– На три дня.

– Я тоже вылетаю обратно через три дня. Надеюсь, что обратный перелет не доставит нам столько волнений.

– Я тоже на это очень надеюсь.

– Если желаете, мы можем с вами встретиться и продолжить наше знакомство. Смирнов протянул профессору свою визитную карточку: – Возьмите! Сегодня вечером, после семи, я буду свободен.

Гроссман взял визитку. На ней было написано: Смирнов Валентин Яковлевич, капитан 1-го ранга, «Уфологическое сообщество» (УФОС). Далее следовали номера телефонов.

После приземления в Нью-Йоркском аэропорту профессор позвонил в берлинскую гостиницу. Папки с докладом там не было.

– Вы позволите?

Солон поднял глаза, бросил изучающий взгляд на входящего в кабинет Нагвара.

Переступивший порог мужчина производил впечатление волевого и сильного человека. Его статная фигура и военная выправка только подчеркивали первые впечатления. По уверенному, выразительному взгляду вошедшего, Солон сразу понял, что тот пришел к нему не с пустыми руками. Солон провел взглядом вдоль тела посетителя, словно просветил его рентгеном, и заметил в его руке красную папку. Вытянувшись в струнку, вошедший ждал указаний.

– Что ж, Нагвар, я вижу, что вы успешно справились со своим заданием. Надеюсь, все обошлось без эксцессов и неоправданных жертв.

– Так точно, мой господин!

– Дайте-ка мне взглянуть на содержимое этой папки.

Нагвар протянул папку сидящему за столом человеку. На вид хозяину кабинета было лет шестьдесят. На его вытянутом худощавом лице с греческим носом, меж белой бородой и такими же седыми, как борода, густыми усами, просвечивались крупные губы. В глубине его задумчивых выразительных глаз светилась мудрость. Рассматривая содержимое папки, он нахмурился, и на его высоком с залысинами лбу отчетливо обозначились глубокие морщины.

Солон внимательно изучал содержимое папки, он быстро, одну за другой, перелистывал страницы, и постороннему человеку показалось бы, что он их просто просматривает, однако Нагвар знал, что правитель не только успевает прочесть содержание, но и успевает обдумать и полностью понять смысл написанного. Так продолжалось минут пять. Все это время Нагвар смотрел мимо хозяина просторного кабинета куда-то вдаль. Там, за его спиной плавали разноцветные рыбы.

– Да, – процедил Солон, протягивая папку Нагвару, – восстановил… написано все, как и в первый раз. Профессор очень умен, но многое еще не подвластно даже его разуму. – Хозяин кабинета сделал паузу, вероятно, он что-то обдумывал. – Я не спрашиваю вас, справитесь ли вы со второй частью вашего задания? Вы должны это сделать, и самое главное, вовремя. Надеюсь, что вы понимаете, насколько это важно? Выполнение этой задачи возьмите опять на себя. Не опаздывайте! Здесь не может быть никаких других вариантов. Вам ясно?

– Так точно, господин Солон, я справлюсь!

– Тогда желаю вам удачи. После выполнения задания, жду вас с докладом!

Нагвар вышел из кабинета Солона и быстрым шагом направился к своему ведомству, оно было неподалеку. Спустя три минуты он подошел к сферическому зданию, отделанному зелено-голубым мрамором, на котором красовалась броская вывеска. На ней золотыми буквами было выведено: «Ведомство по сохранению жизни на Земле». Нагвар подошел к лифту, нажал кнопку с цифрой семь и поехал вниз. Он прошел по длинному широкому коридору и остановился у красной двери с табличкой: Управляющий ведомством, господин Нагвар.

Он вошел в свой кабинет, снял с себя черный пиджак и нажал кнопку стоящего на столе пульта.

– Да, Господин Нагвар, – услышал он женский голос, – я вас слушаю!

– Вызовите ко мне, пожалуйста, всех, кто участвует в подготовке материалов под кодовым названием «Цунами»! Я жду их через пять минут в своем кабинете.

– Будет выполнено, господин Нагвар, – четко ответил женский голос.

