Я бросилась наверх и без стука открыла дверь кельи. Она была пуста! Со слезами я упала на пол и стала молиться, прося Бога, чтобы блаженный Иоанн вернулся. Потом стала громко рыдать: «О, мой дорогой Епископ! Зачем ты меня оставил?! Зачем ты меня оставил?! Почему мне не осталось ничего от тебя! В таком состоянии я пролежала на полу очень долго. Наконец, встала, машинально вышла из комнаты, и дойдя до лестницы, остановилась. Вдруг я услышала, как дверь внизу медленно открывается, входит блаженный Иоанн, снова с опущенной головой, как виноватый, в руке его чемоданчик. Поднимается по ступенькам и входит в свою келью. Я молча следую за ним, а он кладет чемоданчик на пол и говорит: «Вот я принес для тебя маленький чемоданчик!»

И тут же все в душе моей просветлело! Все стало снова, как если бы он и не уезжал от нас. О Господи, вот мой дорогой! Он вернулся, узнав в духе, что я плакала, и с таким виноватым видом, будто говорил, что ему неудобно, если он кому-то причинил боль. Страшно ранить человека Божия. С его отъездом снова благодать оставила церковь. Но когда он все простил, благодать снова вернулась. Больше, правда, он у нас уже никогда не оставался и останавливался у одного священника Французской Православной Церкви, жена которого была тогда очень серьезно больна. У нее была злокачественная опухоль в голове, и блаженный Иоанн вымолил ей здоровье. Он тогда некоторое время жил в Париже, и это был его последний визит к нам, в 1965 году; в следующем, 1966 году, он оставил нас уже навсегда. Что же касается того настоятеля, то он позднее сожалел и публично каялся в том, что по внушению врага ненавидел блаженного Иоанна. Но было уже слишком поздно.

19

Во время того же приезда блаженного Иоанна из Америки икона Божией Матери Курская также навестила нас вместе с ним и посетила все храмы Парижа. Она была в Медоне, во Французской Церкви (бывшей под попечительством блаженного Иоанна) и даже в кафедральном соборе на улице Дарю.

Мой брат Георгий не мог почтить икону – лежал дома больной в постели. Я знала, что икона больше уже не посетит наш храм, так как возвращается через несколько дней в Америку и должна побывать во многих домах, где живут пожилые люди, а также у тех, кто просил об этом заранее. Я глубоко печалилась, что Георгий не сможет приложиться к иконе.

В тот день нашего настоятеля не было – он сопровождал икону, и блаженный Иоанн служил Литургию в нашем храме. Во время богослужения я думала о том, как бы позвонить брату и позвать его хотя бы получить благословение архиепископа Иоанна до того, как он уедет. Сразу и позвонила. Брат согласился, но сказал, что не может долго быть в храме, потому что на 11.00 он договорился о встрече с клиентом и это очень важно. Он пришел и стал в проходе, ожидая, когда Иерарх выйдет из алтаря, но, хотя Литургия уже кончилась, Епископ все не выходил. Видя, что Георгий начал нервничать, я ужасно расстроилась. Боковая дверь в алтарь была открыта, и я видела, как блаженный Иоанн стоял пред жертвенником, потребляя Святые Дары. Я склонилась пред иконой Пресвятой Богородицы и начала мысленно молиться: «О Пресвятая Царица Небесная! Помоги, чтобы блаженный Иоанн вышел из алтаря и благословил Георгия, а то он сейчас уйдет. Ты знаешь, что он не мог почтить чудотворную Курскую икону. Помоги мне, Дорогая, чтобы наш дорогой блаженный быстро вышел!» Затем, мысленно обратившись уже прямо к нему, стала молить и его, чтобы он быстрее выходил, говоря: «Ты сам прекрасно знаешь, что Георгий не мог получить благословение от иконы, а теперь и ты не благословишь его – что же тогда будет?! Ты знаешь, как я буду страдать, если он не получит твое благословение». И что же вы думаете было дальше?

В тот самый момент я услышала, как распахнулась входная дверь, и несколько людей вошли, но я еще не видела их. Зато увидела, как Георгий стал пропускать их, а затем отчетливо увидела, что наш настоятель с двумя другими священниками также вошли, и один из них держит на плечах чудотворную Курскую икону. Я крикнула блаженному Иоанну: «Божия Матерь прибыла!»

