Придумал себе проблемы, сын Хаоса!

– Эй, артси, – бесцветный мальчишка, кажется, тот самый, за которым я следовала утром, кашлянул, привлекая внимание. – Твое имя Хессиль?

Колонна, за которой я спряталась, надежно укрывала от посторонних глаз. Как этот щуплый меня нашел оставалось загадкой.

– Кто ты? – я выглянула из-за колонны, проверяя нет ли кого рядом. – Что тебе нужно?

Ангел смущенно улыбнулся:

– Я Лаван! От тебя на весь коридор страхом несет… – чудесно! Теперь я еще и воняю?! – Пойдешь с нами в трапезную?

Он издевается или правда предлагает? С этими косыми взглядами я никак не могу понять ангельских мотивов.

– Нет спасибо!

– Пойдем в трапезную.

– Кусок в горло не лезет…

Юноша закатил фиолетовые глаза. Его бесцветная кожа залилась слабым румянцем.

– Ради Порядка, это Первосвященник, от него все получают!

– Ты был на лекции?!

– Не помнишь? Я сидел рядом…

Я зажмурилась, невольно вспоминая события последнего часа.

Первосвященник громогласно вещал с трибуны о важности чистоты Духа для получения крыльев. Стараясь не привлекать внимания, я упала на ближайшую ко входу скамью и вывалила на стол письменные принадлежности.

Вечное перо не успело высохнуть после вынужденного душа от Руфии и выглядело как палка. Я попыталась провести острым концом по пергаменту. На бумаге остался слабый, едва заметный след от чернил. Я склонилась над пергаментом, пытаясь нацарапать лекцию Светлейшего, когда в помещении повисла тишина.

– «…покарает души, тянущиеся к смуте и Хаосу…», – продекламировал Первосвященник. Несколько крылатых подняли руки, но Светлейший Закум проигнорировал их рвение, медленным, тяжелым взглядом ангел обвел собравшихся. На узком лице отразилась довольная улыбка. – Неужели никто не может сказать чьи это слова? Раз вы позволяете себе опоздания, должно быть Летописи Порядка для вас сущий пустяк!

Перо нещадно пищало, пока я выводила «сущий пустяк».

– Встань и представься, – рявкнул Первосвященник. – Артси!

Внутри похолодело. Мелькнула полная надежды мысль «может это не меня?», но Светлейший выплюнул: «новорожденная!». Рядом сидящий ангел толкнул меня крылом, и я вскочила.

Закум цыкнул:

– Никуда не годится… Пройди, покажись всем.

Уговаривая себя не дрейфить, я повиновалась. Тишина, хуже, чем в главном зале, стала осязаемой. Десятки пар глаз наблюдали мое шествие к трибуне, кто-то даже присвистнул. На передних партах сидели несколько крылатых, чьи лица выражали крайнюю степень возмущения.

Когда я, наконец, очутилась возле трибуны, преподаватель сложил руки перед собой и торжественно поднял крылья.

– По велению Светлейшего Совета, Грозовое Гнездо веками дает людским душам шанс искупить былое и стать частью праведного народа, – вкрадчиво начал он. – Представься, артси!

– Хесса, – я прокашлялась, понимая, что преподаватель спрашивает не ласковое прозвище, данное Селестией, – Артси Хессиль, Светлейший!

– Где твой наставник?

Ах, если бы я знала, где шляется этот безответственный… С момента пробуждения он ни разу не удосужился появиться!

– Не со мной.

– Ясно! – Закум хмыкнул так, словно я сказала что-то забавное. – Известно ли тебе, что в данный час на земле за твой народ льются реки ангельской крови?

– Да, Светлейший.

– Рискуя бессмертной душой, наш брат спускается в обитель грешников, защищать вас от ненасытных чудовищ, что тараканами лезут из Разрывов, чтобы ты, артси Хессиль, – мое имя, произнесенное устами Первосвященника, звучало оскорблением. – влачила свое никчемное существование в надежде на бессмертие! Каждый твой вдох, каждый шаг – чья-то отнятая жизнь!

– Вовсе я не никчемная! – я вскинула голову. – Сами давно к Разрывам спускались?!

Зачем я только рот раскрыла…

– Хессиль, – бесцветный ангел коснулся крылом моего плеча. Он морщился. – Тебе бы поесть…

Я моргнула, вырываясь из кошмарного воспоминания. Отголоски следующего за колкостью получасового унижения комом встали в горле.

