Настоящее время.

Она ничего не помнит — это мой шанс. Конечно я знал, что ее ищут родные, вся Московская область поставлена на уши, я бы мог сразу привезти ее в Москву, но как только узнал, что ее ищет какой — то парень, составил план.

Не пускать Ксюшу в город пока он не успокоится.

Постараться сделать все, чтобы она влюбилась в меня.

Рассказать ей о том, что у нее был парень, она его сильно любила, но он ей изменил.

Да я хотел выдать нашу с ней историю, за историю ее и этого паренька.

Время шло, но она, ни как не отвечала мне взаимностью, бабушка говорит, что она во сне вспоминает все, какого — то Максима. Это очень плохо, нужно что — то делать.

Я решил пойти в ва-банк, но она не ответила мне взаимностью. Меня это уже начинало злить и я решил некоторое время не появляться, чтобы она соскучилась за мной. Но как я понял, мой план провален, ну тогда пусть и живет там в лесу. Конечно, может показаться, что я жестоко с ней поступаю, но я же тоже страдаю, да я делал глупости, но, что с того. Я уже достаточно выстрадал, чтобы меня можно было простить.

Судьба — злая шутка.

Год чертов год я искал ее. Вот она стоит напротив меня и ничего. Мое сердце готово выпрыгнуть из груди, а она просто стоит и смотрит на нас как на посторонних людей. Я подошел к ней, взял ща руку, но ответной реакции не дождался.

— Молодые люди, а вы кто? — Вдруг вклинилась старушка. — Молодой человек, уберите свои руку от Анечки, я к вам обращаюсь.

Стоп. Какая к черту Анечка, это же моя Ксюша, моя девочка, моя белоснежка. Бестия которая покорила меня вылитым мохито, перевернула всю жизнь на голову, показала, что такое действительно любить.

— Кхм, давайте я вам все объясню, Евдокия Николовна, вы меня помните я Бестужев Олег, — женщина в ответ кивнула, — в общем, эта девушка пропала чуть меньше года назад, как она оказалась у вас, нам предстоит выяснить, но ее зовут не Анна, а Павлова Ксения Михайловна.

Пока они общались, мы с Ксюшей смотрели друг на друга. В какой — то момент она выдернула свою ладонь из моей руки и отошла в сторону. Что происходит? Почему она так со мной, я ничего не понимаю.

Евдокия пригласила нас всех в дом, мы уселись на деревянные лавки за столом, она налила нам всем чай и начала свой рассказ о том, как она нашла Ксюшу, как выхаживала и всё остальное. Из всего этого я так и не понял, как моя девочка попала в реку. Но зато я понял, почему она так холодна ко мне. Она ничего не помнит.

Мы долго сидели и рассказывали Ксении о ее прошлой жизни, кем она является о друзьях, родных, но только я молчал о себе. Мне было страшно сказать ей кем я являюсь действительно, ведь она не испытывала ко мне ничего. Но ничего мы это исправим, я постараюсь сделать все, чтобы она вновь меня полюбила.

— Максим, верно? — Ксюша аккуратно коснулась плеча, — можно с тобой поговорить? Э — эм, наедине.

Я, конечно, согласился не раздумывая. Мы вышли на улицу и Ксюша пошла куда — то по тропинке, я последовал за ней. Мы некоторое время шли, молча, пришли на какой — то утес, на нем была лавочка — очень странно. Мы сели на лавку и она начала говорить.

— Ты мне снился, все это время, — она сделала небольшую паузу, — все время, что я тут, у меня был один и тот же кошмар, в моем кошмаре был ты. — Боже, неужели она сейчас с кажет, что испытывала все это время муки из — за меня. — Ты постоянно улыбался, а в конце становился серьезным и говорил, что любишь меня.

Она замолчала и начала смотреть на меня, я не знал, что сказать, вернее как сформулировать свои мысли и о чем стоит рассказать.

— Знаешь, весь этот год для меня был один сплошной ад. Я и ты были вместе, у нас была, скажем так спонтанная любовь, а началась она с того, что я наткнулся на тебя в инстаграме, а ты после вылила на меня мохито.

Я рассказал ей все — то личное о чем не говорили при остальных. Про Таню, учебу, карьеру, про аварию. Про аварию был самый сложный разговор.