Владыка быстро повернулся, вышел из алтаря и направился прямо к иконе. Священник открыл кивот и допустил первого приложиться. То был Георгий! Не могу описать вам, какой благодарностью была я преисполнена тогда.

Я видела, как блаженный Иоанн взял икону в руки, поднес к нашей местной чудотворной иконе и коснулся ее Курской иконой. Затем он поставил ее на праздничном аналое в середине храма, чтобы все могли почтить ее. Затем подошел к Георгию, благословил его, и Георгий ушел. Все так быстро, неожиданно и своевременно!

Совершенно уверена, что блаженный Иоанн молился обо всем этом и что только по его святым молитвам все так изумительно совпало.

Ранее же блаженный Иоанн помог Георгию найти место, которое трудно было получить из-за его тяжелой болезни. Он до сих пор работает там и счастлив.

20

Вскоре блаженный Иоанн должен был возвратиться в Америку. Надо было пойти с ним прогуляться перед отъездом. Мы гуляли по небольшой аллее, где он обычно хаживал, когда жил в Париже. (Теперь я всегда гуляю по той узкой, дорогой для меня улочке.) И вот, когда мы прогуливались, он внезапно остановился и сказал: «Зина, я хочу что-то сказать тебе».

В тот момент я раздумывала, как мне посчастливилось, что я смогла сэкономить 100 франков и без затруднений купить все необходимое к его приезду. (Я всегда хотела делать все сама, хотя осознаю, что это эгоизм.) Блаженный Иоанн продолжал: «Скоро твои именины, и, так как я не смогу поздравить тебя лично, я хочу сделать это сейчас». И он вручил мне банкноту, оказавшуюся ровно той суммой, которую я на него истратила – 100 франков! Я вдруг подумала, что он, возможно, прочел мои мысли и решил, будто я сожалею, что потратила на него эти деньги. Хотела вернуть их ему, но поняла, что лучше этого не делать, чтобы не обидеть дорогого мне человека. И я приняла деньги с благодарностью.

21

В день своего отъезда блаженный Иоанн пришел в наш храм, чтобы в последний раз проститься. Кроме него и меня там никого не было. Я сварила кофе. Он немного попил, а затем, прежде чем уйти, осмотрел все наши нижние помещения и сказал: «Первое, что надо сделать, это, приведя здесь все в порядок, собрать молодых людей, устроить братство и проводить лекции и встречи».

Мы поднялись в церковь. Блаженный Иоанн вошел в алтарь, открыл Царские врата и долго молился пред Престолом. Затем вышел Царскими вратами, посмотрел на меня и каким-то загадочным жестом взял свой епископский посох, стоявший у иконы Спасителя. С тем же странным жестом поставил его, глядя на меня, у иконы Пресвятой Богородицы в иконостасе. Затем вернулся в алтарь и снова долго молился. Что бы это значило? – думала я, ибо это имело определенно символический смысл. Может быть, это указание, что здесь должен быть женский монастырь? Затем он снова вышел из алтаря, взял посох, поставил его далеко в угол и закрепил маленьким кусочком проволоки (там посох стоит и сегодня). Затем закрыл Царские врата, вышел из алтаря и, стоя посреди храма, продолжал осматривать все вокруг, говоря:

– Нет, ничего в этом храме не должно быть изменено.

– Ваше Высокопреосвященство, – сказала я тогда, – я очень люблю наш храм, но, к сожалению, он так мал.

– А скоро и этот покажется большим, – ответил блаженный Иоанн. – И вообще наш храм скоро станет таким крошечным. – Он указал на самый кончик среднего пальца и снова огляделся по сторонам. – Нет, ничего не должно быть изменено в храме.

Затем подошел к подсвечнику у иконы Пресвятой Богородицы, а я последовала за ним, желая кое-что сказать ему.

– Ваше Высокопреосвященство, – сказала я, – из-за меня здесь в храме много волнений, и я не понимаю, почему. Мне кажется, что было бы намного лучше, если бы я оставила церковные обязанности и только приходила бы тихо помолиться. Так было бы и для меня лучше, и искушений для других было бы меньше.