Я отстраняюсь, но он не выпускает меня из объятий.

– Ты прочитала мое письмо? – И вновь я вижу этот взгляд, полный надежды. – Прочитала? – повторяет он.

Нет. Не прочитала… И я знаю, он видит невысказанное в моем взгляде. А затем отстраняется, словно я дала ему пощечину. Хочется сделать ему как можно больнее.

– Нет. Не прочитала, – холодно произношу я. – И никогда больше не появляйся в моей жизни. К твоему сведению, у меня есть парень, Валентин.

– Парень?

– Да! И у нас все более чем серьезно.

Я смотрю, как его темные глаза полыхают злостью и негодованием. И ликую! Ничего не могу с собой поделать, эта крохотная победа дарит мне секундную вспышку радости. Валентин молча разворачивается и уходит. Секундная вспышка радости гаснет, оставляя отравляющую пустоту внутри. Я делаю больно ему, но разрываю и собственное сердце.

Март 2023 года

ПЯТЬ МЕСЯЦЕВ. Прошло пять месяцев с тех пор, как я последний раз видел ее. И вот сейчас в ленте выскакивает видео с ней в «тик-токе». Бородач сверху явно надо мной издевается. Полин. Ее имя молнией вспыхивает в сознании. Клип длиной в пятнадцать секунд набрал миллионы просмотров, и у меня складывается ощущение, что их накрутил лишь я один. Ведь последние полчаса я только и делаю, что пересматриваю его. Она сняла видео со своей лучшей подругой, которую, если мне не изменяет память, зовут Эмма. Профиль в «тик-токе» принадлежит ей же. Они танцуют с широкими улыбками, в мини-юбках и блестящих кроп-топах… под мой трек. И вроде бы я должен понимать, что трек завирусился на всех возможных площадках, но отчего-то мне хочется верить, что она сделала это специально. Хотя, судя по нашей последней встрече, эта девушка меня горячо ненавидит.

Хеллоуин прошел из рук вон плохо. После того как Полин в очередной раз разбила мне сердце, я напился и пообещал себе больше никогда не возвращаться в Париж. Если кратко, я полный придурок. Ревность… удушающее, жгучее чувство. В тот момент оно перечеркнуло все мое здравомыслие. У нее есть парень… Все еще не могу это переварить…

Следующие четыре дня я провел за компьютером. Сводил биты и писал тексты песен. Серж был удивлен резкому скачку моей продуктивности. Думал, что все это связано с крупным контрактом, который ждал нас. Мне же надо было излить душу. Какая ирония судьбы: Полин танцует под первый трек, который я начал собирать в тот вечер, когда она сказала, что даже не прочитала мое письмо. Никогда больше не появляйся в моей жизни… А чего я ожидал? Я ожидал, что мои чувства будут взаимны. Полный идиот.

И вот я в холодной, все еще заснеженной Москве. Мчусь со своего выступления по Кутузовскому проспекту и наслаждаюсь пустыми дорогами, пока мой водитель Юджин – в России просто Женя – пытается что-то сказать на ломаном английском.

– Хорошо? – спрашивает он так, будто я его понимаю.

В таких случаях мне всегда хочется в рифму ответить: «Шоколя шо!»[4] Тем более в такую погоду кто откажется от горячего шоколада? Но я даже не уточняю, что именно ему нужно. Просто киваю. Я устал после выступления. В клубе «FLAVA» всегда много народу, и публика заряжает, но вот после… я словно выжатый лимон.

Кутуза, как называют ее местные, абсолютно пуста. Пустое пятиполосное асфальтовое поле. Какая же она огромная! Можно ли когда-нибудь привыкнуть к этим масштабам? Впереди по центру горит Триумфальная арка, слабое напоминание о моем родном городе. Нет, она не такая же грандиозная, но тоже красивая. И вся в снегу. Снег валит на дорогу, и огромные фонари подсвечивают его падение. Он блестит, как волшебная пыль пикси, и выглядит это завораживающе красиво.

Женя начинает набирать скорость и несется по пустой дороге, нарушая все правила. Видимо, он спешит и поэтому спросил меня, не против ли я погонять. Нет, не против. В Москве такие расстояния, что порой я не прочь полетать и на вертолете.

Расстояния, масштабы – первое, что пришло мне в голову, когда я прибыл в этот необъятный город. Все такое большое, массивное. Я понял всю сущность русской души в первые пять минут пребывания. Всю щедрость этих людей. У русских есть где размахнуться. Нет видимых границ и ограничений.

