Теоман

Все знали, что у Олега Ларского четыре дочери, но никто их никогда не видел. Многие даже шутили, что они страшные и убогие. Я хочу, чтобы рядом со мной была красивая девушка. И плевать, что мне ее навязали и брак этот ради бизнеса. Она – Иманова и будет появляться рядом со мной везде.

Я выбрал старшую, потому что мне было все равно, кто из них станет моей женой. Этот брак про прибыль, и, чтобы прибрать к рукам бизнес Ларского, нужно жениться на одной из его дочек, я готов пойти на это. Девушки казались забитыми жизнью и кроткими. А потом моя невеста сбежала. Это было похоже на плевок в лицо! Я же общался с Марианной, видел, что она боится, но я же, сука, не монстр.

Ларский заявился к нам в дом и распинался о том, что готов отдать другую дочь и даже готов рассмотреть новые условия договора. Олег Ларский женился на дочке Станислава Ольховского, который на тот момент был одной из главных фигур в лесной промышленности. А потом он умер, и все перешло в руки Олега, который умудрился почти все про*бать. Стервятники уже нацелились на него. Мы предложили выход, и Ларский согласился. Идиот.

В день свадьбы я захотел увидеть новую невесту, которая уже по закону моя!

Должен признать, жена мне досталась красивая.

Фигура сочная. Упругие сиськи, тонкая талия, округлые бедра. Такая при любом ракурсе будет смотреться сексуально, особенно если ее разложить на кровати. Такую ласкать хочется, долго, чтоб охрипла. Личико смазливое, кукольное и эти глаза. Бл*дь. Она мне и в прошлую встречу запомнилась глазами. Я охренел, когда увидел. Что-то торкнуло так сильно, и мне это совершенно не понравилось. Я уже очень давно ничего не испытывал к женщинам и не хочу.

Рассматривал ее нагло, лапал взглядом, чтобы она чувствовала. Боится. Трясется. Красивая, пздц. Я в такую ярость пришел, когда синяки на ней увидел. Мысленно пообещал себе, что когда все закончится, Ларский будет страдать, ответит за каждый синяк и отметину на ее идеальной коже.

Но потом удивила, огрызаться начала. Вот это сюрприз. Я-то думал, что сестры шуганые и воспитанные. Но эта, Вирсавия, другой оказалась. И чем больше огрызалась и сопротивлялась, тем больше я залипал на нее и заводился. Хотел уже забить на всех гостей и заявить права на девчонку прямо сейчас. Она вообще не понимала, насколько охрененно сексуальная в нижнем белье, на каблуках и в фате. Член колом стоял, когда я представил, что буду с ней делать и в каких позах иметь. В какой-то момент даже отступить от нее пришлось, чтобы не тыкать в девчонку каменным стояком.

Но ее воспитывать надо. Сразу показать, кто главный, а то потом на шею сядет, и все. Мне это нахрен не надо. Воспитывать я ее не собираюсь – или будет мне подчиняться, или буду ломать. Вариантов других нет. Я не пацан, чтобы истерики терпеть. Сама знает, в каком мире живет. Обижать не буду. Намеренно, по крайней мере.

Вышел из номера, и мне захотелась к чертям содрать с себя удавку на шее. Нашел в кармане сигареты и вышел на ближайший балкон, сделал жадную затяжку.

– Ну, как сестричка? Лучше предыдущей? – услышал насмешливый голос брата. – Ты просто счастливый ублюдок, одну попробовал, вторую.

– Отвали.

– Нет, пока не расскажешь. Ты там столько времени провел, уверен, язык твой был очень занят.

Иногда люди просто не знают, когда заткнуться.

Я сделал глубокую затяжку и схватил Тая за горло. Приблизил свое лицо вплотную к его.

– Закрой свой рот и никогда больше не говори о моей жене в таком тоне. Она – Иманова, и ты будешь проявлять уважение, как и к любому другому члену семьи, понятно?

– Да, – прохрипел брат.

Я сдавил его шею еще сильнее, пока он не покраснел.

– Мальчики, – послышался голос отца.

Только он называет нас мальчиками.

– Тай, оставь нас, я хочу поговорить с Теоманом.

Я продолжал смотреть на брата, чтобы до него окончательно дошло, что я не шучу на счет Вирсавии, никто больше ее не обидит и не оскорбит, а потом отпустил его. Тай закашлялся и ушел с балкона, мы с отцом остались наедине.

