- На нашей стороне был фактор внезапности. Нас они на этом не поймают. К завтрашнему утру мы будем полностью готовы к встрече.

   - Да, господин. Хотите, чтобы я что-то передал на авианосцы?

   - Только одно: удачной охоты.

   Взлетно-посадочная полоса аэродрома Халеивы была самой красивой в мире. Позади зарослей пальм и травы виднелся пляж и ровная бирюзовая полоса Тихого океана. Но ни красота, ни идеальный климат не волновали лейтенанта Сабуро Синдо. Когда он смотрел на север, то думал лишь об упущенной возможности. Как только он переехал на берег, американцы решили сунуть голову в пасть тигра. Ими займутся пилоты, оставшиеся на борту "Акаги" и "Сорю". А он...

   Подобно тому самому запертому в клетке тигру, он расхаживал взад-вперед по взлетной полосе. Остальные пилоты внимательно следили за его перемещениями. Лейтенант бросил на них взгляд, затем замер так, чтобы они смотрели на запад, в сторону заходящего солнца.

   - Надеюсь, нам не повезет, - сказал он. - Надеюсь, тем, кто сейчас на авианосцах удастся найти и потопить американцев раньше, чем они завершат ночной бросок на Оаху. Но если им этого не удастся, утром мы увидим американские самолеты у себя над головой. Понятно?

   - Hai! - хором ответил строй пилотов.

   - Было бы неплохо, - бросил Синдо. - Потому что до их прибытия вы будете сидеть и ждать. Сидеть и ждать, чтобы они пожалели о том, что решили появиться у берегов этого острова. Вы понимаете?

   - Hai! - снова ответил строй.

   Синдо нахмурился.

   - Тогда, ладно. Я останусь с вами и буду наблюдать. Любой, кто упустит хоть одного американца, хоть одного, слышите? - будет отвечать передо мной. По сравнению с любым самым вонючим янки, я намного опаснее. Вам понятно?

   - Hai! - в третий раз ответили пилоты.

   - Вот и хорошо. - Синдо повернулся к ним спиной. - Свободны. - Он слышал ворчание своих людей, но оборачиваться не стал. Пусть ворчат. Если они боятся его, врага они бояться не будут. Волновало его лишь это.

   Выдергивая сорняк, Джейн Армитидж сломала ноготь. Она даже не выругалась и не из-за того, что не хотела выглядеть неподобающе для леди. Ей до этого больше не было никакого дела. В эти дни не стоило переживать из-за сломанного ногтя. Она взглянула на руки. До войны единственное, что портило их внешний вид - это небольшая мозоль на среднем пальце правой руки, писательская мозоль. Теперь желтые наросты покрывали всю ладонь. Пальцы изрезаны и покрыты шрамами. Ногти... о них вообще уже можно не думать. Выглядели они ужасно и до того, как сломался этот. Она быстро откусила остатки. Зачем тратить время и ходить домой за ножницами? После чего Джейн вернулась к работе.

   Скоро этот день закончится. Солнце уже закатывалось за хребет Ваиана. Она примет душ, недолгий и холодный, но это будет настоящий душ. Затем пойдет на ужин. Она удивилась тому, какую необычайно важную роль для неё стала играть еда, когда её стало не хватать. От мыслей об ужине в желудке Джейн заурчало. После еды, урчание не стихнет.

   Всегда мало... Все в Вахиаве становились худее с каждым днем. То же самое можно было сказать о любом на Оаху, о каждом жителе Гавайских Территорий, но с началом войны Джейн никуда из Вахиавы не выбиралась. Ей казалось, что она вернулась назад во времени, как в повести Герберта Уэллса. Разве она не похожа на жалкого крестьянина из Средневековья, на всю жизнь связанного со своим крошечным клочком земли?

   Джейн перестала дергать сорняки. На этот раз не из-за сломанного ногтя. Где-то вдалеке слышался гул. Она нахмурилась. Японцы летали не так часто, как ВВС США до того, как Гавайи сменили владельца. Возможно, это из-за того, что им не хватало топлива. Либо они считали, что беспокоиться не о чем. Неважно почему, но они не летали.

