— Тащите этого идиота в мой кабинет, — говорю я и киваю в сторону парня, который теперь пристроился рядом с Сиенной и пытается завязать разговор. — Проследите, чтобы моя жена ничего не заметила.

Сиенна не обращает на него внимания и продолжает болтать с Еленой. Парень, наконец, уходит, направляясь в сторону туалетов, но мой охранник перехватывает его на полпути и не очень мягко "уговаривает" придурка зайти в заднюю часть клуба. Пора столкнуться с последствиями.

— Мне нужно кое о чем позаботиться, — говорю я мимоходом Филиппу. — Держи мою жену в поле зрения.

Прежде чем отправиться в свой кабинет, я забегаю в бар, чтобы взять ложку и бокал, затем разворачиваюсь и направляюсь через танцпол.

* * *

Когда я возвращаюсь после решения проблемы в офис, к моей кабинке подходит мужчина и останавливается напротив дивана, на котором я сижу. Около шестидесяти лет, седые волосы, тонкие золотые очки. Эндри Душку. Албанский лидер.

— Эндри. — Я жестом указываю на кресло рядом с ним. — Что привело вас в Нью-Йорк?

Пожилой мужчина садится в предложенное кресло и отмахивается от официанта.

— Богдан позвонил мне на днях. У него есть кое-какая… интересная информация.

— О? И что именно вызвало ваше беспокойство?

— Чем вызван твой интерес к оружейному бизнесу, Драго?

— Деньги, — говорю я и делаю глоток своего напитка. — Но тебе не о чем беспокоиться. Я не собираюсь посягать на твою территорию.

— Ты доставил в Братву крупную партию товара.

— Да. Но Петров больше не будет иметь с тобой дела, так что не вижу проблемы. А после той истории с ирландцами тебе вообще запрещено вести дела в Нью-Йорке. — Я перекинул руку через спинку дивана. — Снабжать оружием людей, похитивших жену дона? Честно говоря, я удивлен, что ты еще дышишь. Так что я не вижу никакого конфликта интересов между нами двумя.

Душку поправляет очки. Он всегда так делает, когда злится.

— И так все и останется? — спрашивает он.

— Я не ищу конфликтов, Эндри. У тебя есть свои покупатели. У меня — свои. Рынок достаточно велик для нас обоих.

— А как же румыны?

— Они скоро исчезнут из поля зрения, — говорю я. — Как только я найду Богдана.

— Ты думаешь, что избавление от Богдана решит твою проблему?

— Уберешь главу, и остальные разбегутся, как крысы. И я имею в виду буквально.

— Что ж… Я бы не хотел оказаться на месте Богдана, — говорит Душку. — Я слышал, ты женился. Это было неожиданно. Деловое соглашение?

— Конечно.

— Интересно. Я заметил, как охрана выгнала мужчину, когда я входил. Он прижимал к лицу окровавленное полотенце, а в свободной руке держал стакан. Я не уверен, но мне кажется, что внутри было глазное яблоко.

— И?

— Это имеет какое-то отношение к предупреждению, которое я получил при входе? — На его лице появилась расчетливая улыбка.

— Да. Но у меня сегодня хорошее настроение, поэтому я решил оставить ему второй глаз.

— Ну, это довольно… не в твоём духе, если можно так выразиться. У кого-то может возникнуть мысль, что эта девушка — нечто большее, чем просто деловая договоренность.

Я сжимаю стакан в руке. В моей работе есть три вещи, от которых следует держаться подальше: Фальшивая преданность. Сделки, которые кажутся слишком хорошими, чтобы быть правдой. И любого рода слабости.

Я доверяю немногим людям в своей жизни. Те, кто пользуется моей преданностью, заслуживают ее. Я готов умереть за них, и я знаю, что они без колебаний сделают то же самое для меня. Если кто-то достаточно глуп, чтобы предать меня и подумать, что это сойдет ему с рук, я позабочусь о том, чтобы он не прожил достаточно долго, чтобы пожалеть о своем решении.

Я не заключаю никаких сделок, если не уверен на сто процентов в их надежности. Деньги и власть не влияют на меня, и я здесь не для того, чтобы быть чьим-то дураком.