Нагвар улыбнулся, только что, на связи с ним была его жена Зильда. Хотелось, конечно, сказать ей какие-нибудь нежные теплые слова, ведь не виделись они уже сутки, но сейчас они были на работе, а значит, только официальный тон – этого требовал устав их ведомства. Хотя и в других ведомствах были такие же правила: все личное оставалось за пределами рабочих отношений.

В кабинет один за другим вошли трое мужчин, старшему из них на вид было лет пятьдесят. Все трое были в темных костюмах и в лакированных черных туфлях.

– Присаживайтесь! – Нагвар пригласил сотрудников за круглый стол, который особняком стоял в его кабинете. – Времени нет, сразу приступим к делу, – продолжил он. – Как далеки вы от завершения порученного вам задания? – Нагвар вопросительно поглядел на сотрудника, в руках которого находилась красная папка, точно такая же, какая лежала на рабочем столе Нагвара, у окна.

– Остались еще некоторые вопросы, но мы уже близки к завершению, – ответил сотрудник.

– И сколько вам понадобится времени, чтобы довести дело до конца?

– Полагаю, часов семь, – ответил старший, окинув взглядом своих сослуживцев.

– Как я уже говорил, у нас очень мало времени, поэтому папка с документом должна лежать у меня на столе не позднее, чем через пять часов, – тоном, не допускающим возражений, строго сказал Нагвар. – Он окинул присутствующих взглядом и добавил: – Итак, через пять часов, и ни минутой позже!

Теперь у Нагвара оставалось несколько часов свободного времени. Можно было использовать его для отдыха. Он пошел домой. Лишь только открыл двери своей квартиры, к его ногам бросилась пушистая кошка. Она замурлыкала и стала тереться о его ноги. Нагвар наклонился, погладил Дашку: – Ну, вот и привыкла! Уже и по мне скучаешь. Когда все закончится, я верну тебя твоему хозяину, а пока поживешь у меня.

Нагвар обожал кошек, для него они были самыми грациозными существами из всех, которых он только видел.

Хотелось спать. Нагвар прошел в зал, прилег на диван. Взгляд его упал на стоящую на столике статуэтку – это была копия его любимого кота Натера, умершего много лет назад. В его доме всегда жили кошки, и до Натера и после него, и копии их всех стояли теперь во всех комнатах: на тумбах, на подоконниках, на столиках, на полочках. Он глядел на статуэтки своих любимцев и засыпал.

Точно в заданное время Нагвар проснулся. Он обладал уникальным даром: всегда мог, с точностью до минуты, не имея часов, определить время, будто внутри него, отбивая секунды, тикали маленькие часики.

– Пора! – сказал он себе, оделся и вышел из дома.

Селина сидела за столом в библиотеке, склонившись над стопкой отобранных ею книг. Она взяла верхнюю и, раскрыв ее на первой странице, стала читать, потом перелистала страниц двадцать и снова углубилась в чтение, потом закрыла книгу и открыла ее с конца, потом отложила ее в сторону, взяла другую. Читала опять недолго. Она просто не понимала, о чем читает, никак не могла сосредоточиться, постоянно мысленно куда-то улетала. То она улетала в мыслях к далеким звездам, то думала об Артеме, то об отце. Детская привязанность к нему жила в ней так глубоко, что, даже став взрослой, она с трудом переносила разлуку. Она никак не могла с этим свыкнуться.

Расставания, расставания, расставания… Они были такими частыми, а разлуки были такими долгими. И каждый раз, в разлуке с ним она тосковала. Она вспомнила, как уговаривала его в детстве побыть с ней: «Не уходи! Останься! Ну, еще хоть денек». На что Смирнов отвечал ей: «Рад бы остаться, побыть с тобой, да не могу. Кто-то ведь должен Родину защищать, чтобы люди спокойно спали. Работа у меня такая – быть на страже людского спокойствия». Селина улыбнулась воспоминаниям. Она не понимала тогда смысла этих слов.

Как давно это было – её детство… а может быть и недавно. Может быть, оно еще где-то рядом, прячется там – у горы, за одним из многочисленных поворотов дороги.