Звонить Вершинин не стал, приехал к обеду и сразу прошёл в кабинет к Марии Сергеевне.

– Вершинин? – она впервые назвала его по фамилии и была удивлена его появлением.

Нефёдова взяла в руки телефон, проверила входящие звонки и, отложив ежедневник, спросила:

– Вы принесли заявление?

– Я проспал, это с людьми бывает, – честно признался Саша.

– Я уже оформила Акт о прогуле, вы отсутствовали на рабочем месте более четырёх часов, у меня есть основание вас уволить хоть сейчас.

Вершинин молча вышел из кабинета Нефёдовой и вернулся спустя пять минут с заявлением.

Сразу устроиться на работу у Александра не получилось, пришлось временно подрабатывать в такси. Саше не нравился дневной график и пробки, поэтому он старался работать в ночное время. И оплата высокая, и трафик на дороге меньше.

Очередной заказ ближе к трём часам ночи взял сразу. Оделся и вышел во двор. Небо было усыпано звёздами. Похолодало. Вершинин поёжился и выехал по адресу.

Навстречу ему из подъезда выскочила женщина с ребёнком на руках.

– В травму на Красный проспект, – выпалила она, пристёгивая дочь.

– Мария Сергеевна? У меня указана конечная точка…, – удивлённо сказал Саша.

– Вершинин? Поехали, поехали. Болит? – быстро переключилась она на ребёнка.

Всю дорогу Александр посматривал в зеркало заднего вида. Без макияжа, в домашнем халате и с наспех собранным пучком на голове его бывшая начальница совсем не была похожа на себя, от волевой женщины не осталась и следа. Казалось, Мария сейчас расплачется.

– Я помогу, подождите вы со своими деньгами, – Саша вышел из машины и взял девочку на руки. – Не волнуйтесь, я останусь здесь, – добавил он, когда были решены все формальности и доктор был готов их принять.

Из кабинета травматолога Маша вышла спокойная, с лёгкой улыбкой на лице.

Вершинин забрал девочку на руки и спросил:

– Всё хорошо?

– Да, Саша, перелома нет, – Мария вновь улыбнулась.

Вершинин почему-то посмотрел на её ноги и подумал про себя: «Прямые ноги, красивые даже, и почему она не носит юбки?»

На обратном пути сначала молчали.

– А вы другая, вашему мужу повезло, – вдруг сказал Саша.

– В смысле?

– Ну не такая, как на работе.

– Работа и личная жизнь – это две разные вещи. Приходится быть сильной, чтобы обеспечивать семью. У меня нет мужа. Но есть Леся, – и Мария приобняла дочь, а после добавила, – тогда, когда вы опоздали, я почему-то подумала, что позвоните, объясните, а вы просто приехали. Вы подвели меня, но я готова была пойти на уступки, если бы позвонили.

– Почему вы не носите юбки на работе, Мария Сергеевна?

Нефёдова стыдливо прикрыла коленки.

– И платья, – добавила дочь.

– Да! И платья, – поддержал Вершинин восьмилетнюю девочку.

– Прекратите оба! – Маша попыталась сменить тему.

– Мы не на работе, – рассмеялся Саша, – придётся отвечать.

– Уже приехали, сколько я должна? – спросила Нефёдова, доставая кошелёк из сумки.

– Деньгами не возьму, – всё ещё продолжая шутить, ответил Саша.

– Вершинин!

– Ужин должны… в платье! – выпалил Саша.

– Я тоже буду в платье, – добавила Леся.

– Конечно! – согласился Вершинин.

А потом был ужин и платье. И три года ухаживаний. Каждый год Вершинин делал Маше предложение, а она твёрдо отвечала «нет».

Тогда он собрал чемоданы, взял зубную щётку и сказал:

– Нет, так нет. Примите моё заявление: ухожу.

Маша растерянно посмотрела на Александра и, быстро собравшись, ответила:

– Четырнадцать дней обязан отработать, так что распаковывай чемоданы и ставь щётку на место.

Свадьбу Вершинины сыграли через три месяца.

Мачеху Люська возненавидела ещё заочно. Даже не увидев.

На осенних каникулах отец отправил дочку к бабушке в деревню, а когда пришло время забирать домой, заявил:

– Теперь мы будем жить втроём!

– Ура! – воскликнула Люся. – Ты купил котика?

