- Тогда, дайте винтовку, каску и разрешение отправиться на север. Там война.

   В отличие от капитана морпехов, писарь помотал головой.

   - Мы этого не можем себе позволить, сэр. Если мы найдем самолеты, мы не хотим, чтобы те, кого специально учили на них летать, погибли в бою.

   - Ты совсем умом тронулся? - взорвался Петерсон. - Откуда ты будешь брать самолеты? Из жопы достанешь? Все вокруг знают, что япошки разбомбили все самолеты на Гавайях. Зачем я вообще пошел во флот, если мне не дают сражаться?

   Лицо писаря покраснело.

   - У меня приказ, сэр, - флегматично ответил он. - И если позволите такое сравнение, отправлять вас с винтовкой на фронт это то же самое, что сажать в кабину самолета пехотинца.

   - Да ну нахер! - По мнению Петерсона, сражаться на земле проще. Целишься в япошку, убиваешь сучонка, затем целишься в следующего. Что тут сложного? Летать на самолете - совсем другое дело. Для этого требовалось обучение разным навыкам.

   Писарь пожал плечами.

   - Как пожелаете, сэр. Отправлю вас к лейтенант-коммандеру МакЭндрюсу. У меня нет полномочий изменять приказы, а у него есть.

   - Давай его сюда! - в нетерпении бросил Петерсон.

   Лейтенант-коммандер МакЭндрюс занимал помещение в уцелевшем каменном здании. Как и везде, звание давало определенные привилегии. Этот толстый мужчина, сильно за сорок, смотрел на Петерсона, будто тот был тараканом, попавшим в салат.

   - Значит, хотите стать героем, да? - холодно спросил он.

   - Никак нет, сэр. Хочу сражаться за свою страну, сэр. - Петерсон мог кричать на писаря - тот был по званию ниже него. Здесь же ситуация была иная. Надо было действовать осторожно. - Мне не позволяют вернуться за штурвал. Если бы позволили, я был бы рад летать. Но враг здесь. И я хочу с ним сражаться.

   - Вы не можете действовать так, как вам хочется, - сказал МакЭндрюс. - Дела у нас идут неважно. Армия наобещала больше, чем смогла выполнить. - Он хмыкнул, словно, иного от армии и не ожидал. Судя по всему, противостояние между родами войск заботило его больше, чем война с японцами.

   Может, в мирное время в этом и был какой-то смысл. Петерсону тоже было, что сказать об армии. А у кого из моряков не было? Но это зашло уже слишком далеко.

   - Господи, сэр! - воскликнул он. - Значит, им сейчас нужна вся наша помощь.

   МакЭндрюс с любопытством посмотрел на него.

   - Вам так не терпится покончить с собой, лейтенант?

   - Никак нет, сэр, - ответил Петерсон. - Мне не терпится убивать желторылых тварей, ударивших нам в спину.

   - Вашему боевому духу можно позавидовать, - сказал МакЭндрюс, но прозвучало это не как комплимент. - Наша задача - не рисковать людьми, обладающими навыками, которые могут понадобиться нам в будущем...

   - Как? Где? У нас даже самолетов нет, а свободных пилотов столько, что мы не знаем, что с ними делать. Сэр.

   - Если бы у меня было много лишних денег, я бы не стал швырять их в костер, - холодно произнес МакЭндрюс. - А вы, лейтенант?

   - Не знаю, сэр. У меня никогда не было лишних денег. - На самом деле, Петерсон не единожды выбрасывал деньги на ветер так, что проще их было сжечь. Находясь в порту, он тратил их на выпивку, девок и всякие безделушки. А зачем они ещё нужны?

   - Это была метафора. - Тон лейтенант-коммандера МакЭндрюса говорил о том, что Петерсон не распознает даже самую явную метафору. Он с тем же успехом, мог обвинить молодого человека в том, что тот ел неправильной вилкой. - Но если вы настолько сумасшедший, что хотите отправиться...

   - Сэр, если там япошек никто не остановит, как считаете, они придут сюда? - поинтересовался Петерсон. - А когда они сюда придут, что они будут делать?

   Судя по испуганному выражению лица МакЭндрюса, он об этом даже не задумывался. Американцы очень часто не догадывались о возможностях японцев, пока не становилось слишком поздно. Петерсон это прекрасно понимал. Он сам был одним из таких. Возможно, МакЭндрюс просто не желал об этом думать. И когда Петерсон напомнил ему, он посмотрел на него с ненавистью.

