– Я думал, мы с тобой друзья, – обиделся Ян.
– Похоже, у тебя неверное представление о том, что такое друзья, – в Голосе прозвучала насмешка. – Друзья вовсе не обязаны исполнять твои прихоти.
– Но друзья должны помогать друг другу, – горячился Ян.
– Хорошо, – сдался Голос. – И чем я могу тебе помочь?
– У меня есть идея, – Ян понизил голос: – Господин Пинкин уничтожил сани Олежека. Я знаю, что и у самого господина Пинкина есть сани, настоящие, большие, в которые он запрягает тройку лошадей. Предлагаю их сломать, – стукнул он кулачком по коленке, – чтобы он больше не мог на них ездить. Но у меня не хватит сил для этого. Если я построю огромное чудовище из снега, ты сможешь его оживить?
– И ты хочешь, чтобы этот огромный снеговик превратил сани господина Пинкина в щепки? – Голос звучал вкрадчиво.
– Именно так! – сверкнул глазами Ян.
– По рукам. Ой, рук-то у меня нет. – Голос рассмеялся, и с крыши дома на Яна скатился мокрый кусок снега. Мальчик едва успел отскочить. Ян привык к подобным шуткам друга и не обижался на них. – Но учти, – продолжил Голос, – я помогу тебе только в том случае, если снеговик будет действительно большим: скажем, выше тебя на две головы. Если же у тебя не получится его слепить, я умываю руки. Ой, опять забыл, я же безрукий.
Заскрипела калитка. Ян поднял голову, точно зная, что увидит Марфу. Она стояла на дорожке, в ботинках, меховом тулупе и шали, накинутой на голову. Её лицо было розовым – она только что вернулась из бани. В отличие от остальных женщин, которые купались в бане всё утро, она проводила там не больше часа. На самом деле у неё и не было надобности туда ходить, поскольку в их доме была ванная комната. Такое в их деревне могли себе позволить лишь два человека: господин Пинкин и Павел, отец Яна. Марфа посещала общественную баню только затем, чтобы не казаться слишком гордой и нелюдимой. Сплетничать, перемывать косточки, хвастаться или жаловаться на жизнь было не в её характере.
Ян поглядел снизу вверх на мачеху: он не переставал удивляться, какой же высокой она была. Некоторые могли посчитать её рост недостатком, но это был бы её единственный изъян, ведь в остальном внешний облик Марфы был безупречен. Отец Яна Павел тоже был красивым и высоким, и они составляли с Марфой идеальную пару. Ян помнил, как они шагали по деревне, держась за руки, оба такие статные, сильные и привлекательные. Все волей-неволей оборачивались при виде этой семейной четы. Ян же был совсем другим: низкого роста, худеньким и бледным. Он всегда считал, что внешностью пошёл в свою мать. Ян видел её портрет, который написал карандашом Павел. Рисунок изображал скромную женщину с простыми чертами лица, с добрым взглядом и ласковой улыбкой. Ей было очень далеко до безупречной красоты Марфы, однако Яну она казалась самым прекрасным человеком на земле. Павел и Марфа жили душа в душу. Ян ни разу не слышал, чтобы они ссорились. Марфа любила заниматься домашними делами, а Павел – работать в своей мастерской, обустроенной прямо в доме. Когда на него снисходило вдохновение, он не покидал её с утра до позднего вечера, мастеря какую-нибудь вещицу. Марфа не задавала вопросов и всегда поддерживала мужа.
Марфа усмехнулась, увидев, чем занимается её пасынок.
– Тебе не кажется, что маловато снега для снеговика или кого ты там лепишь? – спросила Марфа.
Ян уже и сам это понял. Стремительно теплело, и снег превращался в жидкую кашу. Его чудовище, сделанное из грязной массы вперемешку со старой травой и землёй, больше походило на огородное пугало и растекалось прямо на глазах.
– Не смей смеяться надо мной, – огрызнулся мальчик.
– А мне и незачем, – весело ответила Марфа. – Твой снеговик прекрасно это делает за меня.
Ян вскочил и со злостью швырнул в сторону Марфы пригоршню снега. Конечно, снег не долетел до Марфы, но та весьма убедительно сделала вид, что испугалась. Расстроенный, мальчик пнул своё неудачное творение, превратив его в груду мокрых серых комков. Марфа вздохнула.
– Тебе надо подождать пару недель, – сказала она. – Снега будет больше, да и подморозит. Сможешь слепить всё что тебе угодно. Если желаешь, я помогу тебе.
– Не нужна мне твоя помощь, – проворчал Ян.
Он направился к забору, который отделял их двор от соседнего. В отличие от двора справа, этот никому не принадлежал. Там стояла лишь заброшенная изба, которая с каждым годом приходила всё в больший упадок. Ян отодвинул в сторону доску и заглянул в открывшееся отверстие. К сожалению, его надежды не оправдались: снега не было и там.
– За мостом, кстати, снег ещё не весь растаял, – как бы между прочим промолвила Марфа.
