Вдруг он очень помрачнел – таким я его никогда не видела, – стал ударять по свещнику кулаком и выкрикивать мне: «Говорю тебе, оставайся на своем месте!» И повторил это трижды. Я окаменела и не знала, что сказать, и на том наш разговор закончился. Скоро за ним пришли, чтобы везти его в аэропорт. Я тоже захотела проводить его, что обыкновенно всегда и делала, и подошла к нему получить благословение на это. Но на сей раз он, не отвечая, направился быстрыми шагами к клиросу. Я последовала за ним. Здесь он нашел часослов, открыл его и указал пальцем на службу девятого часа, Я начала читать девятый час и не смогла проводить его не только в аэропорт, но и до двери. Я оставалась на своем «посту». И это все, что я получила тогда от моего нежно любимого блаженного Иоанна!
Один из провожавших блаженного Иоанна в аэропорт рассказал, что происходило там: «Те из нас, кто наблюдал его в течение последнего года жизни, могли ясно видеть, как он таял на глазах, как сила оставляла его, как вся энергия его была истощена преследованием. Он был в ужасном состоянии, и было видно, что значит для него это гонение. За год до смерти он стал неузнаваем. Часто становился очень серьезен. Будучи прозорливцем, он, конечно, знал, что покидает нас навсегда, но мы этого не знали. Я проводил его до аэропорта, а затем мне разрешено было сопровождать его и до самолета. Он был исключительно серьезен и не мог даже говорить. Когда я сказал ему перед посадкой: «Пожалуйста, взгляните. Ваша паства смотрит на Вас», он грустно повернулся и трижды благословил всех нас в последний раз. И больше мы его не видели. В начале того лета один из его духовных сыновей получил от него письмо, где было сказано: «Если вы услышите, что я умер, знайте, что меня убили». И вскоре услышали печальную весть о том, что нашего дорогого Владыки не стало.
Обычно я не ложилась спать, когда блаженный Иоанн улетал от нас, так как знала точное время, когда его самолет пролетит над нашим домом и он, как всегда, благословит наш город с неба. Так и тогда я тоже дождалась полуночи, мысленно его проводила, а затем пошла спать. И видела прекрасный сон. Видела, как блаженный Иоанн летит, но не в самолете, а просто сам по воздуху и в воздухе взмахивает своей монашеской мантией, покрывая наш храм своим молитвенным заступлением. Это была его последняя поездка к нам.
Я знала одну даму, у которой очень болели ноги. После службы она всегда сидела на нижних ступенях нашей лестницы, ожидая, когда Иерарх выйдет из храма. И однажды она сказала ему: «Ваше Высокопреосвященство, я скоро умру». Он улыбнулся и сказал: «Нет, я умру раньше Вас». Так в точности и случилось. Он умер 19 июня (2 июля) 1966 года, а она несколькими днями позже.
Перед своим отъездом блаженный Иоанн поручил моим заботам своего любимого сироту Владимира, чьим официальным опекуном он был. Еще задолго до того он сказал: «Маленький Владимир может быть спасен, если у него будет собственная семья». Больше он ничего не сказал, но я сразу поняла сердцем, что он имеет в виду: я должна принять его, как собственного сына. И с того времени это стало самым дорогим моим желанием. Перед отъездом он сказал мне, что я должна взять мальчика, а ему писать обо всех своих нуждах и трудностях, и он будет руководить мною. Но вскоре блаженный Иоанн ушел из мира сего. Для меня это было нестерпимо тяжко и потому, что кроме него мне не к кому было обратиться за помощью.
Маленького Владимира приняли в моем доме неохотно и не очень дружелюбно, так как и мама, и дядя были уже стары, и им казалось, что это не по их силам. Это, конечно, ничего хорошего не предвещало, появилась масса трудностей с самого начала. Мама считала, что им это очень тяжело, а мне причинит сильные волнения. В общем, бедный Владимир попал в трудное положение, и я, к сожалению, тоже, ибо оказалась меж двух огней и должна была осторожно балансировать, чтобы не взволновать ни одну из сторон. Это истощало мое здоровье. Я стала нервной, и мне, мягко говоря, было очень трудно. Я чувствовала, что действую по велению совести и сердца, по внушению блаженного Иоанна. Все давали мне взаимоисключающие советы, которые я не могла исполнить, и из-за этого возникали новые проблемы. В конце концов я пришла в такое состояние, что казалось, если не поможет блаженный Иоанн, то я не смогу продолжать начатое.
