Он что-то говорил по-французски, я сказал, что не понимаю, он повторил по-английски, что ключа нашего нет. Пришлось повторить номер по-английски «thirty four» (тридцать четыре). Он удивленно посмотрел на меня и подал ключ. Я по-английски сказал, что «our number will be in French «trente quatre» (наш номер по-французски будет «trente quatre»), ведь так и было сказано? Улыбнулись, пожелали друг-другу хорошего вечера, и мы поднялись в номер.

Двадцать третье ноября, «крайний» полный день, когда Париж был в полном нашем распоряжении. Из того, что мы детально не посмотрели на экскурсии, оставался Монмартр, Эйфелева башня и Сена. Нет, конечно, мы всё это видели, но походить по знаменитому району «ножками», посмотреть на то, как работают художники, «потрогать» «башню» руками, увидеть Сену «с воды»: этому мы решили посвятить весь день.

На Монмартр решили поехать на автобусе, чтобы ещё лучше рассмотреть Париж. Ориентиром для выхода должна была послужить базилика Сакре Кёр (Святого Сердца, то есть Сердца Христова). Народу в автобусе было немного. Мы сидели на заднем ряду. Рядом с нами негромко переговаривались две француженки, чуть старше нас. Конечно, я внимательно изучал карту Парижа, но приметных ориентиров в районе базилики не было. По времени мы уже должны были подъезжать. Мы только отъехали от остановки, и я, «собрав в кулак» все свои познания, спросил: «Excusez-moi, madame où puis-je aller à la Basilique du Sacré-Cœur ?» (извините, где мне выйти к базилике Секре Кёр).

Такой бурной реакции мы не ожидали. Обе дамы в один голос громко, на весь автобус стали что-то кричать, показывая на меня. Из всего, что я услышал, можно было понять только слово «мonsieur» (месье). Автобус остановился, и поэтому можно было сделать вывод, что они кричали водителю, чтобы он «остановил автобус, месье надо выйти».

«Мerci madame, vous êtes très gentile» (спасибо, мадам, вы очень любезны),– с улыбкой сказал я, выходя из автобуса. Сейчас не вспомнить, почему мы не стали посещать базилику. Мы просто ходили по узким улочкам, рассматривая многочисленные кафе, магазинчики, сидящих на улице людей. В какой-то момент мы увидели и художников. Пожалуй, у нас на Арбате их было не меньше. В магазинчиках и на уличных лотках пополнялся запас сувениров.

Монмартр

Пообедать решили «внезапно» и зашли в первый попавшийся ресторанчик. Уже в первую «заграничную» поездку я понял, что отношения людей никак не отражают «мнения и отношения» руководства стран к русским. Ни разу мне не пришлось видеть никакого негатива по отношению ко мне из-за того, что я говорю по-русски, а не по-английски или по-французски. А уж о способностях «договориться», когда у меня и собеседника нет никаких «языковых» контактов вообще разговор особый. Если люди «хотят!!!» понять друг друга, они всегда поймут.

Уже в Париже я понял, что нас вполне понимают не только русские (тут я имею в виду и белорусов и украинцев). Европейцы из Словакии, Чехии, стран бывшей Югославии часто неплохо говорили по-русски. В том ресторанчике, куда мы зашли, к нам подошла барышня, неплохо говорившая по-русски. Кроме того, меню так же было на русском языке.

Быть во Франции, и не попробовать знаменитый «луковый суп», было бы неправильно. Таня до сих пор жалеет, что не последовала моему примеру. Пока готовился наш заказ, мы немного огляделись. Мне досталось место возле колонны, на одной стороне которой была выполнена полуобнаженная женская фигура, нижняя часть её была скрыта «каменной» тканью. Не оставить память о посещении такого места на Монмартре, тем более, рядом с такими «формами» было бы неправильно. Рука моя, поднятая чуть выше плеча, коснулась «бедра», тут и «щелкнул» затвор камеры.