– Правда? – Мальчик воспрянул духом.
– Конечно, я только что оттуда. Своими глазами видела.
На другой стороне реки, за большим мостом, располагалось заречье. Это был край самых богатых и важных людей деревни. Тут жили лекарь, судья и сам господин Пинкин, торговец и владелец большей части мастерских. На возвышении, где вода была самая чистая, стояли дом и баня, принадлежавшие отцу Митяя. Под пригорком, где течение реки становилось стремительным, были возведены водяная мельница, амбар и жилище мельника. Пекари, молочники, простые ремесленники и землепашцы жили на том же берегу реки, что и Ян. Несколько лет назад Ян услышал, как его отцу, главному умельцу деревни, предлагают переместиться в один из освободившихся домов заречья. Ян был воодушевлён и уже представлял, как живёт рядом с Митяем на пригорке и как все смотрят на него с уважением и завистью. Он был даже готов смириться с господином Пинкиным в качестве соседа. Однако Павел отказался переезжать: дом, который он построил для своей семьи собственными руками с любовью и заботой, был ему дороже.
Ян подумал, что если в заречье действительно много снега, то у него получится слепить своего снеговика. Он метнулся к калитке, но услышал позади себя быстрые шаги. В следующее мгновение мачеха схватила его за капюшон и дёрнула на себя. Ян знал, что вырываться бесполезно: Марфа была очень сильной женщиной.
– Что бы ты ни задумал, сначала зайди в дом и съешь суп, – сказала она. В её голосе больше не было смеха. Он звучал строго и не предполагал ослушания. – Может, твой отец и позволял тебе морить себя голодом, но я не пойду у тебя на поводу. Хочешь – живи в своей холодной голубятне, хочешь – жалей себя до бесконечности, но ты будешь обедать!
Опустив голову и что-то бубня себе под нос, Ян побрёл в дом. Марфа обречённо проводила его взглядом. Она по совету своего покойного мужа убеждала себя, что с годами, взрослея, мальчик станет более сносным. Однако дни шли, а лучше не становилось. Когда Павел был жив, она разделяла эту ношу с ним, но теперь выходки Яна она вынуждена была терпеть одна. Не раз ей приходила в голову мысль всё бросить, выйти повторно замуж, завести своих собственных детей, а Яна отдать на воспитание в другую семью, если, конечно, такая бы нашлась в их деревне. Однако эти мысли уходили так же быстро, как и приходили. Как же она мечтала сделать детство Яна счастливым, непохожим на её собственное! Детство и юношество Марфы выдались тяжёлыми. Её отец был грубым и вздорным человеком, а у матери не хватало силы воли встать на сторону дочери. Марфа с ранних лет мечтала вырваться из семьи. И когда Павел обратил на неё внимание, она с радостью согласилась выйти за него замуж, лишь бы уйти от родителей. Вскорости она полюбила Павла и была с ним счастлива. И только одно омрачало их жизнь – нежелание Яна принять мачеху. Поведение мальчика, упрямого, обозлённого, своевольного, становилось пыткой для его родителей. В знак протеста он отказывался от еды и мог неделями почти ничего не брать в рот. Павел считал, что мальчик сам со временем одумается, проголодается и прекратит свои глупые выходки. Но Ян по-другому выходил из ситуации. Когда живот сводило от голода, он втайне уходил куда-нибудь в лес, собирал ягоды или ловил рыбу в ручье. Зимой, когда ягод и грибов не было, а зелень укрывал снег, его спасали кедровые орехи и дикие яблоки. Жители деревни стали замечать, что мальчик как бездомный побирается по лесу и, не понимая причины, косо смотрели на Марфу и Павла. Соседи пытались сами накормить мальчика, но получали резкие отказы. Со временем они поняли, что ребёнок таким образом просто капризничает. Один случай и вовсе чуть не привёл Яна к гибели. В разгар зимы, в лютый мороз, когда снега навалило по самую крышу и в лесу замерзали даже дикие животные с птицами, Ян, желая утолить голод, вышел из дому почти без одежды. Павел в это время трудился в мастерской над музыкальной шкатулкой, а Марфа отправилась за подарками на Новый год. Когда Павел закончил работу, он с удивлением обнаружил, что дома никого нет. Он подождал возвращения Марфы, а поняв, что сын не с ней, сломя голову бросился искать его в лес. Вечер был ясный и безветренный. Огромные сугробы в свете звёзд отбрасывали мрачные тени на дорогу. Однако за деревней снежный покров был не таким глубоким, и Павел смог без труда найти следы мальчика. К его ужасу, они вели в самую чащу. Павел принялся что есть мочи кричать, зовя сына, но своим криком лишь распугивал птиц. В конце концов, он обнаружил Яна под елью, бледного, заледеневшего, едва дышавшего. Мальчик держал в руках наполовину обглоданную шишку и улыбался. Павел понимал, что ещё несколько минут, и мальчик просто замёрзнет насмерть. Он со всей силы обнял его, рискуя задушить, и не смог сдержать слёз.