Лаван все-таки вытащил меня из укрытия и что-то недовольно бубнил, когда легкой походкой к нам подошел единственный знакомый мне артси. Малкиель получил крылья в прошлом Биении и считался полноценным ангелом. Безупречно красивый, но до ужаса вредный, с первой минуты артси вел себя так, словно я лично портила ему репутацию своим существованием. Селестия притащила этого напыщенного индюка ко мне в башню, желая показать преуспевшего артси, однако кроме язвительных комментариев я от него ничего не получила. Ее дружба с Малкиелем до сих пор оставалась для меня загадкой.

– Чего зависли? – парень перевел на меня взгляд и брезгливо дернул крыльями. – Хесса, ласточка, тебе воевать надо, враги сдадутся едва увидят!

Лаван сдул белоснежную челку:

– Уже знакомы?

– Увы! Положение обязывает.

Я бросила на элегантного Малкиеля усталый взгляд:

– Можешь смело смотреть в другую сторону.

– С удовольствием, но швабра на твоей голове закрывает весь обзор!

– Мал, остынь, – Лаван скуксился. – Закум уже оказал ей радушный прием. Как всегда, наказал всех скопом, на Хессиль теперь злятся…

– Что-о?! – ледяные глаза Малкиеля округлились. – За что?!

Бесцветный юноша вкратце пересказал произошедший конфуз.

– Ты остатков разума лишилась, земная?! – блондин перебил тихую речь Лавана, ткнул в меня пальцем. – Скажи, что я ослышался и ты не назвала Первосвященника трусом!

– Он первый начал!

Красивое лицо артси побелело, и он со свистом выдохнул:

– И где он не прав?! Никчемная земная дура лезет спорить с Закумом!

– Мал… – Лаван попытался взять его за руку, но ангел отпихнул тщедушного друга.

– Не «малкай» мне тут! Она должна понять, что все поступки, каждый писк, особенно перед Первосвященником, отражается на жизни артси! Тут и без нее все сложно…

Второй раз за день в горле встал ком. Я обхватила себя руками, чувствуя, как трясутся плечи. Вдруг между мной и ощетинившимся Малом выросла фигура в тренировочной форме. Крупные крылья украшали несколько стальных клипс.

– Малкиель, угомонись, твои вопли по всему коридору слышны!

– Не лезь куда не просят, Кади!

– «Не лезь»? – голос незнакомца упал на октаву. – Так ты разговариваешь со своим старостой?

Оба замолкли. Наконец, Малкиель выплюнул извинения и широкими шагами двинулся обратно в академию. Лаван остался неловко переминаться с ноги на ногу.

– Ты в порядке? – ангел развернулся. Улыбчивое лицо с глубоко посаженными глазами оказалось вполне дружелюбным. На щеках незнакомца проявились ямочки. – Не обращай внимания, Мал та еще заноза в заднице. Хессиль, так ведь?

Когда этот дружелюбный успел узнать мое имя? Лаван за его спиной сделал страшные глаза, крыльями и руками показывая нечто большое.

Я кивнула.

– Так вот кого прятали учителя в башне! У нас уже поползли слухи, что тебя вовсе не существует, – во взгляде ангела не было ни страха, ни презрения. – Я Кадмиель…

Перезвон колоколов возвестил о скором завершении обеда. В коридор хлынули студенты и несколько крылатых отвлекли улыбчивого парня. Поблагодарив Кадмиеля за заступничество, я поспешила к Лавану. Когда мы оказались на достаточном расстоянии, я обхватила белую руку юноши и спросила:

– Это еще кто?

– Кади староста. Он неплохой, но на твоем месте, я был бы осторожнее, – задумчиво произнес Лаван, толкая меня крылом в сторону главного зала. – С подобным-то везением…

С закатом коридоры академии опустели, все засели в трапезной, а я предпочла голод очередному издевательству. После позора на «Слове Порядка» шла лекция по Истории Небес с самой Суламифь и на ней трогать меня не смели, зато потом, на «Теории Полета» ангелы оторвались по полной! Одна девчонка даже попыталась облить меня освященной водой, но попала в Руфию. Мокрая и злая ангел чуть не выцарапала ей глаза.