Здесь он хочет построить дом – по примеру отца, который построил дом в Аренелле. Но еще не время: тоннарой пока владеет Винченцо Драго, арендатор-посредник, или габеллотто на местном наречии. Иньяцио придется подождать, и только через три года, в 1877-м, он станет полноправным хозяином и завода, и острова.

Море внизу ревет и грохочет. Теплый порывистый ветер, капризный зефир, скоро переменится, это чувствуется, и тогда море успокоится. Обретет покой, как и он, Иньяцио, когда впервые ступил на этот остров.

Иньяцио прикрывает глаза, солнечный свет просачивается сквозь веки.

Он помнит, как впервые приехал сюда: ему четырнадцать лет, и отец, который в то время управлял тоннарой, взял его с собой. В воздухе стоял запах гниющего тунца, солнце играло на стенах домов, а Винченцо закатал рукава рубашки, сел на большой камень и разговорился с рыбаками, обсуждая на местном диалекте, где лучше ставить сети и в каком направлении дует ветер во время забоя тунца, маттанцы. Иньяцио не такой, как отец, – он приветлив, но держит дистанцию. Рыбаки Фавиньяны, однако, чувствуют в нем скрытую силу: это не высокомерие и не пренебрежение к ним, но спокойная внутренняя уверенность человека. Они почувствовали ее в то утро, когда Иньяцио без предупреждения появился в тоннаре. Маттанца закончилась несколько недель назад, настало лето, и, пока шло консервирование тунца, рыбаки занимались лодками и сетями.

Иньяцио долго беседовал с ними; не прерывал, даже когда речи их становились путаными, а диалект – трудным для понимания. Главное, он смотрел им в глаза, понимая их проблемы, ощущая их страх перед будущим, замечая сгустившиеся тучи неизвестности: с одной стороны, конкуренция с испанскими промысловиками, с другой – налоги, которые требуют «пьемонтцы». Он ничего не обещал, но его присутствие всех успокоило.

– Вы всем довольны?

От размышлений его отвлекает голос Гаэтано Карузо, одного из самых преданных работников, сына управляющего Иньяцио, который работал еще с его отцом. С Карузо тоже был долгий разговор, главным образом о планах Иньяцио модернизировать завод на Фавиньяне, заключить новые контракты.

– Да, очень. Хорошие люди здесь работают, благочестивые, – отвечает он, потирая ладони. На коже – тонкий слой каменной пыли.

– Вы знаете, чем их взять. Вы внушаете им уверенность, уважаете их, и они это чувствуют. Не просто командуете, как другие.

Карузо подходит ближе. У него худое лицо с угловатыми чертами и бородка, которую он имеет привычку теребить. Но сейчас он, поеживаясь, запахнул полы пиджака и скрестил на груди руки, а Иньяцио смотрит на море, подставив ветру лицо.

– Давным-давно, когда я был еще маленьким, мой учитель заставил меня перевести отрывок из Тита Ливия с притчей о Менении Агриппе. Знаете?

– Нет, дон Иньяцио, – отвечает Карузо.

– Вам, должно быть, известно, что в то время плебеи хотели получить равные с патрициями права, поэтому в знак протеста они покинули Рим. А Менений Агриппа вернул их обратно, рассказав им притчу о том, что произошло, когда руки вдруг перестали работать, завидуя желудку, который бездействует в ожидании пищи. Все тело слабело, поэтому конечностям пришлось примириться с желудком. – Губы Иньяцио чуть дрогнули, изобразив улыбку. – Наши работники должны чувствовать, что они важны. Еще мой отец об этом говорил. Заработная плата – не единственное их стремление. Прежде всего я должен показать, что для меня важен каждый из них, а для этого надо посмотреть им в лицо, каждому.

– Не всегда это легко, – соглашается Карузо.

– Да, верно. Здесь живут рыбаки, простой народ, они знают цену труда… Городские рабочие более требовательны, ищут повода не работать или работать меньше, требуют и требуют… еще и недовольны тем, что им дают. Вечная борьба. – Иньяцио мрачнеет, вспоминая рабочих литейного завода «Оретеа» и ткацкой фабрики, которую он открыл вместе с адвокатом Морвилло и которая, увы, приносит мало прибыли.

