- Парни, надо помочь нашим наземным войскам. Японцы уже нанесли серьезный урон, и будь я дважды проклят и жариться мне в аду на сковородке, если я позволю этим макакам закончить начатое. Задайте им! Хотел бы я встать с вами в одном строю!

   Обрадованные пилоты побежали к "Уайлдкэтам". Петерсон был третьим в очереди. Он завел двигатель раньше, чем закрыл люк и пристегнулся. Взревел 1200-сильный звездообразный движок производства завода "Райт", дрожь пробила пилота до самых костей, до кончиков пальцев. Он не просто ожил, он стал больше, сильнее, словно ревел не самолет, а он сам.

   На мостике вывесили красный флаг, значит "Энтерпрайз" уже готов выпустить всю свою авиагруппу. Никого в синей форме на палубе не осталось, лишь двое стояли у машины командира эскадрильи, готовясь убрать с шасси подпорки. Матросы в желтых куртках выстроились вдоль палубы.

   Раздался громогласный голос, будто к ним обращался сам Господь:

   - Приготовиться к запуску!

   Матросы в синем выдернули подпорки. "Уайлдкэт" командира покатился вперед, человек в желтом попятился от него, выводя машину на середину полетной площадки. Чуть впереди стоял ещё один одетый в желтое матрос. В руке он держал клетчатый флаг.

   Усиленный динамиками голос скомандовал:

   - Запуск!

   Матрос махнул свободной рукой и комэск добавил двигателю оборотов. Получив указание, матрос взмахнул флагом. Самолет скатился с палубы и исчез из вида. На его место встала следующая машина. Следуя указаниям человека с флагом, пилот тоже поддал газа. Флаг опустился. "Уайлдкэт" улетел.

   Настал черед Петерсона. Матросы в синем убрали с его шасси подпорки. Он проследовал за "желтым". Сигнальщик взмахнул рукой. Петерсон прибавил обороты. Флаг опустился. Когда истребитель соскочил с палубы "Энтерпрайза", пилота отбросило на спинку кресла.

   Как обычно бывает при взлёте с палубы, когда самолет резко нырял вниз, он думал, что сейчас будет: он взлетит или утонет. Однако "Уайлдкэт" взлетел в точности, как два самолета до него. Петерсон снова вскрикнул. Именно здесь он и должен быть, именно этим и должен заниматься.

   Самолеты всё взлетали с авианосца. Они разбивались на пары - ведущий и ведомый. Ведомым Петерсона был уорент по имени Марвин Моррисон. У него был скрипучий голос, ломавшийся, когда тот кричал от восторга, а случалось это довольно часто. В наушниках Петерсона прозвучало:

   - Ну, устроим мы сейчас япошкам!

   - Ох, точно, - согласился Петерсон. - Если они хотят войны, Марв, мы им такую войну покажем, будь уверен.

   Что-то похожее кричали пилоты всей эскадрильи. Наряду с возмущением всех охватывало удивление: как эти японцы, с кривозубыми слепыми пилотами на развалюхах, которые они называли самолетами, посмели напасть на Соединенные Штаты? Пилоты истребителей также могли отслеживать радиопередачи из Перл Харбора. Когда один напуганный офицер пустил слух, будто за штурвалами японских самолетов сидели немецкие летчики, Петерсон кивнул. Желтомордые просто не могли сделать всё сами. Как ни относись к нацистам, но они сумели показать миру, как нужно воевать.

   Густой дым на горизонте он заметил, ещё, когда был чертовски далеко от Перл Харбора. И с каждой минутой дым становился всё гуще.

   - Господи, - прошептал он. С помощью гитлеровских сверхлюдей или без них, но японцы устроили тут настоящий ад.

   Неожиданно радиопередачи из Перл Харбора прекратились. Вряд ли это было сделано по приказу. Скорее всего, в передатчик попала авиабомба и трансляции прекратились на полуслове.

   Приближаясь к Оаху, Петерсон заметил дым со стороны авиабазы морской пехоты на Эва, что к западу от Перл Харбора. Собственно говоря, слово "эва" в переводе с гавайского означало "запад", а слово "ваикики" переводилось как "восток". Когда он подлетел ближе, то дым с Эвы стал полностью незаметен на фоне гари, поднимавшейся от Перла.

