Мира подошла к светофору, он весело подмигивал, готовясь переключиться на зеленый. Девушка вновь посмотрела на длинную гряду домов. На подъезде одного из них красовалась надпись «Цветочный». Мире ужасно захотелось в него заглянуть. Она обожала растения. Девушка вошла в магазин, медный колокольчик, висящий над дверью, звякнул своим тоненьким язычком. Мира оглянулась по сторонам: дикие джунгли, словно она оказалась в оранжерее. По всей площади помещения в напольных горшках стояли вечнозелёные туи, пальмы, мандарины и лимоны. На маленьких столиках, толкая друг друга, громоздились фиалки, примулы, цикламены. У стены на полочке гордо смотрел на посетителей бонсай. Мира не могла оторвать глаз от этого пышущего зеленью великолепия. Ей ужасно захотелось что-нибудь купить. Глаз упал на фиолетовый гиацинт.
Она вспомнила красивый греческий миф, услышанный в какой-то радиопередаче. Однажды в жаркий полдень на берегу Эврота встретились два друга: солнцеликий стреловержец Аполлон и сын спартанского царя Гиацинт. Решили они состязаться в метании тяжелого диска. Бросил Аполлон диск. Высоко взлетело золотое кольцо, засверкало в пышных облаках, как звезда, падая на землю. Побежал Гиацинт, желая поймать диск. За друзьями наблюдал бог Зефир. Решил он сыграть с ними злую шутку, выпустил на волю дикие ветры свои. Засвистел диск в воздухе и попал в голову Гиацинту. Упал юноша на землю, из раны хлынула алая кровь. Горе обуяло Аполлона, не мог он смириться со смертью друга своего. Горькие слезы смешались с кровью прекрасного юноши, и там, где они пролились, взошли чудесные ароматные цветы.
Мира мечтательно вздохнула. Она обожала мифы, сказки, легенды. Ее привлекали гадания. Она с удовольствием слушала Анину маму. Когда приезжала к подруге в деревню, они вместе ходили ранним утром собирать травы. В прошлом году на Ивана-Купалу они как раз были на Аниной даче. Голубой домик под тремя высоченными липами, которые посадил прадед, смотрел в сад белыми резными наличниками. По маленькому зеленому заборчику вился «дикий огурец», его сладкий аромат расползался по округе, приманивая пчел. День клонился к вечеру. Мира сидела на лавке, она слышала, как недалеко у колодца смеется Аня. Они собирались пойти на реку проводить закат, разжечь костер и погадать. Девушка как раз плела венок. Она разложила перед собой цветы.
— Что тут у тебя: одуванчики, ромашка, васильки, мальва, тысячелистник, барвинок, мята, резеда, полынь, мак? — спросила Анина мама, опускаясь рядом с Мирой на лавочку.
— Да, хочу собрать такой венок, который непременно подарит мне любовь в этом году. Маргарита Викторовна, что лучше всего для этого подойдет? — спросила Мира, с интересом глядя на женщину. Еще молодая, сохранившая свежесть лица, с удивительно прямой спиной, копной крашеных хной рыжих волос, убранных в слабый пучок, с яркими изумрудными глазами, с маленькой мушкой над губой, которую унаследовала и Аня, в льняном зеленом сарафане и раскинувшемся по плечам Павловопосадском платке больше всего она напоминала ведьму.
— Тебе подойдет мальва: она привлечет истинную любовь. Если же у тебя уже есть кто-то на примете, то стоит взять тысячелистник: он поможет обратить на себя его внимание. Василек дарит девушке утонченность, наделяет ее женственностью. Полынь отгоняет злых духов. А вот ромашку тебе брать не стоит, — беря в руки нежный цветок, ответила Маргарита Викторовна.
— Почему? — удивилась Мира, много раз в кино и на картинах видела она молодых красавиц в венках из ромашки.
— Это символ невинности, его вплетают непорочные девушки, с целью отогнать от себя бесчестных молодых людей, покушающихся на нее, — рассмеялась Анина мама.
— Эх, знала бы я раньше, вот, оказывается, в чем дело, не досмотрела я, если бы только был у меня венок из ромашек! — поддержала ее Мира.
— О чем это вы тут шушукаетесь, — сказала Аня, ставя на землю рядом с лавкой два больших ведра воды.
