Я вымучено улыбнулась:

– Ничего, не всегда же прятаться.

Селестия понимающе хмыкнула.

Рядом опустилась Руфия с красивым резным подносом в руках.

– Вот уж не ожидала, что ты осмелишься сюда зайти! – присвистнула златовласка. – Совсем оголодала?

Я кивнула.

– Удачно. Народ сегодня занят свежими сплетнями. Говорят Малу вчера знатно досталось…

– И ты туда же?! – лицо Селестии покраснело. – Малкиель наш друг и я не желаю участвовать в полоскании его имени грязными слухами!

– Тогда не участвуй, я же не собираюсь затыкать уши всякий раз, как кто-то упоминает ваши имена.

– Я тебе их надеру, чтобы затыкать не пришлось. Всякую чушь дальше передаешь, скорее всего и битвы никакой не было, так, порычали друг на друга…

– Они правда дрались, – я поерзала на скамье, проверяя не слушают ли нас. – Я там была.

Селестия даже ложку отложила, возвращая обратно в сероватую кашу.

– Что? Там много ангелов было…

– Ну вот! Вечно я пропускаю все самое интересное! – Руфия надула розовые губки и качнула головой. Ее золотые кудри рассыпались по плечам. – Даже Хесса там была!

– Давай меняться, я предпочту спокойно сидеть на занятиях, а не быть сбитой чужими крыльями! Плечо до сих пор ноет.

– Просто ты скучная, – заявила Ру, за что получила подзатыльник от Селестии. – Что?! Такие – битвы редкость!

Тонкая фигура Лавана с трудом протиснулась между воодушевленными первокурсницами. Белоснежные брови сошлись на переносице. Парень поставил перед нами ту же кашу, что ела Селестия, и принялся задумчиво жевать. Голодная, как химера, я последовала его примеру, забывая о споре. Правда пресный вкус каши быстро надоел, и я вспомнила, вторую причину по которой не торопилась в трапезную – у всей ангельской еды был изысканный вкус пергамента и служила она исключительно для подкрепления Духа. Даже голод не мог заставить полюбить подобное.

Чья-то нога пнула меня под столом, и я подняла голову. Селестия кивнула на сестру.

Руфия преобразилась. Она приосанилась, нарочно забросив волосы на одну сторону, наматывала золотую прядь на пальчик. Из скучающей язвы с надменной миной девица превратилась в настоящего ангелочка.

Ох, как интересно, да наша кучерявая бестия влюблена!

– Ру, – Селестия сжимала губы, с трудом пряча улыбку. Я прыснула. – Что ты там говорила о слухах?

– Я говорила, что без них нам жилось бы намного лучше.

– Да неужели?!

– Именно, – лавандовые глаза сощурились. Руфия дернула носом-кнопочкой. – Зачем порочить доброе имя Малкиеля, если своими глазами мы ничего не видели.

– И что, ты совсем не хотела бы поглядеть на битву? – не унималась Селестия.

– Это дело наставника и его подопечного, – глаз Ру дернулся. Она лишь сильнее выпрямилась. – Так ведь Хесса?

Я бы засмеялась, если бы не боялась привлечь внимание других студентов. Кивнув, я перевела взгляд на Лавана, но бесцветный завис над кашей, не интересовался нашим разговором.

Глаза парня подернулись белесой дымкой.

– Лаван? – я коснулась рукой его предплечья, чем вызвала ярость в глазах Ру. – Что-то случилось?

Он поднял голову и растеряно огляделся.

– Все в порядке, – Лаван вымучено улыбнулся. – Просто…

– Просто Лавану тяжело, когда много возбужденных ангелов рядом! – вклинилась Ру. – Он чует их эмоции.

– Это же хорошо! Знает что мы чувствуем.

Группка крылатых студенток разразилась смехом совсем рядом с нашим столом. Лаван поморщился.

– Злость, ненависть, страх, – парень поморщился и отложил ложку. Он протер глаза, силясь разглядеть нас. – пахнут слишком остро, это лишает меня зрения временами. А еще забирает цвет…

– Тебе идет быть белоснежным, – Руфия наклонилась, чтобы заглянуть в опущенное лицо ангела. – Как снег!

Забавно, мне она говорила, что я похожа на труп Грехопадения. Должно быть Лаван сильно нравился нашей кудрявой непоседе.