– Бросал бы, – указал родитель на сигарету.

– Докурю и брошу.

– Ты как, сын?

– Лучше всех, – пожал плечами и криво улыбнулся.

– Я понимаю, что тебе тяжело. Эсмира сказала, что ты не разговаривал с детьми, ничего им не сказал. Почему?

Я стиснул зубы. Так и знал, что этого разговора не избежать.

– У сестры слишком длинный язык.

– Я задал тебе вопрос, – отец не повышал голос, но его аура говорила сама за себя.

Алим Иманов выглядит добрым стариком, но с ним лучше не шутить.

– Скажу, когда придет время.

– Время пришло, ты женился! У Эмада и Аяны появилась мачеха.

Нутро полыхнуло таким гневом.

– Она им никто.

Отец подошел ко мне ближе и положил руку на плечо.

– Я знаю, мой мальчик, еще болит. Я тоже потерял вашу мать слишком рано. Сара была хорошей женой и матерью. Но она умерла. Хватит жить прошлым. Ты сказал, что готов к свадьбе, сам вызвался жениться. Не заставляй меня разочаровываться.

– Я готов. А Сара… – имя супруги битым стеклом ощущалось на языке, каждый раз стоило его произнести. – Она умерла пять лет назад. Я об этом знаю. Я выполню свой долг, можешь не переживать.

Отец долго смотрел мне в глаза, а потом хлопнул по плечу.

– Знаю, Тео. Мы уничтожим Ларского.

Вирсавия

На меня надели платье, в котором должна была выйти замуж Марианна. Оно было на несколько размеров больше, точно. Кое-как его пытались подогнать по моей фигуре, но ничего хорошего не вышло. Я смотрела на себя в зеркало и не знала плакать мне или смеяться.

Честно признаюсь, я, как любая другая девочка, в детстве мечтала о свадьбе. Представляла своего суженого, платье и само торжество. И то что я вижу сейчас… Просто разбивает мои детские мечты в пух и прах. Даже их у меня жестоко отобрали.

– Пора, – в комнату вернулась Тоня.

Женщина окинула меня презрительным взглядом, а мне захотелось огрызнуться и послать ее куда подальше. Но я сцепила зубы и вновь проглотила свою дерзость. Я очень боялась, что эта сука отыграется на Вике. Как бы я хотела, чтобы сестра была рядом…

Я на ватных ногах дошла до лифта, а затем мы спустились вниз. Боже, кажется, я сейчас потеряю сознание. Мне нечем дышать. Я не хочу. На краю сознания я услышала, что двери лифта открылись, все вышли, а я осталась стоять на месте.

– Что ты там встала? Выходи! – услышала противный голос мачехи.

– Я не могу… Мне не хорошо… – прошептала я.

Я положила ладонь на колотящиеся сердце, пульс частил, а воздух в легкие не поступал. Перед глазами все начало плыть, мне пришлось схватиться за стену.

До меня долетали обрывки фраз и я слышала голос отца. Нужно идти, он будет зол… Слезы бессилия покатились из глаз. Какая же я слабачка! Даже ради Виктории не могу сделать то, что от меня хотят. Почувствовала, как Тоня схватила меня за руку и вытащила из кабины. Папа что-то кричал. Я сфокусировала зрение на нем. Он был зол. Очень сильно. Кричал о том, какая я бесполезная, вся в мать, и лучше мне собраться и выйти к гостям. Видимо, он ждал от меня какой-то реакции, а когда ее не последовало, он замахнулся, чтобы ударить меня. Я инстинктивно закрыла ладонями лицо и стала ждать боли. Но ее не последовало. Слух начала возвращаться, когда я услышала слова супруга, от которых по телу пошла дрожь.

– Еще раз посмеешь замахнуться на мою супругу, и я убью тебя.

– Она моя дочь!

– И ты не имеешь никакого права и пальцем ее трогать.

– Отпусти руку, мне больно, – взревел отец.

Тео перехватил руку отца и держал ее под неестественным углом. Немного надавит и сломает. Я была поражена. Никто и никогда не защищал нас от гнева отца, даже мама. Теоман скривился от отвращения и оттолкнул отца от себя, повернулся ко мне и протянул мне руку, чтобы я за нее взялась. Я резко выдохнула и не задумываясь вложила свою ладонь в его. От соприкосновения кожи к коже меня начало потряхивать. Странное ощущение, словно маленькие разряды тока ластятся.