И уж точно у меня нет слабых мест. Или не было. Однако, глядя на самодовольную улыбку Душку, я понимаю, что теперь она у меня есть. И сейчас она делает селфи с мартини, который ей еще не по возрасту.

— Сиенна дала мне прямую связь с Cosa Nostra, а также с Bratva. Двух зайцев — одним выстрелом, — говорю я, наблюдая за его лицом в поисках малейшей реакции. — Это вопрос принципа. Я просто забочусь о своем активе.

— Так она вам не нравится?

— Она едва вышла из подросткового возраста, Эндри. Почему мне должна нравиться избалованная девчонка, которая одевается как клоун и почти все свое время проводит за покупками и выкладыванием селфи в социальные сети? Ради бизнеса приходится идти на жертвы.

— Я слышал, она симпатичная штучка. Только не говори мне, что она тебя, по крайней мере, не привлекает.

— Мне нравится, когда мои женщины используют свою голову не только для модной прически, Эндри.

Душку смеется и встает.

— Да, я тебя понимаю. Ну, если ничего не выйдет, у меня есть дочь, которая только что закончила докторскую программу, так что, возможно, она больше подойдет для тебя.

— Буду иметь это в виду.

Когда я смотрю вслед уходящему албанцу, мой взгляд переключается на то место в баре, где минуту назад сидела моя жена. Ее там нет. Я оборачиваюсь и вижу, что Сиенна стоит, прижавшись спиной к колонне, на которой висят наши пальто, прямо за диваном, на котором я сижу. Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

Черт.

— Мне нравится, когда мои женщины используют голову не только для модной прически, Эндри.

Я прислоняюсь спиной к широкой прямоугольной колонне позади меня и закрываю глаза. Она немного шершавая, но прохладная бетонная отделка — желанное облегчение для моей перегретой плоти.

Все, что он сказал, — правда. Люди видят то, что ты им показываешь. Так почему же меня беспокоит, что Драго действительно считает меня поверхностной и глупой?

Когда я открываю глаза, седовласый мужчина уже встает, предлагая свою дочь в качестве моей замены. И мой муж, такая сволочь, что даже не возражает против этого. Мне бы уйти и сделать вид, что я ничего не слышала, но мои ноги прикованы к полу.

Драго оборачивается, и наши взгляды встречаются. Мне требуется вся моя сила воли, но я улыбаюсь и сохраняю фальшивую ухмылку на лице, пока он обходит диван и встает передо мной.

— Строишь планы, как меня заменить? Может, у меня и нет докторской степени, но уверена, что я более ценная шахматная фигура, чем дочь этого парня.

Драго опускает голову так, что наши лица оказываются на одном уровне. Бра над нашими куртками по другую сторону колонны отбрасывает вокруг нас мягкий свет, позволяя мне видеть пульсирующую вену на его виске, когда он смотрит мне в глаза. Он кладет левую ладонь на поверхность рядом с моей головой, а правой обхватывает мою щеку.

— Ты знаешь, что случиться, если Душку поймет, что ты не просто шахматная фигура? — Его тон низкий и угрожающий. — Он сделает так, что об этом узнают все, кто имеет на меня зуб.

— И что?

— Значит, мне придется их всех убить. — На этот раз его слова звучат так легкомысленно, как будто он планирует летний пикник. Он слегка наклоняет голову. — Будет очень много мертвых людей, mila moya.

— Ты не убиваешь людей. Для этого у тебя есть твой личный убийца. Тот священник, — проговорила я, не подумав, и только после того, как слова вылетели изо рта, поняла, что сказала.

Он моргает, его темные ресницы плавно опускаются и снова поднимаются, пока его глаза снова не устремляются на меня.

— Мой… "личный убийца"?

Черт. Думай!

— Да. На днях Кева упомянула кое-что, и я догадалась.

— Ммм, правда? — Он сузил глаза. — Да. Думаю, мне нужно послать за ними… моего личного убийцу. Чтобы он решил эту проблему за меня.

— Почему?

Он слегка опускает подбородок, глядя на меня из-под опущенных век.

— Чтобы убедиться, что они не придут за тобой.

— Зачем кому-то преследовать меня? — спрашиваю я своим самым приторным голосом. — Я просто избалованная девочка, которая одевается как клоун.