Даже на запоздалом весеннем солнце обласканные облаками горы Юкона не могли сбросить с себя зимнюю скованность. Склоны холмов спускались к самому берегу, поросшему деревьями. Ничто не смягчало суровых черт клондайкского горизонта, лето казалось несбыточной мечтой.

На палубе парохода «Ю.К. Мервин» Саманта Перри, поправляя воротник плаща, разглядывала расположенный на берегу древний, быстро разрастающийся город. Джоул писал ей о тамошних трудностях и об отсутствии удобств, которые в Огайо она принимала как само собой разумеющиеся, и при этом изъявлял страстное желание быть вместе с ней.

Дома жались друг к другу, разделенные небольшим зазором между стенами, чтобы мало-мальски удерживать тепло, остающееся от долгой, неистовой зимы. Улицы, по слухам, вымощенные золотом, потемнели от грязи. По ним в разные стороны растекался нескончаемый поток мечтателей, прибывших сюда в поисках золота, в надежде сказочно разбогатеть. Груды брошенных орудий труда возвышались словно памятники неудачникам, проигравшим сражение. Более благоразумные возвращались в Соединенные Штаты. Продолжали борьбу только ослепленные жаждой обогащения.

– Ты видишь его?

Саманта с улыбкой повернулась к веселой толстушке, с которой успела сдружиться за время их путешествия до Юкона. Гвен Годдард, с круглыми, как вишни, щеками, раскрасневшись, схватила свою сумку и как могла низко перегнулась через узкие перила. Ее сверкающие глаза, такие же голубые, как воды реки, перебегали с одного мужчины на другого, ожидающих на пристани.

– Мистер Хаусман писал, – уже в который раз объясняла Саманта, – что, скорее всего не сможет встретить меня и разыщет в гостинице «Доусон-Сити», где я собираюсь остановиться.

– Не встретит? – Гвен с недоумением посмотрела на молодую женщину и в очередной раз удивилась: зачем было хорошенькой Саманте Перри отправляться в Юкон в качестве, вульгарно выражаясь, «невесты по почте»? С такими блестящими, черными, как смоль волосами и темными глазами она, несомненно, могла бы найти жениха ближе к дому. Ни один мужчина не остался бы равнодушен к ее изящной, стройной фигуре, скрытой сейчас дорожным костюмом свободного покроя.

Гвен не знала точного возраста Саманты, но то, что ей уже перевалило за восемнадцать – первый рубеж замужества, не оставляло сомнений. И этот фактор играл не последнюю роль.

Возможно, Саманта Перри бежала от обстоятельств, абсолютно безнадежных и безысходных… Или причина заключалось в будущем муже, к которому она ехала. О том, что побудило ее покинуть свой дом, Гвен предпочитала не думать.

– Не надо так возмущаться, – ответила Саманта посмеиваясь, стараясь не обращать внимания на стоявших поблизости мужчин с их откровенно голодными взглядами. За время своего нескончаемого путешествия она привыкла видеть подобное выражение в их глазах. Оно и понятно – так мало женщин ехали в эти пустынные края. – Участок мистера Хаусмана более чем в двенадцати милях от Доусона. Стоит ли ехать так далеко? Когда станет известно, что «Мервин» прибыл в порт, мой жених приедет за мной.

– Гм… – буркнула Гвен, ища глазами мистера Манроу среди встречающих. Она настояла на том чтобы он ее встретил.

Свисток парохода положил конец всем разговорам, и Саманта снова окинула взглядом Доусон. Город, несомненно, был больше, нежели хижина на маленьком участке, где ее будущий муж надеялся найти счастье. На равнине между рекой и уходящими вдаль горами почти каждый досягаемый дюйм был занят примитивными хибарами. Многие из них поблескивали зеленоватым отливом свежих бревен, спиленных в лесу за городом. Часть Доусона сгорела во время прошлогоднего пожара, но наступивший 1898 год город встретил возрожденным и продолжающим расти.

– Он здесь! – крикнула Гвен, вцепилась одной рукой в рукав Саманты и, прыгая, замахала другой.