   Гул этот не был похож на тот, что издавали японские самолеты. Джейн прекрасно знала, как они звучали. Она посмотрела в небо. С северо-востока, за хребтом Коолау, выстроившись буквой V, летели самолеты с двумя моторами и двумя хвостами. Она пристально смотрела на них, не смея надеяться...

   Самолеты пролетели над самой Вахиавой, достаточно низко, чтобы можно было разглядеть белые звезды на крыльях. Это они! Американские самолеты!

   Джейн хотелось кричать, вопить и плясать - всё сразу. Повсюду доносились радостные выкрики. Она всё слышала, но сама молчала и смотрела в небо. Вокруг слишком много людей. Если она будет радоваться слишком громко, кто-нибудь может обратить на неё внимание и доложить японцам. Никогда нельзя об этом забывать.

   Как они сюда добрались? Для авианосцев они слишком большие. Они прилетели с тихоокеанского побережья? Если так, топлива на обратный путь им, скорее всего, не хватит. Что они намерены делать?

   Самолеты были намерены бомбить аэродром Уиллера неподалеку от Вахиавы. По ним начали стрелять несколько зениток, но их было мало. Судя по всему, американцы застали японцев врасплох, как и те их, в своё время. Выступит ли 18 апреля кто-нибудь из японских политиков в парламенте с речью, похожей на ту, с которой выступил Франклин Делано Рузвельт 7 декабря? "Господи, надеюсь на это!" - подумала Джейн.

   Бум! Бум! Бум! Да, это звук разрывающихся бомб. Джейн знала эти звуки слишком хорошо, чтобы сомневаться. "Задайте им! Вломите этим сукам по первое число!" Вслух она ничего не сказала. Джейн даже подумала, что её голова сейчас взорвется от этих слишком громких мыслей.

   Но сдерживались не все. До неё донесся отчетливый боевой клич конфедератов. Кто-то прокричал:

   - Получайте, пидоры узкоглазые!

   Кто именно кричал, Джейн не поняла. Она надеялась, что и никто не понял.

   В небо потянулся густой столб черного дыма, к нему тут же добавились ещё два. Эти столбы были, конечно, далеко не такими, как те, что тянулись от Перл Харбора, но они были. Бомбардировщики поразили что-то важное.

   На кухне зазвенел колокольчик, созывая жителей Вахиавы на обед. Изумление Джейн росло как на дрожжах. На несколько минут она сумела напрочь позабыть о голоде.

   Коммандер Минору Гэнда схватил трубку дребезжащего телефона.

   - Говорите! - нетерпеливо выкрикнул он. В трубке взволнованно заговорили. Волнение Гэнды переросло в шок. - Это невозможно! - воскликнул он. Голос в трубке говорил строго об обратном. - Но, как..? - Разрывы бомб вынудили его прерваться. Бомбили далеко, не аэродром Уиллера, тот находился гораздо дальше, а где-то на западе. "Хикам!" - испуганно догадался он. - Простите, но мне нужно идти, - сообщил он офицеру на другом конце провода и повесил трубку раньше, чем тот успел что-либо сказать.

   Гэнда бросился вниз по лестнице и выбежал на улицу. Солнце закатывалось за океан. Гэнда разглядел блики света на крыльях самолетов. Он знал, как выглядел каждый японский самолет. Эти были не японскими.

   Ничьими иными, кроме американских, они быть не могли. Он проследил, как они прошли на восток над южной частью Гонолулу. Гэнда знал, как выглядели американские самолеты. Силуэты этих машин, впрочем, ему были незнакомы.

   Другие люди тоже поняли, что они американские. Об этом говорили радостные крики и вопли по всему Гонолулу. Если у него и оставались какие-то сомнения в том, что Гавайи не полностью находились под японской оккупацией, эти крики их полностью развеяли.

   Это не были палубные бомбардировщики. Это были...

   - Zakennayo! - воскликнул Гэнда. Он практически никогда не ругался, но сейчас сделал исключение. Он своими глазами видел американские армейские бомбардировщики В-25.

   В голове разом вспыхнул миллион вопросов. "Как они собираются возвращать самолеты и экипажи обратно?" Он никогда бы не подумал, что Соединенные Штаты способны послать своих людей на самоубийственное задание. Он совсем не понимал, как они собирались возвращать их обратно. Гэнда почесал голову. Да уж, загадка.