   И чем ближе он подлетал, тем ужаснее выглядело пламя. Горели склады горючего, миллионы тон топлива превращались в дым. Петерсон тихо выругался, скорее от удивления, чем от гнева. Это натуральная катастрофа. Видимо, кто-то заснул в карауле, иначе этого всего не случилось бы. Наверняка, полетят головы. Только лучше от этого уже не станет.

   - Противник! - раздался в наушниках полный восторга крик. - Противник прямо по курсу!

   Он вгляделся вперед, сквозь пуленепробиваемое стекло. Разумеется, они там, блестящие серебристые с белым самолеты с красными кругами на крыльях и корпусе. Пока они были крошечными, но быстро приближались.

   - Давай, Марв! - выкрикнул он по рации. - Пора поохотиться!

   - Я за тобой! - ответил Моррисон.

   Петерсон ожидал, что японцы отступят. Но они явно были настроены на серьезный бой, а не мелкую потасовку. Неужели у них и правда хватило духу? Однако они тоже видели самолеты с "Энтерпрайза".

   Большой палец коснулся гашетки на вершине рукоятки штурвала. Только он решил, что поймал японца в прицел, как тот крутанулся и рванул ввысь. Господи, какой же он маневренный, подумал Петерсон, а затем не без тревоги признал, что носился он просто сломя голову.

   Он прибавил газу. Если японец хочет устроить бой на виражах, пусть так. Марвин Моррисон прилип к нему, как банный лист, как и должен вести себя нормальный ведомый. Несколько истребителей открыли огонь, из их корпусов вырывались языки пламени спаренных пулеметов .50 калибра. Японский истребитель устремился вниз, оставляя за собой дымный шлейф. Петерсон закричал.

   Однако противник тоже начал стрелять, по самолетам "Энтерпрайза" застучали пули, выпущенные из-под крыльев японцев. Казалось, они могли стрелять, когда хотели. Петерсон внезапно понял, что ввязываться с ними в бой на виражах было ошибкой. С тем же успехом можно черпать воду вилкой. Их истребители могли зайти и по горизонтальной дуге и по вертикальной и обходить "Уайлдкэтов" как стоячих.

   Это неправильно, думал Петерсон. Что, блин, они будут делать с более совершенными машинами, чем наши?

   - Я подбит! - выкрикнул в наушниках Моррисон. - Падаю!

   "Уайлдкэт" ведомого стремительно опускался вниз. Из двигателя валил дым, застилая кабину.

   - Вылезай! - завопил Петерсон, неуверенный, что ведомый его слышал. - Живо выбирайся!

   Однако нужно было перестать думать о напарнике и начать думать о себе. Ведь, японец, на которого охотился он, сам охотился на него. Теперь эта тварь села ему на хвост. Петерсон пытался скинуть его как мог, но у него ничего не получалось. Мимо пролетели трассеры. Петерсон напрягся. Попадание крупнокалиберной пули сквозь бронированный щиток кресла прямо в спину ничего хорошего не несло.

   По крылу застучали пули. Два попадания пришлись в двигатель. Тот заглох. Ни крики, ни ругань не смогли вернуть его к жизни. Внезапно, Петерсон превратился в пилота самого дорого в мире планера.

   Своему невезучему ведомому он приказал покинуть самолет. Теперь пришло время самому воспользоваться этим советом. Он открыл "фонарь" кабины. В лицо тут же ударил тугой поток встречного ветра. Выбравшись наружу, он добрался до хвоста, который мог перерезать его напополам, оттолкнулся и прыгнул... прямо в гущу воздушного боя. Когда он приземлился, рядом пролетела пара трассеров.

   Видимо, он дернул кольцо парашюта раньше, чем следовало. Стропа натянулась так сильно, что на какое-то мгновение всё вокруг стало красным. Он попытался направить свой полет поближе к суше и подальше от вод океана. Лучше приземлиться в джунгли, чем отправиться к акулам.

   Господи, японский истребитель направлялся прямо к нему. Это именно тот пилот, что его сбил? Одна очередь из пулемета и он труп. Самолет пролетел мимо. Сидевший в кабине пилот весело ему помахал. Петерсон в ответ показал ему средний палец. К счастью, противник его либо не заметил, либо не понял, что этот жест означал. Вместо того, чтобы смыть оскорбление кровью, он вернулся в бой.