Как-то я провела всю ночь в слезах и молитвах к блаженному. Наконец, сказала: «Смотри, блаженный Иоанн, если ты не придешь и не благословишь меня продолжить это дело, которое сердце мое ощущает благим, и не защитишь от всех этих советчиков, которые смущают и сбивают меня, я буду вынуждена оставить это Божие дело и не знаю, что станет тогда с бедным Владимиром».
К утру заснула и увидела сон. Звонит звонок, я бегу открывать дверь, так как думаю, что это блаженный Иоанн. Открываю – и действительно он! Проходит в коридор, из открытой кухонной двери выглядывают мама, дядя и Владимир. Но блаженный Иоанн не обращает на них ни малейшего внимания и идет прямо ко мне. Я падаю ему в ноги, и он благословляет меня. Я встаю, и он уходит.
Проснулась от дверного звонка. Вскочила с постели И пошла открывать дверь. Почтальон принес мне посылку. Я открыла ее и увидела журнал на английском языке: «Православное слово»19. На обложке заснеженное кладбище, и среди крестов бродит блаженный Иоанн – в точности такой, каким я видела его во сне. И на обложке журнала надпись: «Зине».
Я была так этим воодушевлена, и радостная дрожь охватила меня! С этого дня я приняла решение не обращать никакого внимания на людские мнения и руководствоваться только собственным сердцем. И Бог помог мне по молитвам праведника из вышнего мира.
Говоря совершенно честно, я никогда и не чувствовала его отсутствия. С тех пор, как он уехал в первый раз, сказав нам в краткой проповеди, что нет расстояния между теми, у кого есть только единое на потребу, а потому и единство душ. И даже после его смерти я обращаюсь к блаженному Иоанну как к живому, и он всегда дает мне знать, что он близко, слышит меня и помогает мне.
23
Работая в храме, я переносила много трудностей, но блаженный Иоанн всегда помогал мне. Отчетливо помню случай, происшедший перед его последним отъездом. Когда мы гуляли по маленькой аллее, он подарил мне деньги на именины, чтобы я потратила их на себя. Тогда же он сказал мне: «Зина, ты должна продолжать заниматься благотворительными трапезами». Мы готовили при нашем храме бесплатную пищу, которой кормили после службы всех трудившихся в алтаре, пришедших издалека, стариков, причастников и, конечно, тех, кто не мог себя прокормить. Тогда он даже дал мне 10 долларов на это дело. Я продолжала по мере сил делать это дело, на которое вдохновил меня блаженный Иоанн. Но, очевидно, переусердствовала, так как потратила все, что имела и даже больше. Я начала занимать, но превысила на 70 долларов сумму, на которую рассчитывала.
К тому времени я регулярно получала от «Фонда Архиепископа Иоанна» 20 долларов в месяц, которые могла потратить на это дело. Но этой суммы было недостаточно, и мой долг начал, мягко говоря, давать о себе знать. Размышляя о тяжести своих долгов, я однажды ночью шла из храма по набережной, где часто хаживал блаженный Иоанн, и не только подумала, но и сказала вслух: «Блаженный Иоанн! Я преданно делаю то, что ты поручил мне делать, уже долгое время, и ты видишь, какие у меня неприятности. Помоги мне, вытащи меня из этого!» Так я поговорила с ним, пришла домой и легла спать. Утром проснулась от звонка. Почтальон вручил мне письмо из «Фонда Архиепископа Иоанна».
«Слава Богу! – подумала я про себя. Будут у меня мои 20 долларов, когда получу их по чеку, и останется только 50. Как-нибудь раздобуду их, и вот весь мой долг». Распечатываю письмо и – о, диво! – Там не 20 долларов, а все 70! Помню, я даже подпрыгнула от радости и удивления и немедленно побежала получать деньги по чеку. Так я быстро выплатила весь свой долг. Тогда же написала письмо в Фонд, в котором благодарила за такой щедрый подарок. Но они никогда не объясняли мне, почему послали мне тогда именно такую сумму. В следующем месяце я снова получила обычный двадцатидолларовый чек. До сего дня храню эту квитанцию в память о том, что эти деньги были посланы мне лично от моего дорогого блаженного Иоанна.
