О себе скажу, что чем меньше, тем лучше. При росте выше среднего и весе ниже среднего, я отличаюсь, прежде всего, аскетическим типом лица, унаследованным от длинного семейного рода таких же людей. В другое время меня назвали бы аристократом, но нынешняя ситуация сложилась так, что мои слишком развитые таланты к управлению привели меня к цели. Одну свою амбицию я уже реализовал: я стал руководителем американского отдела Комиссариата.

Нашим пилотом был Гарри Мейпс, молодой человек, восхищавшийся Джоном, благодаря чему он был выбран из тысяч людей для работы с изобретателем. Его специальностью был тепловой анализ, поэтому он добился максимального эффекта от нашего аппарата.

Перед наступлением ночи мы оказались над Атлантикой. В ответ на мое сообщение с группой Джона в районе островов Зеленого Мыса нас ждал штатный топливный аэростат. Нас постоянно прерывали аэрограммы из бюро, а также от различных официальных лиц, включая самого председателя. Но даже ему мы ответили, что ничего нельзя сделать до конференции в Нью-Йорке. Поужинали мы только ближе к полуночи.

После этого мы сидели в кормовой каюте и хранили напряженное молчание. Джон смотрел в маленький призменный бинокль на Млечный Путь, а Рэй безучастно следила за фиолетовыми огнями почтовых самолетов на соседнем ярусе, сопоставляя их полеты с расписанием. Помню, она ворвалась в мои мысли, упомянув, что "антарктический самолет опаздывает на десять минут", и я как раз начал возвращаться к работе, когда Джон издал изумленный возглас.

– Посмотри на Сатурн! – сказал он и сунул мне в руки свой бинокль.

В следующую секунду Рэй достала еще один, и Джон показал нам, куда нужно смотреть. Я, конечно, ожидал увидеть знаменитые кольца огромной планеты, но был поражен: за знакомым диском виднелось огромное желтовато-белое облако. Кольца были сильно деформированы, и по мере того, как я наблюдал, странное облако увеличивалось в размерах, а кольца начали распадаться.

Рэй взволнованно произнес.

– Что это может быть, Джон? Неужели ты только что обнаружил это?

– Это произошло за последние полчаса, я уверен, – заявил он. – Раньше я ничего подобного не замечал. Не может быть, чтобы старина просто взорвался!

Пока он говорил, мне пришла в голову одна очевидная вещь. Для такой катастрофы может быть только одна адекватная причина.

– Мы наблюдаем нечто грандиозное, товарищи; крупнейшее событие со времен образования нашей Луны. Сатурн столкнулся с темной звездой.

Мы даже не предполагали, к каким далеко идущим последствиям приведет это явление.

Оказалось, что я был не совсем прав. Еще до того, как мы достигли Нью-Йорка, обсерватории объявили, что это столкновение произошло из-за слабо светящейся планеты, которая была объектом наблюдения за два-три часа до этого события. По-видимому, это было одним из тех бесчисленных безымянных космических объектов, которые постоянно попадают под влияние Солнца. Этот, можно сказать, планетоид, использовал единственный шанс из миллиардов и нанес удар по нашему далекому и молчаливому соседу.

Через несколько часов Сатурн окутало раскаленное облако, в пять-шесть раз превышающее его прежние размеры. Очевидно, что скорость блуждающего "громовержца" должна была быть намного больше, чем у планеты, чтобы привести к таким потрясающим результатам; но только через несколько дней астрономы узнали, что планетоид был двойным, "бинарным", двигавшимся с такой же скоростью, как комета. Удар одной из двух светил в правую сторону старшего брата Земли превратил планету в раскаленный газ и почти привел к ее разрушению. Вторая половина двойного светила продолжала беспрепятственно двигаться к Солнцу:

Когда волнение улеглось, мы устроились в креслах как можно удобнее и дремали до рассвета. Иногда мы притормаживали рядом с ретрансляционным самолетом, который доставлял еще одного пилота для замены Гарри и Джона. В обычных условиях я бы сам сел за штурвал, но мне нужно было быть свежим для конференции.

