– Банки только летели, он махал штативом как сумасшедший, ну я его понимаю, только с фронта, ранение, а его машину куда-то увезли. А мы черт его знает, где она и тут заходит Анри и говорит, что отведёт этого психа к машине.
– Мы все ахнули, когда она вышла в компании с ним, такая спокойная, она вообще очень спокойная девушка, добрая такая и к нему была добра, а он поверьте не сахар как человек. Жизнь его обидела, сами понимаете.
– Анри вытащила его из захваченного госпиталя, на своём горбу, сама ранена была в голову, просто чокнутая баба, но преданная делу. Я горжусь, что в наших рядах есть такие люди.
Ник взмыл в рейтинге так быстро, что беттеры не успели опомниться, как он занял десятую позицию. В больницу ломанулись потенциальные менеджеры, все хотели урвать договор с ним, ведь сейчас, даже несмотря на ограничения, на его счет лились деньги, словно горные ручьи. У заключенных обычно не было официальных беттеров, но им позволялось участвовать в рейтинговании в качестве бонуса, но так как выживаемость бойцов была не высока и денег они в руки получить до истечения срока не могли, вся выданная им сумма удерживалась беттинговой компанией, которая делила деньги вместе с правительством. Всё это было крепко связано с самого начала. Обычные беттеры, даже те, кто умудрялся вырвать лакомый кусочек и получить в подопечные лучших бойцов, всё равно имели лишь малую сумму от того, сколько ставили люди в целом.
Крупных беттинговых компаний было немного, но все они были связаны определёнными обязательствами с правительством, которое поощряло их деятельность и пресекала работы незаконных ставочных организаций. Самим беттинговым компаниям не было необходимости связываться с Ником, у них были тысячи беттеров, которые получали свой жалкий процент с раскрутки бойца. Для этого использовались все возможные способы, начиная с телерадиовещания и заканчивая расклейкой плакатов по самым злачным районам городов. Всё это привлекало людей, чем ниже заработок, тем выше желание поиграть на жизни какого-то бойца и урвать свой куш. Но как бы они не рвались к Нику, он не отвечал на их запросы. Единицам удалось прорваться в его палату, они бросались бесконечными обещаниями гор золота, денег и женщин, даже намекали на возможность обжаловать его обвинение в суде, но Ник молчал. Он молчал не только с ними, но со всеми, кто к нему приходил.
На третий день в палате объявился Марк, он что-то долго рассказывал, объяснял, но поняв, что Ник глух к нему ушёл. Ник безразлично смотрел в потолок, губы были плотно сомкнуты. Его уже развязали, он больше не пытался сбежать, как и не пытался жить. От еды он отказывал, только пил воду и лежал. Врачи уже начали тревожиться и слухи дошли до Мари, которая также приняла безуспешную попытку разговорить Ника, плакала, просила прощения, а в конце отругала его и ушла.
На пятый день врачи забили тревогу, они уже вводили ему питательные вещества через капельницу, но это с трудом компенсировало полный отказ от еды. В палату к нему больше не пускали беттеров или журналистов, которые уже по всей стране разнесли фотографии исхудавшего лица бойца, со словами «боец, спас сто пятьдесят сотрудников Свид 24, но не смог спасти свою любовь». Фраза ходила в народе и создала небывало романтичный ареол вокруг Ника, который поднялся до пятого места. Беттинговые компании бушевали, такого резкого перекоса никто не ожидал, аналитики не спрогнозировали такой скачок и получили за это выговоры, а кто-то даже лишился работы.
– Мелина, пойдём с нами, может ты сможешь с ним поговорить, он ведь убьет себя? – взмолилась Мари, отыскав Розалин среди сотрудников. Врачи вызывали их троих с целью вразумить бойца, чтобы он начал питаться. Уже ни один психолог приходил к нему, но всё было безрезультатно.
– Не пойду, раз он решил сдохнуть, пусть сдохнет, слабак – Мари была готова заплакать, она уже потеряла подругу и не хотела терять ещё и друга, перед которым чувствовала себя кругом виноватой.
– Слушай, Розалин, Мерсад передал мне телефоны, и я попробую связаться с той стороной. Если получится, то ты сможешь связаться с родными. Да знаю, ты держишь это всё в тайне, но Мари мне рассказала, а ей Мерсад. Я прошу, сходи с нами к Нику. Я попытаюсь помочь тебе, а ты нам – Розалин злобно выдохнула.