Веселье сменилось грустью. Был ли в моей жизни кто-то способный заставить сердце биться быстрее, а глаза видеть лишь хорошее? А тот, кого радовало одно мое существование? На Небесах такая роскошь мне вряд ли представится…

Ангелы воодушевленно обсуждали все то же событие, порхали из одного конца зала в другой. Я прикусила щеку и отвернулась, стала гипнотизировать резные колонны. Ничего, чувства подождут. Главное – сдать экзамены и получить крылья!

Общий ажиотаж поутих, стоило колоколам возвестить о скором начале занятий. Сестер ждали лекции по Истории Небес, а у нас с Лаваном первые часы – тренировка и ангел предложил идти вместе. Через двери трапезной мы вышли во двор.

Сезон Гроз оставлял землю мокрой, а воздух ледяным почти каждое утро, но радовало, что сегодня трава успела высохнуть. Я поежилась, плотнее укутываясь в тренировочную форму. Просторные штаны с перевязанной жилеткой поверх кофты с широкими рукавами была гораздо удобнее хитона и спасала от холода.

В сторону арены Молний шли и другие учащиеся, среди них я заметила несколько покрытых клипсами крыльев. Два силуэта показались смутно знакомыми. Я прищурилась, разглядывая невысокую девушку с сероватыми крыльями. Словно почувствовав, она обернулась. Конопатое лицо со вздернутым носом поморщилось, она позвала подругу и на меня обернулась вторая – высокая ясноглазая красавица.

Ох нет… Это же гадины, которые бросили меня в зал Проекций!

– Разве тренировка не для первокурсников? – надежда избежать взаимодействия все еще теплилась внутри сознания.

Задумчивый Лаван вынырнул из своих мыслей, растеряно огляделся.

– А, ты об этих, – он кивнул в сторону украшенных крыльев. – Светлый Эфраим специально мешает нас, чтобы старшие учились тренировать. Говорят, до него подобной системы не было.

Просто замечательно!

Стараясь успокоиться, я засунула руку в карман и обхватила стеклянный кругляш пальцами. Прохладная поверхность позволила выдохнуть. Ну будут они там, что с того? Это ведь полная арена, а не пустой коридор! Они мне ничего не сделают.

Постепенно мы подошли к круглому строению. Арена оказалась по-настоящему огромной, если постараться, сюда можно было вместить все преподавательское крыло, плюс засунуть пару химер. Шесть башен по краям парили, пристегнутые к основному строению толстой выдвижной цепью. Лаван сказал, она позволяет видеть битву, как бы высоко ангелы ни взлетали.

Светлый Эфраим выглядел устрашающе. Вместо стальных доспех на нем красовалась белоснежная тренировочная форма, та же, что и у нас, только расшитая золотой нитью, а меч сменился двусторонним деревянным посохом со стальным наконечником в виде головы химеры. Эфраима можно было бы назвать красивым, если бы не суровый взгляд узких глаз и постоянное выражение недовольства.

Светлый велел всем построиться, стал повторять правила безопасности: оружием не пользуемся, не летаем, за крылья не дергаем, стихию не подключаем.

– Пока вы, лодыри, не научитесь пользоваться собственными телом, можете забыть о полетах и клинках! Чтобы ни случилось, вы должны знать, как защитить себя голыми руками, а потом подключать оружие! Если у тебя есть вопросы, Ноа, задай их мне, а не слюнявь ухо Карии! – рявкнул преподаватель, в сторону одного из бескрылых. Парень отпрянул, но бросил на коротышку многозначительный взгляд.

Первые сложности начались, когда Светлый отправил нас бежать круги по Арене. На четверти пути мое неподготовленное тело затряслось, на трети заныло, на половине казалось, что сердце выпрыгнет через рот. Даже щуплый Лаван умудрился сделать два круга, пока я добегала первый. Ангел услужливо помог мне доползти до преподавателя и согнуться пополам возле свеженьких первокурсников. Увиденное настолько поразило собравшихся, что даже колкостей в мою сторону не было слышно. Только круглые от удивления глаза.

После бега нам велели разбиться по парам и отрабатывать самые легкие удары, я мертвой хваткой вцепилась в Лавана. Бесцветный ангел медленно и спокойно повторял правильные позиции конечностей, игнорируя настоящие боевые пируэты вокруг. Тело еле держалось, но у меня начинало получаться.