— Венок хочу сделать особенный, — весело глядя на подругу ответила Мира, — может и ты сплетешь?
— Ага, обязательно, что там у нас на грядках растет? Укропчик, базилик, петрушка и одуванчики? Мам, из них можно? — хохоча, спросила Аня.
— Можно, только это будет гремучий коктейль: петрушка для сексуального влечения, базилик тоже, укроп деньги привлекает, а одуванчик — вещие сны, тебе чего из этого не хватает? — вопросительно глядя на дочь, спросила мама.
— Мне? Окрошки с квасом, — ответила Аня, подмигивая Мире, — я ничего плести не буду, — с этими словами она подхватила ведра и понесла их в баню.
Пламя костра обжигало жаркими лентами. Аня сидела, обняв колени. Мира втыкала в венок свечи.
— Ты знаешь какие-нибудь заговоры? — спросила она Аню.
— В каком смысле, — не поняла та, — тайные заговоры в стиле Медичи?
— Тьфу на тебя, нет конечно! — воскликнула Мира. — На любовь, — мечтательно ответила она, — так хочется, чтобы все получилось. У Поли есть любимый мужчина, ты замужем, у Оли молодой человек, а я — одна. Надоело!
— Ты бы лучше у матери моей спросила, я таким не увлекаюсь, — разводя руками, ответила Аня.
— Уже поздно, она наверняка спит. Может, ты все-таки что-нибудь вспомнишь? — с надеждой спросила Мира.
Аня задумалась. Наконец тихим таинственным шепотом она произнесла:
Воздух, вода, земля и огонь,
В поле гулял необузданный конь
Шагом неверным спускался он в сень,
Под листья деревьев в прохладную тень.
К стихиям взываю я у свечи:
«Жаркое пламя, коня приручи,
Ветер могучий, домой пригони
Зельем любви с моих рук напои.
Травы земные, стреножьте его,
Чтоб кроме меня не желал ничего,
Воды речные, даруйте мне власть,
Чтоб сердце его я сумела украсть».
Где-то вдали за рекой ухнула сова, волна ударилась о берег. Мира вздрогнула.
— Это что? — удивленно спросила она, ей показалось, что из костра поднялась тень и потянулась к Аниным ногам.
— Ну как что, ты же просила заговор. Это он, — загадочно глядя на подругу, ответила она.
— А говоришь, что не увлекаешься, — скептически заметила Мира.
— Я сама эта сочинила, — пожимая плечами ответила Аня, — другого у меня для тебя нет.
— Оу, спасибо, ну что, пошли? Я тебе тоже сплела, — протягивая подруге венок, ответила Мира.
— Эй, а где ромашки, — удивленно глядя на цветы, спросила Аня.
— Нам с ромашками уже поздно, это только для непорочных дев, — хохотнула Мира, вздергивая брови.
Аня прыснула:
— Ну тогда надо было все-таки добавить петрушку или базилик.
Девушки встали, спустились к реке. Ноги оставляли на мокром песке глубокие следы. Мира коснулась воды, она была удивительно теплой.
— Жалко я купальник не надела, — посетовала она.
— Зачем тебе купальник? — удивилась Аня.
Лёгким движением она скинула сарафан и белье. Взяв венок, стала входить в воду, ее фигура быстро удалялась в темноту. Мира медлила, она никогда не купалась в костюме Наяды. Робко обернувшись по сторонам, девушка последовала примеру подруги. Вода ласкала кожу, Мира почувствовала, что где-то под ногой проскользнула рыбка. Аня уже отпустила свой венок, пламя свечи колыхалось далеко от берега. Мира положила на воду свой: «Пусть у нее все получится, пусть в ее жизнь придет настоящая любовь», — подумала она, оттолкнув венок. Он медленно поплыл, словно гордый корабль, уносясь все дальше вниз по течению. По телу девушки побежали мурашки.
— Мы будем прыгать через костер? — где-то далеко в тумане, стелящемся над водой, прокричала Аня.
— Конечно, — ответила Мира, поворачиваясь к берегу.
Ступив на прохладный влажный песок, она поежилась под дуновением ветерка, накинула сарафан и мелкими быстрыми шагами пошла к огню. Она слышала за спиной мелодичный Анин голос, распевающий в тишине ночи народную песню:
