытаясь узнать друг друга получше. Рассказы Эдриана были скупы на эмоции и немногословны, девушка же говорила без умолку, словно боясь что-то утаить от него. Наверное, так оно и было. Она стремилась показать себя со всех сторон, даже с самых неприглядных.

Вот и сейчас она дула на обожженные пальцы и говорила, говорила, говорила, рассказывала все, что было на душе, а на душе у девочки было многое. Сегодня она поделилась своей горечью.

— Рэд был моим другом. Первым. Нам было жутко весело! Шестерка бы тебе понравился! Точно-точно! И ты ему тоже… наверное. Он был странным парнем, но тоже заботился. Перед тем как сдохнуть, Такахаси сказал, что Рэд слишком привязался ко мне и мог пойти против приказа… за это и умер. Нас отравили. Тела сбросили на гигантскую свалку, ту, что на окраине. Это было ужасно, Эдди. Не хочу так больше. Чтобы кто-то близкий умирал.

Рассказала она и про Такахаси. Про Рю и ее предательство. Глаза девочки лихорадочно горели, когда она рассказывала о смерти Дика.

— Представляешь, я его наколола на его же катану! Было красиво… и жутко! А потом Рю! Все как в кино, не хватало только лепестков сакуры, летящих на ветру!

Эдриан печально улыбнулся, покачав головой. Что ж, он оказался прав, Рю не убивала своего брата.

Чес спрашивала и о его детстве, родителях, военной академии.

— Даже не знаю, что рассказать. — Эдриан пожал плечами. — С чего бы начать? Я уже говорил, что мой отец был священником, а я был его непутевым сыном? Честно говоря, я уже не так хорошо помню детство…

— Старик… — фыркнула Чес.

Эдриан усмехнулся:

— Это травма. Она проредила мою память. Сейчас я уже и не вспомню, как звали друзей в приходской школе, где я учился. Даже корешей из банды помню смутно.

— А военная академия? Расскажи о ней.

— Тоже как в тумане. Тебе там было бы скучно. Это место призвано выколачивать из непослушных зверей все дерьмо, превращать их в служебных псов. Дисциплина, муштра… унижения, драки. Нужно быть сильным, чтобы ставить других на место, иначе сожрут. Но там хотя бы были правила. На улицах правил не было.

— Хм-м-м… Ты же воевал, да?

— Да.

Глаза Чес снова азартно блеснули:

— Расскажи!

Бешеная девочка. Любительница насилия и пожаров. Эдриан подпер лицо кулаком:

— Я воевал в штате Аргентина, когда местные стремились к независимости. Ливерпульская компания, стычки на границах с Москвой.

Он начал рассказывать, и, на удивление, картины прошедших ужасов больше не трогали его. Это были просто истории о войне, о приключениях, об отваге и подлости, и словно происходили не с ним. Чес слушала, развесив уши, восхищаясь каждым моментом с восторгом ребенка.

— А как ты воевал с Йорком? — нетерпеливо спросила Чес.

— Не знаю. — Квинт пожал плечами. — Я не помню, чем кончилась война для меня. Знаю только, что мое тело так пострадало, что его пришлось собирать по частям. Сердце, позвоночник… — Эдриан посмотрел на кисти рук, согнул и разогнул пальцы. — Что-то изначально мое, что-то — выращено искусственно по программе помощи ветеранам. Меня собрали заново и даже улучшили за казенный счет. — Он бледно улыбнулся. — А в голове провал. Десять лет прошло, и нет ни единого воспоминания. Говорили, что это к лучшему. Для моего же психического здоровья.

— Эдди…

Чес сочувственно посмотрела на него и погладила по руке, словно желая успокоить.

— Все хорошо… Спасибо.

Она слегка замялась, прикусила губу и выдала:

— Я хочу рассказать тебе секрет…

— Ммм?

— Я… — Она прикрыла глаза и выпалила. — Все эти месяцы я следила за тобой! Постоянно!

И зажмурилась еще сильней, словно кошка, ожидающая наказания. Дурочка… После рубашки его уже сложно было чем-то удивить.

— Ладно. И?

— А еще я взломала твою шлюху!

Вот тут Квинт подавился кофе и закашлялся. Рано расслабился, да? Господи, это же Чес. Безумная девчонка.

— Зачем?

Она игриво хихикнула:

— Ну… из любопытства… что в ней такого… что тебе нравится…

— То, что она не похожа на тебя и легко исполняет прихоти.

— А… оу… почему ты выбирал не похожую на меня?

Эдриан усмехнулся:

— Потому что мне хотелось перестать быть Эдди, а Эдди не знал, чего он больше хочет — позаботиться о тебе или трахнуть. Багряный Зверь не страдает от таких сомнений…

Чес игриво прикусила губу:

— Мм… Ясненько… И кто ты теперь? Зверь? Эдди? Оборотень?!

Он наклонился, уставившись на нее разными глазами:

— А ты как думаешь?

— Я думаю… думаю… думаю, что ты милый щеночек!

Эдриан хитро прищурился:

— А что мне за это будет?

Она вальяжно откинулась на спинку старого кресла, возродив образ стальной королевы.

— М-м-м… так уж и быть, разрешу снова целовать мне ножки! Прошлый раз тебе понравилось.

— Тебе тоже.

Чес мгновенно зарделась, высунув острый кончик языка.

— Так что же? Можно начинать? — Он коснулся губами ее ноги и провел влажную дорожку от свода стопы до голени. Чес вздохнула, прикусив губу. Странное, очень странное чувство. Горячий покой в груди, похожий на ровный жар растопленной печи. Запах ее кожи, звук голоса, движения и ужимки были ее дровами. Все, как в тот день, перед важным боем, и все же иначе. Чес была его, а он… С того самого момента, как Зверь согласился быть ее чемпионом, он был обречен.

Поцелуи карабкались все выше. Миновав колено, Эдриан перешел на бедро. Здесь стальная королева остановила его в тот раз, но не сейчас. Эдриан поднял взгляд. Губы и щеки Чес налились кровью, глаза блестели.

Он задрал ее юбку, прикоснувшись губами к нижнему белью.