Когда, через несколько месяцев, это фото увидели мои друзья, шуткам не было предела. Более того, появилась идея в путешествиях разыскивать обнаженные скульптуры и делать аналогичные фото. Одна из таких фотографий появилась только через два года, во время путешествия на Канары. Увы, продолжить такие фото больше не удавалось. То скульптуры были неподходящего размера, то мешали «правила приличия».

Обед прошел быстро, тратить время на пустое сидение было нельзя. Выйдя из ресторана, мы пошли в направлении станции метро, когда услышали знакомую мелодию. Повернув за угол дома, мы увидели картину, которая, мягко говоря, удивила. На небольшой площади, недалеко от базилики Секре Кёр, на раскладном стульчике сидел молодой парень с баяном. Он негромко играл и пел «Тёмную ночь».

«Темная ночь…»

Услышать знаменитую советскую песню в сердце Парижа было не только удивительно, но и приятно. Конечно, небольшая монетка и слова благодарности на русском языке отметили нашу встречу с соотечественником.

Спустившись с Монмартра мы на метро добрались до берега Сены. На кораблик мы сели, когда уже было темно. Однако, это нисколько не испортило впечатления от прогулки по Сене. Вечерний Париж был ещё более загадочен и красив. Жаль, что не было комментария на русском языке, но из того, что говорил диктор на английском можно было понять, какие достопримечательности «проплывают» мимо нас.

Берега Сены ночью

Тогда мы впервые увидели, как может украсить город хорошая ночная подсветка. И то, что сейчас делают у нас в Москве с освещением зданий, делает наш город ещё прекраснее.

Закончилась наша прогулка недалеко от Эйфелевой башни. Мы подошли к знаменитому сооружению и с сожалением вздохнули. Очередь была такой, что наши усталые ноги выдержать ещё, как минимум, час стояния, не смогли бы. Увы, забраться на «башню…» и осмотреть Париж с её высоты, нам не удалось. Да, ещё одна «задача» не была выполнена, а именно та, о которой пел Владимир Семенович Высоцкий. И хотя ходит притча, что те, кто этого не сделал, в Париже не были, это «от лукавого».

Перед тем, как зайти в отель, посетили магазин. «Божоле» со сладостями составил вполне достойный ужин.

Назавтра мы улетали домой, поэтому после ужина решили «начерно» собрать чемодан. Таня спросила, сколько у нас осталось денег. Не потому, что меня контролировала, мы за эти дни все время были вместе. Я достал бумажник, посчитал. Теперь и у меня возник вопрос, куда мы потратили столько денег. Перепроверили все купленные сувениры и подарки, перетрясли все карманы одежды. Не хватало солидной суммы.

Решили немного отвлечься и подготовить постель ко сну. А когда подняли подушку, чтобы встряхнуть, из-под наволочки высыпались три «бумажки» по сто евро. Посмеявшись пол минуты, мы вспомнили утро.

Понимая, что ходить будем целый день, решили, «от греха», оставить часть денег в номере. А куда спрятать? Правильно, надо было в сейф. Но, попытка его открыть после того, как закрыл, успехом не увенчалась. Хорошо, что это была пробная попытка и денег я туда не положил. А если в сейф не получилось, решили, что «подушка» не менее надежна. Долгая прогулка «унесла» мысли и память.

Прощание с Парижем

Нет, есть какая-то закономерность и связь. Не зря в советское время говорили «день приезда и отъезда – один день». И, чаще всего не только потому, что основное мероприятие в этот день – полёт. Проснувшись и выглянув в окно, мы увидели, что сквозь небольшие облака проглядывается голубое небо и солнце.

После завтрака я уточнил, во сколько за нами приедет машина. Увы, куда-то сходить до отъезда не получалось. Сложили чемодан и сумку, посидели в номере перед телевизором. Ещё в первый вечер я выяснил, что количество доступных программ весьма ограничено. Смотреть телевизор, правда, было некогда.