Он поворачивается спиной к морю. Экипаж ждет его неподалеку.

Карузо смотрит, как Иньяцио садится в повозку, которая тоже покрылась тонким слоем каменной пыли, как и всё здесь на острове, и, желая сделать ему приятное, говорит:

– Местные считают вас графом, знаете? И я не удивлюсь, если король…

– Я – фабрикант, синьор Карузо, – перебивает его Иньяцио. – Мой титул – это мой капитал. Только благодаря ему я приобрел почет и уважение.

Экипаж увозит Иньяцио от бухты Буэ-Марино, а его душа поет в унисон с ветром. Нет, ему не нужен титул князя, графа или маркиза Эгадских островов. Он счастлив тем, что владеет ими.

18 марта 1876 года, всего через два дня после объявления о том, что правительству удалось сбалансировать бюджет, к власти приходит «Левая» партия. 25 марта 1876 года главой нового кабинета министров становится Агостино Депретис. «Историческая левая» партия, состоявшая из представителей средней буржуазии, выступает за снижение налогового бремени и решительно настроена вести Италию курсом модернизации. Она будет руководить страной в течение двадцати лет, до 1896 года; в разное время правительство возглавят Агостино Депретис, Франческо Криспи, Бенедетто Кайроли и Джованни Джолитти.

«Исторические левые» заявляют о себе и в ряде сицилийских избирательных округов, но, вопреки предвыборным обещаниям, сложная ситуация на Юге остается практически без изменений. 3 июля 1876 года депутат Ромуальдо Бонфадини представляет правительству отчет Совета по расследованию ситуации на Сицилии, где в том числе рассматривается и вопрос мафии, «[которая] есть… развитие и совершенствование беспредела, служащего целям зла; это круговая порука, стихийная, жестокая, корыстная, которая, причиняя вред Государству, его законам и структурам, объединяет всех тех людей и те социальные слои, которые любят получать блага не от честного труда, но применяя насилие, обман и запугивание». Этот отчет не был опубликован полностью; лишь в 1877 году два молодых человека, представители «Исторической правой», Леопольдо Франкетти и Сидней Соннино, опубликуют независимый отчет, выполненный на основе «полевого» исследования сицилийского общества, под названием «Сицилия в 1876 году», где будут обозначены серьезные проблемы Юга Италии, включая коррупцию, клиентелизм, отсутствие эффективной аграрной реформы, и прежде всего «понятия о том, что закон превыше всего». В 1877 году комитет под председательством сенатора Стефано Ячини начал работу над фундаментальным трудом «Аграрный вопрос и условия жизни крестьянства»: с 1881 по 1886 год было издано пятнадцать томов, в которых описывалось тревожное положение итальянского сельского хозяйства, его общая отсталость и плохие условия жизни крестьян. Выводы, сделанные в этой работе, были проигнорированы правительством.

9 января 1878 года умирает первый король единой Италии, Виктор Эммануил II. Его преемником становится сын, Умберто I, женатый на своей кузине Маргарите Савойской. Консервативно настроенный (как и его супруга) король, однако, пытается завоевать расположение народа: взойдя на трон, первым делом он вместе с супругой и девятилетним сыном Виктором Эммануилом совершает поездку по итальянским регионам (17 ноября 1878 года в Неаполе анархист Джованни Пассаннанте совершит покушение на короля) и в дальнейшем посещает области, пострадавшие от стихийных бедствий (наводнение в Венето в 1882 году, эпидемия холеры в Неаполе в 1884 году).

7 февраля 1878 года умирает папа Пий IX. Хотя новый папа, Лев XIII, кажется более открытым к диалогу, разрыв Ватикана с итальянским государством еще долгое время будет накладывать отпечаток на жизнь страны.

Чиурма, сарпату, кьюммо, каммара, коппу, бастардедда, римиджиу.