– Зови меня здесь Мелина, понял? – Марк кивнул.
Лицо Ника осунулось за неделю. После операции он так и не ел, организм едва находил силы на восстановление, а питательные капельницы не могли заместить все потери тела. Он не обращал внимание на пришедшую делегацию из Мари, Розалин и Марка, а смотрел в потолок пустыми глазами. Ник уже не думал, днем и ночью он лишь смотрел в потолок, в ожидании смерти, смотрел, в надежде, что та самая с косой прекратит эти страдания, это жгучее чувство вины и потери, нужно было только потерпеть.
Розалин приблизилась к постели, на её лице было отвращение.
– Что, решил сдохнуть? – Мари охнула, ей уже хотелось вывести Розалин из палаты, пока та не сделала хуже, но Марк её остановил – Ты же у нас такой страдалец, ужас, как мне тебя жаль – язвила Розалин, Ник игнорировал её – ведь только Анри в тылу врага, других таких нет, только она бедная несчастная в лапах чужаков. М-да, стоит один раз дать мужику, и он весь остальной мир не видит, не видит, что вокруг есть люди, которые пережили гораздо более худшее. Да-да, знаем, плавали – глаза Ника сдвинулись в сторону Розалин. Мари прикоснулась к лицу руками, она впервые за неделю видела хоть какую-то реакцию с его стороны – значит всё это делалось лишь ради неё одной – по щеке Ника скатилась одинокая слеза. Розалин подумала с минуту, глядя на этот безнадёжный взгляд. Она знала, не только ради Анри он это делал, но ради других людей, даже врагов, ведь перед самым боем строго запретил стрелять в безоружных, но он ждал и был уверен, что тут будет она, ведь все дошли вполне спокойно, не было ни неожиданных нападений, ни попыток разнести всю колонну. Нет, они мирно дошли до моста, не считая случая с Анри – знаешь, я немного знала Анри, но разве ты не думал, что даже там сейчас она верит и надеется, что ты живой? Она не из пугливых, поверь, за свою шкуру будет переживать в последнюю очередь. Да, ничего ты не понимаешь, даже того, что единственное, что она тебе не простит – это если ты сдашься – Розалин склонилась над его постелью – знаешь, что меня держало от того, чтобы подвеситься на крюке в части Гарыча? Моя вторая семья, моя любимая мама Эн и Сандро, я знала, что они будут ждать меня даже тогда, когда им придёт повестка о моей смерти, даже когда я пропаду на десять, а может двадцать лет, они будут меня ждать, помнить и любить, и я буду им нужна. Как ты не понимаешь, что она сейчас там, напугана, в ужасе от происходящего, думает лишь о том, как бы ей выбраться, чтобы вернуться, а вернуться куда? К твоему трупу? Этого она не простит тебе никогда.
– Ты думаешь она жива? – злобно сказал Ник. Розалин улыбнулась.
– Тупой ты, однако. Если бы её хотели убить, то уже бы там прикончили, но судя по словам Мари, она им нужна живой – шептала Розалин – она связана с самым известным бойцом Саандорийского союза, он в десятке лучших, понимаешь, о чем я? Мерсад, Мерсад самый рейтинговый боец последнего года и до сих пор сохраняет позицию. На ней хотят заработать, может потребовать у него выкуп, ну никак не убить. А ты раскис и лежишь тут как идиот, когда твоя женщина борется за жизнь, чтобы быть рядом с тобой. Поверь, она ещё та оторва и выберется оттуда живой, а вот ты даже пятки её не достоин. Она тащила тебя с фронта, даже раненная, она верила в тебя, а ты в неё не веришь. Мне даже противно тебе это объяснять – лицо Ника становилось всё сосредоточенней, Розалин отошла от постели, засунула руки в карманы и стала ждать. Ник проматывал в голове все события, связанные с Анри, все её поступки и слова, осознавая, что Розалин говорила правду. Он поднял на неё глаза, они горели яростью и уверенностью.
– Ты права – громко произнес он и сел на постели. Розалин улыбнулась и ушла, а следом ушли Марк и Мари. Ник вернулся, словно восстал из пепла. Он корил себя за слабость, мысленно прося прощения у Анри «Я вытащу тебя, где бы ты не была, вытащу».
