Мари разделась и забралась под горячий душ, минут десять она просто стояла и отогревалась, попутно убеждая себя в том, что все тесты были бракованными, а та её утренняя тошнота ничто иное, как реакция на недавнюю травму головы. Её устраивала эта версия, но внутренний голос твердил проверить, проверить не бумажным тестом, купленным за копейки на кассе супермаркета, а анализом крови, в стенах больницы, который даст ей полную уверенность. Отчасти она корила себя за то, что допустила такую оплошность, секс без предохранения, это не было похоже на неё. Всегда в этом плане предусмотрительная, она не полагалась на готовность мужчин, а всегда брала всё своё, но в этот раз напрочь обо всем забыла. Мерсад был так красив, так уверен, что мозг её словно отключился, да ещё это письмо, сбило с толку окончательно. Она проматывала каждый момент того вечера и всё равно не могла найти убедительную причину винить себя или Мерсада.
«– Может чаю? – спросил Мерсад.
– Ты пришёл сюда чай пить? Вроде ты сказал, что совсем не за этим наведался ко мне?» – Мари решила набрать ванну, чтобы полежать подольше и вспомнить каждый волнующий момент.
«– Да это я так, чтобы вы с Анри меня не съели за это письмо – добродушная улыбка, большие голубые глаза не врут.
– Хорошо, сейчас поставлю – она потянулась, но Мерсад уже схватил чайник и пошёл набрать воды. Он пытался ухаживать за ней в этих скудных на широкие жесты условиях, что тронуло Мари до глубины души.
– Откуда ты, Мари? Где твоя семья? Мать отец, братья или сестры? – Мари опешила, мужчины не интересовались её личной жизнью, да и она сама не спешила делиться. Однако, сейчас перед ней был тот, кого она больше никогда в жизни не увидит, скрываться не имело смысла.
– Я Мари, просто Мари из очень бедной семьи. Отец бросил нас уйдя к другой женщине. Есть две сестры, одна в монастыре, вторая не знаю. Мать отреклась от неё после замужества, так что путь домой ей заказан. Я живу на той стороне с матерью, она сейчас в полном здравии, почти не нуждается в моем уходе, она всех нас переживет, так что на жизнь я не жалуюсь. Всё что я хочу, я получаю, да, не всегда хорошими способами, но меня это не особо беспокоит. Мужским вниманием не обделена, но за красавчиками не гонюсь и любовь не ищу, мне нужно лишь то, что принесет мне практическую пользу – она поймала на себе удивлённый взгляд Мерсада.
– Тогда зачем тебе я? – спросил он, разливая кипяток в кружки. Мари не спешила с ответом, ей хотелось увидеть в его глазах, что-то такое, чего она не видела в других мужчинах, но там было лишь удивление и смущение.
– Хотелось попробовать что-то новое. Многие думают, что я живу лишь для удовольствий, всё у меня есть, успех, хорошая работа, внимание мужчин, дорогие подарки и прочее. Но на самом деле всё это лишь верхняя оболочка, необходимая для выживания. Завир очень дорогой для жизни город, чтобы выбиться в люди, нужно рваться, нужно отбрасывать моральные принципы и делать, то, что принесет свои плоды. Гонись я за молодыми красавчиками, жила бы уже в каком-нибудь общежитии, в бедности и с дитем на руках, а вся та выдуманная любовь разбилась бы о скалы быта. Поэтому приходится общаться, дружить и спать с теми, кто имеет хоть какую-то власть – Мерсад понимал её, он не обвинял Мари в таком меркантильном выборе, ведь это было её решение и судя по словам вполне взвешенное и обдуманное, одно его цепляло, что рассудок её отступил, как только появился он.
– Значит я для тебя что-то вроде неизвестного блюда, которое хочется попробовать? – это был почти риторический вопрос.
– Нет, не совсем так. Может сменим тему, у нас не так много времени на разговоры – предложила Мари и склонилась над столом так, чтобы все её прелести были видны Мерсаду, но тот смотрел ей в глаза.
– Я думаю у нас достаточно времени – строго сказал он и Мари поняла, что проще описать свои мысли, чем пытаться сломать этого железного человека.