– Нет, – мотал головой отец.

– Собаку или попугая?

– Нет.

– Кого, папа, кого? – Люся прыгала перед отцом, хлопая в ладоши.

– С нами будет жить Марина.

Бабушка как-то нервно вскинула руки вверх, и улыбка ушла с лица Сергея:

– Подготовил бы дитё как-нибудь, а то так сразу.

– К чему подготовил? Смешная ты, мама, – Сергею явно не понравилась эта реакция. Он считал, что его радость и счастливое настроение они обе должны были поддержать. Но вышло не так. Получилось, что счастья хотел только сам Сергей.

Всю дорогу домой Люся сидела на заднем сидении, надув губы.

– Нам так хорошо было вдвоём, зачем?

– Тебе нужна мать, мне жена, – спокойно ответил отец.

– У меня есть… была мать! – пытаясь перекричать мелодию, звучащую из динамиков, крикнула дочь.

– И у меня была жена три года назад, а теперь нет. Надо дальше жить, Люсенька. Я устал один, понимаешь. Марина тебе понравится. Я не заставляю тебя её любить, просто прошу отнестись к ней хорошо.

Для семилетней девочки эти слова звучали по-своему. Тогда Люся не осознавала, что может оттолкнуть от себя отца всего несколькими словами. Характером эта девочка с волосами пшеничного цвета была в отца, и это очень мешало им в отношениях.

Перед дверью отец почему-то громко выдохнул и позвонил. Он не открыл дверь своим ключом, как делал всегда, а позвонил.

Люся напряглась и уже готова была говорить гадости.

Дверь распахнулась, и перед ними возникла улыбающаяся женщина невысокого роста. Темноволосая, с милыми кудряшками и зелёными глазами.

У неё был идеально ровный ряд белоснежных зубов. Это Люська заметила сразу. Ей с зубами не повезло, и она тут же нашла ещё одну причину не любить эту милую женщину. За отличные зубы.

Отец неуклюже приобнял Марину и вошёл в квартиру первым. Люся ещё секунду думала, но тоже перешагнула порог. Всё же это и её дом.

Отец всячески подбадривал свою новую возлюбленную, хвалил за то, что она прекрасная хозяйка; удивлялся тому, как она точно подобрала размер платья, которое купила для Людмилы, и совсем не обращал внимания на дочь.

Люська обиделась. Налицо было явное замещение дочери на Марину.

Марина же старалась угодить Людмиле всеми силами. Она порхала около дочери Сергея ровно неделю. Люська на контакт не шла. Как-то утром она прямо заявила Марине, глядя в её зелёные глаза, что никогда не будет называть мамой.

– Мне это не нужно, – холодно ответила Марина. – Я вижу, что ты не хочешь общаться, так тому и быть. Ты живёшь своей жизнью, я своей.

– Отлично, я рада, что ты уедешь! – Люська совсем по-детски захлопала в ладоши.

– Нет, я не уеду. Я буду жить здесь, с твоим отцом. Я буду готовить, стирать, убирать, для тебя в том числе, но ничего другого от меня не жди. Это лишнее, я смотрю.

Люда пожала худенькими плечами и ушла к себе в комнату.

Шло время, оно мало что поменяло в отношениях Людмилы и Марины. Хотя статус Марины теперь был иной – жена.

Через год у отца с Мариной ожидаемо родился ребёнок. Люська с нескрываемым пренебрежением ходила мимо плачущего розового свёртка и гордо поднимала нос выше.

Марина ничего не успевала, теперь в доме царил беспорядок: копились пелёнки, нестираная одежда, еда готовилась на несколько дней вперёд, крошки теперь были рассыпаны не только на кухне. Марина ни разу не попросила Люсю ей помочь по дому или с братом. А вот отец упрекал.

– Пол помой, мусор вынеси, Люся, ты же можешь помочь?

– Ты тоже можешь. Это твой сын, твой дом, вот и помогай.

– Я помогаю, но пока меня нет дома, ты же можешь что-то сделать!

– Меня тоже нет дома, у меня школа, хореография, сольфеджио.

Отец злился на дочь, всё чаще повышал голос. Марина вставала между отцом и Люськой, просила успокоиться, смягчая градус раздражения обоих.

Дружной и счастливой семьи не получалось. Сергей злился, Марина уставала, Люська вечно сидела в своей комнате с закрытой дверью.