— А я тебя нет, катись ко всем чертям! — слова вылетели резко и скоро, так всегда происходило с Аней, когда она не владела собой. Первый раз Игорь признался ей в любви. Она мечтала услышать эту фразу десятки раз. Почему только сейчас, когда уже все закончилось. Как бы она ни хотела, простить его было выше ее сил.
Глаза его расширились от гнева. Верхняя губа нервно дергалась. Он плюнул под ноги и быстро сбежал по лестнице вниз. Аня стояла перед открытой дверью, между этажами мигала лампочка, подсвечивая грязные, обшарпанные зеленые стены, проржавевшие почтовые ящики, разбитое окно, в которое завывал пронзительный ветер.
Май 2012
Аня чувствовала себя совершенно разбитой, поездка на автобусе до Питера, ожидание на ступеньках консульства, новый автобус, ночная таможня на границе Литвы. Сейчас лежа на узкой кровати в малюсеньком хостеле, она не представляла, как сможет собрать себя для работы хоть в какой-нибудь журналистской секции.
— Ань, долго ты планируешь лежать, — спросила Надя, размешивая в белой керамической чашке растворимый кофе. Терпкий запах плыл по комнате, заставляя открыть глаза.
— Да, сейчас, — еле слышно простонала Аня, голос ее после всех этих поездок пропал. Она встала, накинула халат и поплелась в душ. Вода долго нагревалась, прохладные струи разгоняли мурашки, беспощадно будили
Войдя в комнату, Аня увидела уже полностью готовую Надю. Подруга была бодра.
— Как тебе это удается? — расчесывая непослушные пряди, прошелестела Аня.
— Что именно? — поглядывая на часы, ответила Надя.
— Быть всегда такой собранной, готовой ко всему. Неужели ты не волнуешься? Наша тема, ее осмысление, я ни в чем не уверена, а ты, как стена, — взволнованно произнесла Аня.
— Боишься- не делай, делаешь- не бойся, — бодро ответила Надя, — мы же уже приехали, так какой смысл паниковать?
— Действительно, — роясь в вещах, проворчала Аня. Она приложила к себе красную кофту с глубоким декольте.
— Нет, даже не думай, — недовольно поджав губы, сообщила Надя, — хоть раз надень что-то, что позволит слушать тебя, вот это, например, — вытаскивая со дна сумки белый свитшот с голубыми незабудками на рукавах, сказала она.
— Ну спасибо, эти твои намеки на мой внешний вид немного напрягают, — послушно надевая кофту, ответила Аня, — с учетом того, что я говорю, словно сломавшийся патефон, то вряд ли меня вообще кто-то станет слушать.
— Знаешь, если б ты на конкурс в мужской журнал шла- вопросов нет. А сейчас просто смирись и не обижайся, — парировала Надя, — но вот голос у тебя и правда жуткий.
В небольшом зале собралось около 40 человек. За круглым столом сидели молодые ребята и барышни, приехавшие из Украины, Белорусии и России. Аня с любопытством разглядывала своих будущих коллег, переключая слайды с фотографиями, иллюстрирующими моменты русской истории. В последнюю минуту они решили, что говорить сегодня будет только Надя. Сейчас подруга зачитывала фрагменты интервью, которые она успела взять на митингах в Мурманске, и рассказывала об особенностях журналистской работы в городе. Аня переключила очередной слайд, на большом экране возник макет статьи, задумывавшийся как авторская колонка в региональном вестнике. Надя мерным голосом читала написанные Аней строки:
Возможно ли в России оппозиционное движение?
Глядя на то, что происходит в современной России, любой человек, старше 16 лет может закономерно спросить: "Господа, какого хрена?". У классиков эта мысль облачена в более благородные формы: кто виноват и что делать?
Для того, чтобы иметь возможность ответить на эти вопросы, необходимо обратиться к истории.
Народ, населявший территорию Российской империи, практически никогда не был свободен в своем волеизъявлении. Люди жили в гнете крепостного права, под руководством разного рода самодуров. В дворянской среде было модно рассуждать об изменении империи, но попытки что-либо менять были крайне неудачными. Заговорщики терпели поражения, укрепляя монархов в мысли, что единственная возможная власть- самодержавие.
Ужасная и беспощадная русская революция, разразившаяся в начале 20 века, по разным оценкам унесла жизни от 10 до 17 миллионов человек, еще 2 миллиона покинули страну. О причинах, вызвавших столь серьезные потери можно говорить очень долго, но важно понимать, что безразличие правящих элит к чаяниям народа, может на долгие годы погрузить страну в хаос.