– Ну началось всё с того самого Марка. Он был выбран мной по принципу денег и влияния, брак с ним дал бы мне многое, да и плюс к тому он был молод и хорош собой, но неприступный как скала. Я потратила ни один месяц на него и всё безрезультатно, потом споила и переспала. Он очень скромный парень, шуганый, я бы даже сказала, лишний раз в сторону девушки не посмотрит, но я все-таки добилась своего. А потом узнала, что я тоже человек, а не робот, и тоже могу чувствовать что-то к людям, поэтому сбежала. Стала его избегать, не реагировать на приветствия и вообще стерла его из своей жизни. Чувства – это плохо, поэтому строить семью основываясь на любви как минимум глупо, ну это для меня – она вздохнула, но так равнодушно и спокойно, что Мерсаду стало жалко этого Марка. Сам он никогда не бывал в такой ситуации, он был Мари в мире мужчин, с одной разницей, выгода его была в удовольствие и хвастовстве – а потом появился ты, тоже неприступный, равнодушный и красивый. И снова эти странные чувства, когда тебя тянет к человеку, хочется его всего расцеловать с ног до головы, стать его частью и секс, он другой понимаешь? Это не когда над тобой пыхтит старый дед, а ты делаешь вид что всё отлично, нет, совсем не так. И главное, та боль от потери Марка, она прошла, да почти прошла, я смогла жить, без ненависти к нему, к другим девушкам, которые выказывали ему знаки внимание, как будто я год таскала на себе тяжеленный мешок и вот наконец скинула. Но думаю, закинула другой – она загрустила – я не стала бы той, кем являюсь, без этих нарядов, без подтянутого тела, здоровой кожи, без этого места и должности. Я так и мыла бы полы в офисах, если бы не спала с нужными людьми. У меня нет образования, нет денег, не жилья, ничего нет. Был выбор жить в глуши и толстеть на дешевых пищевых пакетах или отдаваться в руки вонючим боровам, чтобы по выходным отдыхать в дорогих ресторанах, носить дорогой парфюм и ухаживать за собой – она словно с мольбой смотрела в глаза Мерсада и тот грустно кивнул – я сделала этот выбор и знаю, что для меня он правильный, но раз в жизни, раз в этой грёбанной жизни я могу себе позволить прикоснуться к чему-то прекрасному? Может завтра уже не будет второго такого шанса, мне нужно будет вернуться в роль и прожить эту жизнь по хорошо выверенному плану, но пусть у меня в этой скучной жизни будет одна единственная ночь, которую я запомню – слезы скатились по её щекам и Мерсад уже не мог сдержать себя, он сел на колени перед ней, не находя слова и обнял. Он понимал её, как бы грустно всё это не было.
– Мари, Мари, ты выйдешь за меня? – плечи Мари перестали вздрагивать от слез, она уставилась на щенячьи голубые глаза, которые смотрели на неё с надеждой и не понимала, к чему он это спрашивает, когда речь шла вообще о другом.
– Что ты такое говоришь? – тихо сказала она.
– Я не хочу, чтобы ты жила по тому плану, нельзя так. Разве это жизнь? Разве ты такой жизни хочешь? Если война закончится, если будет связь и я приеду, ты будешь моей женой? – Мари не отвечала, а лишь с ужасом смотрела в его глаза – я буду всегда работать, чтобы был хороший дом, чтобы ты могла заниматься собой и делать всё, что захочется и никогда, никогда не позволяла прикасаться к себе тем, к кому ничего не чувствуешь, даже если это буду я – он поднялся и Мари поднялась вместе с ним, он смотрел на неё сверху вниз и не находил в себе силы просто броситься в страсть – я буду хорошим мужем, у меня есть дом, да он разбит, но руки у меня золотые, я всё отстрою, всё как ты захочешь, но никогда не притронусь к тебе, если ты того не захочешь – Мари прижалась к его груди, от этой ночи, она ждала лишь бурную страсть и не более, просто хотела потрогать, пощупать, что-то приятное, но это приятное было живым человеком, с целым миром твердых установок, которые не сломились под гнетом войны и страданий».
Мари плавала в теплой воде, пустым взглядом уставившись в стену. Слова Мерсада прочно засели в её голове и не уходили. Она надеялась, что время сотрет их из памяти и нужно только подождать «но сколько ждать, почему так больно и почему я хочу этого ребенка?» Мари резко встала из воды, испугавшись собственных мыслей, от которых нельзя было убежать. Перед лицо встал образ Анри, ей было плевать на всё абсолютно, что говорят о Нике, кто он и что её ждет останься она с ним. Сейчас Мари завидовала ей и ненавидела, ведь благодаря Анри её собственные принципы пошатнулись, и трещина пошла по всему фундаменту, который годами бережно и со всем рвением выстраивала мать. Но теперь всё изменилось, и разум уже не умещался в те строгие рамки, которые были раньше, он требовал больше, чем просто благополучие и успех.