К семи тридцати, когда показалось побережье Делавэра, мы завершили довольно аппетитный завтрак и наблюдали за тем, как наш пилот осторожно пробирается вниз сквозь поток автотранспорта. Даже при соблюдении всех правил спускаться с высоких скоростных уровней в окрестностях Нью-Йорка – героическая задача. Если бы мы не торопились, то следовало бы спуститься на сотню миль раньше. Плохие новости, похоже, привлекают самолеты так же эффективно, как и праздники.

Вы наверняка понимаете, что бедствие с калифорнийской пшеницей было слишком деликатным делом, чтобы решать его обычным способом через фотофон. Эта система прекрасно подходит для обсуждения общих вопросов, таких как выборы, но в случае, требующем быстрого и радикального решения с последующими разъяснениями, ничто, кроме закрытой конференции, не годится. Она проходила в южном крыле центрального зала заседаний, и на ней присутствовали только председатель, совет, руководители различных бюро и восемь моих заместителей.

Не дожидаясь даже изложения проблемы, председатель неформально призвал меня предложить решение. Я просто указал на то, что вы уже знаете: при использовании каждого сантиметра земли наилучшим образом, мир, тем не менее, остро нуждается в пшенице, которая была потеряна. Я сказал, что, возможно, людей можно побудить отказаться от земли, используемой сейчас для других целей, и самым верным способом убедить всех в том, насколько серьезно дело обстоит, было бы сокращение поставок муки. Это, по моему мнению, обеспечит запас на случай неурожая других культур.

Начальник транспортного отдела поинтересовался, может ли его ведомство сделать что-нибудь для снижения нагрузки. Я заверил его, что он прекрасно справляется со своей задачей. Начальник азиатского отдела моего бюро сказал, что в его области принимаются все меры для предотвращения чрезвычайных происшествий, и на несколько минут воцарилась тишина.

Ее нарушил глава судебной власти. Его солидный возраст придавал ему внушительный вид, когда он, высокий и подтянутый, на мгновение замер, прежде чем заговорить.

– В регламенте нет ничего, что могло бы помешать шагу, который рекомендует товарищ Форбс, – заявил он своим гулким, рокочущим басом. – Но я считаю, что народ будет критиковать администрацию. Такая ограничительная мера не соответствует современным идеалам. Это отдает привкусом глубокой древности.

Но тут на мою поддержку поднялся итальянский председатель.

– С другой стороны, Ваша честь, – заявил он, – на нас лежит двойная ответственность. Мы должны не только не допустить истощения наших запасов, но и решительно внушить каждому необходимость радикальных перемен.

Остальные выразили свое одобрение, и было проведено голосование; так на тайном заседании мы поступили в интересах всех, приняв знаменитое решение о сокращении расходов в 410 году новой эры.

О том, как отнеслась к этому событию общественность, сейчас мало что можно сказать. В течение первых часов после объявления телефонные провода были раскалены добела, но единственное реальное проявление гнева исходило из четырех или пяти широко разбросанных точек Африки и Азии, где люди уже надеялись, что голода впредь больше никогда не будет. Но уже на следующий день все неприятности улеглись, и мы знали, что мир будет терпеливо ждать нашего следующего решения.

А пока я был занят тем, что получал предложения из тысяч источников. Мое бюро уделяло им самое пристальное внимание, но из множества предложенных средств лишь немногие были достойны рассмотрения, да и те уже были отброшены нами после тщательного изучения. Я пришел к выводу, что, выражаясь словами моего предка, "все зависит от меня".

Однажды днем Рэй лично пришла ко мне, чтобы посочувствовать и, взглянув на мое лицо, посоветовать принять какое-то таинственное средство для лечения нервов. Я послушно пошел за ней на озеро, где выяснилось, что она взяла с собой старинную гребную лодку, несомненно, копию какой-то музейной реликвии. Эта нелепая идея поразила меня до глубины души, и я позволил ей грести до середины водоема, в то время как мои помощники стояли на берегу и недоумевали.