— Привет, с Новым годом! — закричала она в трубку, когда подруга ответила.

— Спасибо, — как-то совершенно бесцветно ответила Мира.

— Я тебя разбудила? — обеспокоенно спросила Аня.

— Нет, я еще не ложилась, — в том же духе ответила Мира, — я работаю.

— Первого января, — удивилась Аня, — ты либо совсем помешалась на своих платьях, либо что-то случилось, ты не хочешь мне рассказать?

— Миша не хочет детей, — грустно ответила подруга.

— Вы это на празднике решили обсудить? — удивилась Аня.

— Я беременна, — сообщила Мира.

Аня чуть не выронила трубку в воду.

— Вот это новости, я в шоке, Поля только родила, а теперь ты, кто дальше — Оля? У вас там что, эстафета? — обалдело спросила Аня.

— Этого я не знаю, но мне сейчас особо не до веселья, — буркнула Мира.

— Мира, ты что, ты же мечтала об этом всю жизнь. Я помню, как уже в первом классе ты шила костюмчики для пупсов и рассказывала, что, у тебя будет пятеро. Даже если Миша не хочет! — закричала Аня.

— Спасибо за поддержку, — всхлипнула Мира в трубку.

— Он что, послал тебя на аборт, попросил съехать? — уточнила Аня.

— Нет, сказал, что раз я хочу, то обсуждать и нечего, но на свадьбу у него денег нет, — повторила Мира его слова.

— Да, он, конечно, не верх тактичности, но могло бы быть и хуже, так что бросай свою работу и иди домой, — заключила Аня. В этот момент она услышала, как хлопнула входная дверь, — ладно, извини, Андрей пришел, мне надо с ним поговорить, — закончила Аня и отключилась.

Андрей заглянул к ней.

— Ты дома? — удивился он.

— А где мне быть? — как ни в чем не бывало, спросила Аня.

— Я думал, что ты совсем ушла, — ответил Андрей, садясь на край ванной.

— Ага, ночью без вещей. Тебе бы этого хотелось?

— С кем ты разговаривала? — с подозрением произнес он.

— С Мирой, но хотела еще Поле позвонить, она сегодня ночью дочку родила, — ответила Аня.

— Мои ей поздравления передавай, — чуть более расслаблено сказал Андрей.

— Ты не ответил, ты хочешь, чтоб я съехала? — повторила Аня. Ей было интересно, до каких светлых мыслей додумался ее муж за ночь.

— В общем- то нет, но я уже не знаю, чего от тебя ждать, — ответил муж, — я женился совсем на другой девушке, а теперь у меня дома революционерка, к этому я не готовился.

— Не говори ерунду, — отмахнулась от него Аня, — если бы ты вчера дал мне возможность объясниться, то знал бы, что мы пошли туда с Надей, чтоб посмотреть, как работают журналисты на таких мероприятиях, это был всего лишь обучающий эксперимент, потом я замерзла и ушла, по дороге на вокзал меня тормознул какой-то полицай и попросил документы, вот и все.

— Твое объяснение я на работе не подкреплю, — посетовал Андрей.

— Знаешь, это могло случиться с каждым, — хмыкнула Аня.

— Но почему-то случилось именно с тобой, — фыркнул он.

— А ты чаще дома бывай, чтоб я с подругами меньше общалась, — парировала Аня, — когда у тебя очередной выезд неизвестно куда?

— Не знаю, у нас сейчас проверка сильнейшая, приехал один урод из штаба— Игорь Удалов.

Аня напряглась. Игорь никогда не делился подробностями своей работы, но она чувствовала, что сейчас Андрей говорит именно про него.

— А что, есть что скрывать, ну кроме бесконечной растраты вилок? — хихикнула она. Андрей постоянно жаловался на бойцов, несущих наряды по кухне. Хитрые парни придумали, как быстрее убирать и мыть. Они стряхивали ложки и вилки в отходы. Уже несколько раз офицерам приходилось скидываться на новые столовые приборы. — Или все ломы переломали?

— Смешно тебе, — замогильным голосом ответил Андрей, хотя еще несколько недель назад сам смеялся над солдатиком, который чистил плац и сломал лом пополам.

— Ну какие у вас могут быть нарушения, вы же постоянно ездите на ремонт, ползаете по своей технике, учитесь, что может быть не так? — удивилась Аня.

— Ань, ты меня поражаешь: тут списали, там солярку продали, Иванчук солдатиков на работы отправил. Всех есть за что прижучить, а сейчас- особенно.

— Да что сейчас такого, раньше проходили и сейчас пройдете, — недоумевая ответила Аня.