Мы знаем о том, как люди бесчинствовали: красный террор, белый террор, суды тройки. Те, кто смог захватить власть, не смогли придумать ничего кроме ГУЛАГа и расстрельных списков. Система исправительных учреждений, зародившаяся в 1919, достигла своего апогея при правлении И. В. Сталина. Она насчитывала 500 лагерных управлений с сотнями отделений. Историки указывают от 15 до 18 миллионов человек прошедших через трудовые лагеря, 1,5 из которых погибли при разных обстоятельствах. Среди этапированных в Сибирь был и Лев Вознесенский, ученый-экономист, политический обозреватель, сын ректора ЛГУ. Он был арестован сразу после того, как по Ленинградскому делу казнили его родного дядю, главу Госплана СССР Николая Вознесенского. В пересыльном лагере умер поэт Осип Мандельштам. В июне 1937 также состоялся суд над группой высших офицеров РККА, включая Михаила Тухачевского, по «Делу антисоветской троцкистской военной организации». В 1938 состоялся процесс над 21представителем «Право-троцкистского блока». Главным обвиняемым являлся Николай Бухарин, бывший глава Коминтерна, также бывший председатель Совнаркома Алексей Рыков, Христиан Раковский, Николай Крестинский. Среди обвиняемых были также И. Н. Казаков, Л. Г. Левин и Д. Д. Плетнёв, известные деятели советской медицины. Практически все были приговорены к расстрелу. Под суд попали оппозиционеры Зиновьев и Каменев. Не избежали этой участи и ведущие пособники репрессивной машины: Николай Ежов, Лаврентий Берия и Генрих Ягода.
Генрих Ягода возглавлял НКВД с 1934, был одним из основателей системы ГУЛАГА, но 28 марта 1937 года его арестовали. Первоначально Ягоду обвинили в совершении «антигосударственных и уголовных преступлений», затем в «связях с Троцким, Бухариным и Рыковым, организации троцкистско-фашистского заговора в НКВД, подготовке покушения на Сталина и Ежова, подготовке государственного переворота и интервенции». Ягода обвинялся в убийстве сына Максима Горького и самого писателя. Бывший начальник НКВД признал вину. Ягода был расстрелян в 1938 году. Его супруга Ида Авербах была расстреляна в том же 1938 году. Оставшаяся семья сослана в лагеря.
Николай Ежов сменил на посту Ягоду, однако был арестован в 1939 году, а спустя год расстрелян по ряду обвинений, в частности, в шпионаже, в подготовке антисоветского государственного переворота, в терроризме. Ни одно из этих обвинений Николай не признал.
Лаврентий Берия в 1938 году стал заместителем Ежова. А в 1953 году был арестован и убит. Национальные реформы, ведомственные приказы, связанные с внутренней национальной и кадровой политикой в республиканских МВД вызвали беспорядки в национальных республиках СССР. Все это классифицировалось как разжигание межнациональной розни и послужило причиной ареста.
На тех, кому по какой-то причине удалось избежать заключения в лагеря, воздействовали коллективными оплеухами и общественными порицаниями на партсобраниях, тем самым искореняя любую оппозицию.
Вторая мировая война прошла по СССР беспощадными кирзовыми сапогами, сметая на своем пути то, что с невероятным трудом выстроили люди. В нашем сознании, глубоко внутри, живёт народная мудрость: "Против лома нет приема, если нет другого лома". Советский союз не мог проиграть в войне фашистской Германии не только потому, что люди жили подвигом, сердца были наполнены любовью к жизни и доблестью, но и потому, что нельзя жестокостью из вне задавить тех, кого уже жгли изнутри. Одержав победу и вернувшись домой люди ожидали перемен, рассчитывали на изменение политической ситуации, но этого не произошло. Демократический импульс был задавлен новым витком репрессий. В лагеря отправлялись не только рядовые солдаты и офицеры, но и маршал авиации А. А. Новиков, генералы П. Н. Понеделин, Н. К. Кириллов, Г.К. Жукову были предъявлены обвинения в сколачивании группы недовольных генералов и офицеров, неблагодарности и неуважения к Сталину. Не менее значимым стало «Ленинградское дело», по которому арестовали 2000 человек, 200 из них были расстреляны и «дело врачей». Репрессивная машина замерла только после смерти вождя.
