В глазах старика вспыхнул гнев, но, к разочарованию Магистра, он сдержал себя. Если бы Патриарх ударил первым, его проигрыш был бы неминуем, ибо Магистр сумел бы обратить часть энергии магического удара против его источника. Впрочем, подобная опасность была актуальной и в обратную сторону. Именно это было главной причиной, по которой враги продолжали разговор, не вступая в схватку.
Но Магистр поторопился заявить, что у Патриарха в подземелье нет союзников. Лациус давно уже почувствовал, что путы на его руках ослабли и слетят от первого рывка; он понял, что обязан этим магии Патриарха, хотя старик старался даже не смотреть в его сторону. И вот теперь юноша решил, что пора. Пока верховные маги Света и Тьмы спорили, Лациус бочком-бочком придвигался к Нелии, которая все еще стояла, опираясь на плечо Эргарта; меч девушки висел в ножнах на боку, и все ее внимание, похоже, было сосредоточено на стимуляции кроветворной функции организма, а не на оружии. Лациус рассчитал, что успеет выхватить ее меч и в два прыжка подлететь к Магистру сзади; Нелия и Эргарт невольно помешают друг другу и не смогут его остановить, а Аррет сам ослаблен ранами и не будет достаточно расторопен. Правда, они, наверное, успеют предупредить своего предводителя хотя бы криком, но, если тот отвлечется на новую опасность, то, наверное, не сможет парировать удар Патриарха…
Первая фаза плана прошла успешно — Лациус легко выдернул из ножен скользкий от крови меч, и девушка не смогла ему помешать. Но уже в следующий миг Эргарт, бесцеремонно отшвырнув Нелию (та чудом устояла на ногах), настиг послушника в его мало подходящей для быстрого бега рясе. Выбитый меч зазвенел по каменному полу, а Лациус впечатался в пол лицом, на мгновение потеряв сознание. Острие клинка уперлось ему в основание шеи.
— Убить его, Магистр? — спокойно осведомился Эргарт.
— Нет, — ответил глава Ордена, не оборачиваясь, — если, конечно, Его Святейшество капитулирует.
— Ты слишком глуп, если и впрямь рассчитываешь на это, — презрительно скривился Патриарх. — Я не позволю погрузить весь мир во Тьму ради спасения одного мальчишки.
— А как же «всякая жизнь бесценна, и неуместны подсчеты и соображения выгоды, когда речь о спасении жизни брата твоего»? — с усмешкой процитировал Магистр.
— Ты так и не понял, что заповеди не всегда следует трактовать буквально. Они суть моральные ориентиры, но сложность реальной жизни…
— Угу, — покивал глава Темных, — если нельзя, но очень хочется, то можно. Не проще ли вовсе не иметь заповедей и руководствоваться исключительно разумом и здравым смыслом, чем всякий раз неуклюже пытаться подогнать то реальность под догматы, то догматы под реальность?
— Аморальность Темных — ни для кого не новость.
— Совершенно верно. Если догмы морали совпадают с выводами разума, значит, мораль излишня. Если противоречат им — значит, она вредна и должна быть отвергнута.
— И какие же доводы разума заставили тебя рисковать жизнью, придя сюда? — прищурился Патриарх.
— Можно подумать, за воротами Цитадели, где рыщут ищейки Инквизиции, я был в полной безопасности, — усмехнулся Магистр. — Впрочем, если бы даже и так — разум не может полноценно существовать в мире, где царствуют моральные догмы. Разуму жизненно необходимо развитие, а вы остановили всякое развитие тысячу лет назад.
— Это неправда! Светлые не отрицают развития…
— О да, конечно — формально не отрицают. Если оно не ставит под сомнение догматы Единого, и если от него гарантированно никто не пострадает. А поскольку такой гарантии нельзя дать в принципе, не только потому, что за все приходится платить, но и потому, что всякое развитие — это новизна, это шаг в неизвестность, которую невозможно предсказать заранее…
— Шаг во Тьму!
— Да, во Тьму. Тьма может скрывать в себе разные опасные вещи, но сама по себе она безвредна. Яркий же свет способен убить все живое. Тьма обостряет зрение. Свет ослепляет.
— А спрашивал ли ты, желающий вернуть Тьму в мир, мнения людей, его населяющих? Большинство из них вовсе не жаждет вглядываться во Тьму и платить за твое развитие ради развития. Их интересуют куда более простые вещи — стол, кров, мир и покой. И все это дали им мы и хочешь отнять ты!