— Раньше к нам свояк Иванчука с проверками ездил, а осенью его уволили по-тихому. Он проштрафился сильно, выборы же на носу, а он секретку проморгал — в сеть ушла, еще ключи от сейфа потерял. Вместо него пришел Удалов, с ним ни у кого контактов нет, кто его назначил- непонятно, говорят у него дядька где-то на урале большой начальник. В общем мутный тип, он на 1 потоке недавно проверял — троих под статью подвел. Так у них столько, сколько у нас не перли.

— Значит ты со мной на крестины Полиной дочери не поедешь? — меняя тему разговора, спросила Аня.

— Нет, не поеду, — ответил Андрей и вышел.

Аня посмотрела ему вслед. Какое удивительное равнодушие. Почему он не спросил, где она была, что делала? Аня вдруг представила, как говорит ему, что они разводятся. «Он опять ничего не скажет, просто кивнет. Почему он такой каменный, безэмоциональный? Зачем он женился на ней, если ему плевать?»— пронеслось в ее голове. Аня четко осознала, что то, для Андрея она всегда будет на вторых ролях, после его работы и семьи. Зажмурившись, она нырнула под густую пену.

Февраль 2012 год

Аня стояла перед священником, он накинул ей на голову какое-то тканное полотно и уже 10 минут отчитывал за грехи. У девушки вступило в спину, она мысленно ругала Полю, за непонятно откуда взявшееся желание крестить ребенка. Сама Аня ни разу не замечала, чтобы Полина сильно верила в Бога, единственное, что делала ее подруга, — это красила яйца на Пасху.

— Почитать надо родителей, а не спорить с ними, и мужа тоже, ибо сказано: «Да убоится жена мужа своего».

Аня чуть не фыркнула, она думала об Андрее, об Игоре, ей стало даже смешно. Неужели она должна рассказывать этому незнакомому бородатому дядьке о своих душевных чаяниях, о том, в чем она искренне раскаивается? Чтоб вместо понимания и прощения выслушать порицания и нотации? Для этих целей у нее уже есть высший разум- мать, если бы Ане хотелось, чтоб ее ткнули носом, то она бы обсудила свои боли именно с ней. Наконец священник ее отпустил.

Аня подошла к Полине.

— Скажи, за что ты меня так не любишь, — прошептала она ей в ухо, — неужели обязательно проходить все эти обряды.

— Обязательно, я тоже не в восторге, слышала бы ты, как он меня чихвостил, за то, что я с Вадиком развожусь, за гордыню мою, ну и за все остальное.

— Ну и что, передумала ты после этого разводиться? — с иронией спросила Аня, исповедь еще шла, до конца таинства была куча времени.

— Нет конечно, — сердитым шепотом ответила Поля, — он за месяц дочь ни разу на руки не взял, а чтоб я не уставала, типа в помощь мне, мамашу свою прислал. Оказывается, я должна отказаться от подгузников, стирать вещи только руками, а лучше все кипятить и гладить, гулять по 2 часа, непременно класть ребенка в отдельную кроватку, не укачивать, есть одну гречу, ну и мужа, естественно, ублажать, чтоб он к другой не ушел, а ну да, еще я толстая и страшная, меркантильная тварь. Ну в общем ты поняла, — Полина развела руками.

— Господи, какой мрак, — закрывая глаза руками, ответила Аня, — как ты ее не послала?

— Кто тебе сказал, что я ее не послала, я выгнала ее к чертям собачим, — фыркнула Поля.

— Мы же в церкви, как ты можешь, — прыснула Аня.

В этот момент на них обернулась и зыркнула злобным взглядом крючковатая старуха в белом платке.

— Нахалки какие, вы в церкви! — прошипела она.

Аня закатила глаза и скорчила рожу, толкая Полину в бок. Ей стало абсолютно понятно, что подруга ни на грамм не стала религиознее, она просто отдавала дань традициям.

Девушки вышли из храма, в морозном воздухе почему-то уже пахло весной. Аня с наслаждением вдохнула.

— Терпеть не могу ладан, у меня от него голова болит, — сказала она, потягиваясь, — помню, как-то в мой день рождения мы с мамой были на ее выездной смене, она решила, что необходимо принять причастие. Мы пошли в храм, ты знаешь, он такой большой, старинный в 14 веке воздвигнутый. Представляешь, фрески, роспись невероятная — водными красками по сырой штукатурке, иконы с суровыми лицами, свет через решетчатые окошки пробивается. И поют. Служба началась рано-рано, лавок нет. Мы час стоим, два стоим, третий пошел. Вдруг заходит в церковь мужик и как заорёт матом: «Ритка, е. ный свет, мы тебя по всему посёлку ищем, а ты тут!», — это друг моей крестной был, они приехали с праздником меня поздравлять. В общем и смешно и стыдно, вся церковь на нас пялилась.