Саманта пробежала глазами по грязной пристани, но не увидела никого, кто, по описаниям Гвен, мог быть мистером Манроу. Вообще ее поразило число мужчин, толпившихся на берегу перед товарными складами. Она слышала о тысячах приезжих, наводнивших город, и еще большем числе поселившихся по фарватеру Клондайка, Эльдорадо и Бонанзы, но до настоящего момента эти цифры ей мало что говорили. То, что в толпе совсем не было женщин, напротив, ее нисколько не удивило. Джоул часто писал, что мечтает услышать, наконец, женский голос. За несколько лет в эти суровые края приехало не более двух сотен женщин.

Саманта судорожно сцепила пальцы. Берег напоминал движущийся поток, состоящий из мужчин в одинаковой одежде серо-коричневого цвета, как и земля вокруг них. Куда они двигались и что собирались делать, оставалось загадкой.

Когда некоторые из этих людей заметили на палубе женщин, поднялся крик. Толпа приветствовала корабль с небывалым доселе энтузиазмом.

– О Боже! – выдохнула Саманта, увидев мужчин, махавших шляпами в ее сторону. Джоул предупреждал, что зрелище ее удивит, но увиденное превзошло все ожидания Саманты.

Гвен, похоже, не разделяла ее замешательства. Она улыбалась встречающим, посылала воздушные поцелуи, что вызвало бурную реакцию. Саманта была в шоке. Услышав ее шепот, Гвен рассмеялась:

– Получай удовольствие, девочка! Разве не для этого ты сюда ехала? Не для того, чтобы тобой восхищались и оказывали знаки внимания?

– Нет, – отвечала Саманта. Примитивная лесть испортила ей настроение. – Я приехала потому, что мистер Хаусман сделал мне предложение. – Она все же надеялась, что Джоул ее встретит, и искала его в толпе.

– Господи! – воскликнула толстушка. – Только не надо мне снова рассказывать, как ты любишь этого парня!

Саманта повернулась к подруге:

– Ты же знаешь, я люблю его. Зачем бы мне иначе было ехать в такую даль?

– Но ведь ты его даже не видела!

Глядя на берег, где толпа образовала плотную, непрерывно перемещающуюся арку, Саманта сказала:

– Да, не видела. Но я люблю его, а он любит меня.

– Гм! – вырвалось у Гвен. – Лично я не питаю подобных детских иллюзий. Мой мистер Манроу собирается сделать меня зажиточной женщиной, а я его – счастливым мужчиной. – Она положила руки на свои пышные бедра и выдала сладострастную улыбку, так восхищавшую моряка, не оставлявшего ее своим вниманием во время длинного путешествия. – Пора использовать накопленный опыт для работы на собственное благо. В один прекрасный день мы с мистером Манроу станем почетными людьми в городе. А может, даже в чикагском обществе. Вот увидишь, в нашу честь еще будут произносить тосты!

– Я надеюсь, Гвен, – только и могла сказать Саманта. Еще в начале путешествия она поняла, что ее новая подруга вела жизнь, которую в ее собственной семье назвали бы «аморальной». Предположения подтвердились после того, как Гвен сошлась со вторым помощником капитана и на ночь уходила к нему в каюту.

За время путешествия в этот чуждый мир многие представления, которые Саманта считала незыблемыми, существенно изменились. Еще несколько месяцев назад она не поверила бы, что подружится с проституткой. Или, оказавшись в высшей точке земного шара, свыкнется с запустением здешних мест. Проплыв по Юкону от Сент-Майкла до западного побережья Аляски, она научилась восхищаться севером. Этими пустынями, не значившимися на карте до той поры, пока два года назад не распространилась весть о золоте. Дикими местами, которые видели не многие из мужчин.

Саманта схватилась за перила, когда «Мервин» сбавил обороты. Пронзительный корабельный свисток рассек воздух. Она подобрала свою сумку с немногочисленными пожитками, держа их при себе с того дня, как покинула свой дом с видом на берега Огайо. Большинство вещей, которые она везла для себя и своего нового дома, запакованные в две более вместительные сумки, хранилось в трюме.