— О да, разумеется — вы смастерили для человечества достаточно комфортную клетку. Вы ликвидировали эпидемии и войны, раздаете хлеб нищим и строите ночлежки для бездомных. Но все это — ценой запрета на любой шаг за пределы клетки. Ибо такой шаг может нарушить столь любезную вам гармонию — искусственно созданное вами хрупкое равновесие… Но в гармонии нет ничего хорошего. Гармония — это вечный покой, и недаром этими словами именуют смерть. Сдвинуться с мертвой точки возможно лишь тогда, когда равновесие нарушено…
— Ты уходишь от ответа на мой вопрос.
— Видишь ли, нас просто не интересует мнение тех, кто не желает развиваться. Осознанная способность к развитию — это то, что отличает человека от животного, а у животных нет и не может быть никаких прав. Большинство их или не большинство — не имеет никакого значения. Впрочем, я не исключаю, что, после того, как стены вашего уютного хлева будут разломаны, некоторые животные перестанут быть таковыми.
— Не тебе решать, какими путями идти детям Единого!
— Совершенно верно. Не мне, и не вам, и даже не вашему Единому, если он и в самом деле существует, в чем имеются большие сомнения… Мыслящие существа должны сами определять свой путь. Я лишь хочу вернуть им эту возможность, отобранную вами.
— А откуда ты знаешь, чего хочет он? — решил зайти с другой стороны Патриарх. — Тот, кого ты хочешь освободить, совсем не обязательно разделяет твои взгляды.
— Я знаю, что он не станет мне мешать, — невозмутимо ответил Магистр.
— Ты судишь по легендам тысячелетней давности! — настаивал глава Светлых. — Ты не представляешь себе, как изменился он за это время, какой неугасимой ненавистью воспылал к пленившим его людям, какую чудовищную месть обрушит на человечество…
— Ты забываешь, что сам показывал его мне шестнадцать лет назад, — усмехнулся Магистр.
— Ты видел его плененным и беспомощным, а когда он будет освобожден…
— Если кому и бояться мести, то вам, а не нам, не так ли? Впрочем, ты, полагаю, прекрасно понимаешь, что я продумал этот аспект. И твои слова адресованы не мне, а моим спутникам, коих ты надеешься смутить. Но, видишь ли, они тоже знают, что я продумал этот аспект. Так что, если тебе больше нечего добавить… — Магистр спокойно шагнул вперед, намереваясь, по-видимому, просто обойти старика и войти в пещеру. В условиях, когда ни одна из сторон не решалась первой нанести колдовской удар, преимущество молодости в банальной физической силе оказывалось решающим.
— Подожди! — поспешно воскликнул Патриарх. — У меня есть к тебе деловое предложение. Ко всем вам.
— Вот как? — Магистр иронически поднял левую бровь. — Хочешь предложить нам золота?
— Нет. Я хочу предложить вам гораздо большее. Амнистию. Для всех Темных! — добавил он поспешно, видя саркастические ухмылки. — И легальный статус Ордена.
— А ты здорово напуган, старик, — весело заметил Магистр. — Добавь к списку свой престол, и я, пожалуй, подумаю.
— Я говорю серьезно! — не сдержал обиженной нотки Патриарх. — Разговор с тобой заставил меня по-новому взглянуть на некоторые вещи. Я подумал, что мы и в самом деле зря преследовали вас все эти годы, создавая вам таинственно-романтический ореол гонимых борцов, привлекавший нетвердые души… В качестве легальной оппозиции вы куда менее опасны. Большинство не поймет и не примет ваших идей, и чем шире вы будете проповедовать свои взгляды, тем скорее народ отвергнет вас. Пожалуй, гвардейцам Братства еще придется защищать вас от разгневанной толпы — что ж, мы готовы и на это… Как видишь, я вполне откровенен. Я не сулю вам радужного будущего, но ведь и в случае вашей победы здесь вы не можете рассчитывать на большее. Ну а если ошибаюсь относительно перспектив вашей популярности — тем лучше для вас. Но разрушив систему благ, даваемых нами народу, вы явно не умножите число своих сторонников — скорее наоборот. Так почему же не получить то, что вы можете получить, не ввергая мир в социальный хаос и не выпуская на свободу разъяренного бога?