— Знаешь, я должна тебе сказать, я ничего не чувствую к тебе, по крайне мере сейчас, — она виновато смотрела на меня, — прошло столько времени. Я-я-я не знаю.

— Ничего страшного, — я взял ее за руку, — я хочу, чтобы ты понимала, я уже раз смог завоевать твое сердце, я хотел бы попробовать вновь, — за следующие слова я очень переживал, — если, конечно ты позволишь.

Она смотрела на меня, а в ее глазах стояли слезы, я не знал, как мне можно с ней обращаться, а как нет. Она вдруг сама притянула меня и уткнулась мне в шею. Я чувствовал кожей, как на меня капают ее слезы. Я приобнял ее, я, наконец — то смог обнять свою девочку. Когда она немного успокоилась, мы пошли обратно.

— А можно тебя попросить об услуги? — Она вновь остановилась и уставилась на меня. — Я хотела бы попросить взять меня с собой в город.

— Стой! Ты думала, что я не заберу тебя сейчас? — Я смотрел на нее и улыбался. — Это даже не оговаривается, мы сейчас приходим, ты прощаешься с Евдокией Николовной, собираешь вещи, и мы едем в город.

Ксюша быстро собрала вещи, поблагодарила за все старушку и мы отправились в город.

Мы приехали в нашу с ней квартиру, она увидела, что действительно в этой квартире много вещей, которые принадлежат ей. Она заняла свободную комнату, так рядом, но в, то, же время так далеко.

Прошел почти месяц как она вернулась. Она устроилась на работу в кафе, восстановилась в учебе, но сдвигов в наших отношениях не было. Как бы я ни пытался, все было тщетно. Между нами происходили какие — то бытовые стычки. Я устал.

Я люблю ее до безумия, но больше не могу так. Не могу выносить ее безразличие.

Ксюша.

Я вновь в социуме, пытаюсь жить прежней жизнью, вспомнить друзей, только вот гимнастикой заниматься не могу больше, травмы не позволяют.

С Максимом у нас пока не понятно, что. Мы живем как соседи. Я боюсь, что он тоже мне может лгать как Веня, что если все вокруг мне врут, меня это сводит с ума. Я вроде и хочу быть с ним ближе, меня к нему тянет, но я просто боюсь.

Максим как всегда заехал за мной в конце рабочего дня, мы ехали молча. Он не затевал разговор, меня это напрягало, но я старалась молчать. У него загорелся значок о том, что скоро закончится бензин.

— Сейчас заедем на заправку и поедем домой.

Я кивнула головой. Я хочу радоваться тому, что он рядом, что он любит меня, но пока это сложно.

Он затормозил у колонки, вставил пистолет в бак и пошел на заправку. Из здания он вышел с двумя стаканами кофе и крафтовым пакетом. Один кофе он отдал мне как и пакет, в нем лежали два сенгвича.

— Ешь, а то вон какие синяки под глазами от усталости, — он улыбнулся, — я же понимаю, что хоть ты и работаешь среди продуктов, но поесть времени нет.

Я взяла один сенгвич и стала уплетать за обе щеки. Я не стеснялась Максима, мне было комфортно.

— Дай и мне, пожалуйста, только со своих рук, — сказал он, когда мы стояли на светофоре, — просто он немного жирный, а я не хочу замарать руль.

Я достала его «ужин», он аккуратно старался откусить, но все равно задел губами мои пальцы, от этого касания по моему телу прошла дрожь.

Больше мы так и не говорили, каждый думал о своем, ну я еще и переписывалась с Таней, она делилась своими эмоциями от покупки новых детских вещей для Мирона.

Я и не заметила, как мы подъехали к нашему двору. Пока мы поднимались в лифте, между нами вновь образовалась какая — то пропасть, мы вновь были по отдельности, каждый в своем мире.

Что, что, а эта квартира мне нравилась. В ней просто огромная кухня, барная стойка, огромный обеденный стол, большой диван в зоне отдыха. Когда я пришла сюда в первый раз, мне казалось здесь все сказочным, я даже поверить не могла, что когда — то здесь жила и была «хозяйкой».

Только успели разложить продукты в холодильник, как Максим принялся стягивать кофту и футболку с себя, абсолютно не стесняясь меня.