   Через пять минут Петерсон держал в руках долгожданный приказ, отпускавший его в пехоту. "Во имя интересов ВМС и Соединенных Штатов Америки". В глазах МакЭндрюса читалось желание, чтобы Петерсон поскорее поймал зубами пулю. Но тому было плевать. Что бы там ни думал этот МакЭндрюс, он получил то, что хотел.

   Уходя с Гавайев, американцы сделали всё, чтобы разрушить аэродромы неподалеку от небольшого городка на севере Оаху. Они взорвали взлетные полосы, чтобы на них никто не мог ни сесть, ни взлететь. Чтобы вернуть аэродром в рабочее состояние понадобится много народу с кирками и лопатами, а японская армия не могла отвлекать такое количество людей.

   Когда лейтенант Сабуро Синдо взлетал, его невыразительное лицо озарила улыбка. Американцы не настолько умны, как сами считают. Когда их выгнали из Халеивы, они бросили несколько бульдозеров и каток. С их помощью японские военные инженеры восстановили взлетную полосу за пару дней, а не за пару недель.

   Улыбка исчезла, когда он набрал высоту. У взлетно-посадочной полосы стоял выкрашенный в приветливый гражданский желтый цвет бульдозер. Эта непринужденная демонстрация американского богатства встревожила Синдо, но лишь немного. Подобную строительную технику была невозможно встретить в маленьких японских городках. Его соотечественники смогут воспользоваться открывшимися возможностями. Однако сами производить подобное они не умели. Нападение на тех, кто умел, внушало тревогу.

   Синдо пожал плечами и перестал думать об этом. Подобные дела должны волновать адмиралов и кабинет министров, а не простого лейтенанта. Собственно говоря, мало что могло заставить Синдо проснуться посреди ночи. Он смотрел вперед, а не назад.

   Впереди находились позиции американцев. Армия США оборудовала оборонительные позиции между двумя горными хребтами - Ваиана на западе и Кулау на востоке. Видимо, они считали, что земли за ними не имели важного значения. Пока они даже не пытались остановить продвижение японцев, они лишь старались его затормозить.

   Позади "Зеро" Синдо вспыхнули черные разрывы зенитных снарядов. Сейчас американцы настороже, не то, что в первый день нападения. Но за японскими истребителями они всё равно не успевали. Они не подозревали, насколько маневренными были "Зеро".

   Синдо спикировал на артиллерийскую батарею на склоне Ваианы. Рано или поздно янки поймут, что японцы уже не пользуются авианосцами, а взлетают с наземных аэродромов. И, когда они это поймут, их 105мм орудия без труда достанут до этих аэродромов. Вывести их из строя - очень важная задача.

   Он спикировал прямо на орудия. Американцы тоже понимали, что их позиция очень важна, но пока не осознавали, почему. Мимо склонившегося "Зеро" полетели трассеры от пулеметов. Синдо не мог с ними ничего поделать, поэтому решил игнорировать. Если его собьют, значит, такова карма. Если не собьют, он свою задачу выполнит.

   Большой палец лег на гашетку. Его навыки уничтожения наземных целей серьезно улучшились, чем это было до войны. Он уже не промахивался. Как и в других делах, практика - это главное. Расчеты орудий начали разбегаться, кто-то упал. Пара человек вскинула винтовки и начала по нему стрелять. Смелый поступок. Равно как и бесполезный.

   Так Синдо думал, пока одна из пуль не звякнула о фюзеляж. Он дернулся в сторону, одновременно осматривая приборную панель. Бак не пробит. Глаза лейтенанта бегали то влево, то вправо. Баки в крыльях тоже не горят. Все системы работают. Видимо, пуля угодила в защищенное место. Сидя в кабине в одиночестве, он позволил себе вздох облегчения.

   Американцы утяжеляли свои машины, устанавливая дополнительные баки и бронируя кресло пилота. Таким образом, они жертвовали скоростью и маневренностью. У японских летчиков подобные действия вызывали насмешку. Лейтенант Синдо тоже смеялся... но после сегодняшнего боя уже не так часто. Да, дополнительный вес пагубно влияет на маневренность. Но Синдо сам видел, как американские самолеты получали такие попадания, от которых любой "Зеро" бы уже давно загорелся, а они спокойно летели себе дальше. Во всём были свои преимущества.