В наш первый день мы с Сержем переглянулись, и если в глубине его глаз я увидел отголоски страха, то на меня атмосфера города и его масштаб повлияли иначе. Я будто очнулся после долгого сна. Меня окутал свежий поток энергии. Казалось, что мне море по колено, и необъяснимое чувство, что возможно все на свете, навсегда поселилось в моем сердце. Вот так на меня подействовала Москва.

В кармане джинсов вибрирует телефон, и я кое-как выуживаю его. Серж. Конечно, кто еще может вспомнить про меня в три часа ночи?

– Да.

– Я со встречи. Они очень хотели продлить контракт, – вместо приветствия выпаливает он. – У тебя бешеные показатели, в одном только «тик-токе» трек использовали свыше…

Да. В «тик-токе» его точно использовали. Как же мне попалось видео с ней? Романтик скажет: «Это судьба». А алгоритмы соцсети скажут: «Оставь эти мысли для лузеров».

Серж входит во вкус и начинает перечислять статистические данные. Я убираю телефон от уха и просто наслаждаюсь красивым ночным городом. Мы практически доехали до Москва-Сити – огромных стеклянных небоскребов разных форм и размеров. Я как-то подписывал в одном из здешних офисов контракт на рекламу шампуня. Серж до сих пор шутит, что хоть где-то пригодились мои кудри. Здания красиво сверкают в ночи, но свет на этажах практически не горит. Хоть и говорят, что Москва никогда не спит, но ночами она все же дремлет. На дорогах мелькают редкие машины, и чаще всего с надписью «Яндекс Такси». Развозят столичных жителей по домам.

– Ты слышишь меня?! – кричит на том конце линии Серж.

– Будем в итоге продлевать контракт?

Прежде чем принять решение, он хотел выслушать их условия. Серж стал моим агентом. Кто-то считает, что, найдя меня, он выиграл в лотерею. Я же считаю, что никогда бы не оказался там, где я есть, без его веры и усилий. Мне часто твердят про талант… Так вот, в нашем мире однодневных знаменитостей сложно достичь чего-либо посредством одного лишь таланта. У тебя должна появиться возможность быть услышанным. Серж подарил ее мне.

– Ты гонишь? Какой, к черту, контракт! Они же грабят нас! – возмущается он в трубку. – Конечно, сейчас они готовы выплачивать совсем другое вознаграждение, но я понял, что они нам вообще не нужны! Они не предлагают ничего нового для развития нашего бренда. Топтаться на месте? Никогда! Короче. Мы выжали из их клуба и лейбла все, что могли. Дальше сами! Как там говорил Базз Лайтер?[5] «Бесконечность не предел!»

– В каком смысле грабят? У нас с тобой что, недостаточно денег? – ехидничаю я.

– А могло бы быть и больше, – безапелляционно сообщает друг. – И поверь, будет! Нам нужен новый хит. Нельзя расслабляться. Есть какие-нибудь наброски?

Я молчу, а Серж продолжает:

– Сейчас нельзя останавливаться. Приезжай в студию, и обмозгуем варианты. Что думаешь?

– Думаю, что хочу домой, – честно признаюсь я.

– А ты разве не в пути? – озадаченно отзывается Серж.

И тут я задумываюсь: а почему я, собственно, не в пути? Я не был в Париже с октября две тысячи двадцать второго года.

– У нас еще есть какие-нибудь обязательства перед фирмой?

– Нет, в полночь мы стали свободными птенчиками! – поздравляет меня агент, и я слышу нескрываемую радость в его голосе.

Справедливости ради стоит отметить, что я никак не коммуницировал с лейблом напрямую. Все мои проблемы, желания, детали выступлений, деньги, условия моего пребывания – все всегда решал Серж. Конечно, они действовали ему на нервы, а он – им. Поэтому, возможно, я не до конца понимаю, какую свободу мы обрели. Изначально мы планировали заключить контракт на два года. Но затем лейбл счел целесообразным трехгодичный срок. Для меня этот момент не был принципиальным, поэтому я просто-напросто поставил подпись. Но Серж последний год часто говорил, что договор нужно было подписывать на два года, как и планировалось изначально. Наверное, он шел навстречу представителям компании, чтобы услышать их предложения, но сам при этом понимал, что, скорее всего, их не примет. Хитрый жук.