– Доброе утро, мистер Томас! – вдруг раздался рядом звонкий голос.

Мужчина вздрогнул: так из всех знакомых его мог звать только один человек. Тот, кого он с нетерпением ждал все утро. Томас повернул голову: на дорожке перед домом стояла Мэри. Вместо ответа на приветствие, он уставился на почтальона, не понимая, как смог пропустить ее появление.

– С вами все в порядке? – озабоченно спросила Мэри. – На вас лица нет. Что-нибудь случилось?

– Не пойму, почему миссис Кларк не выходит из дома, – выдавил из себя Томас.

– Кларк вчера уехала к сестре на побережье, – улыбнулась Мэри, поняв, что ничего серьезного не произошло. – Она об этом болтала всю неделю. Если она вам очень нужна, я могу узнать телефон сестры.

– Да нет, спасибо, Мэри. Совсем вылетело из головы. Возраст, знаешь ли…

– Ну, не наговаривайте на себя, мистер Томас! – поспешила возразить она. – Вы в прекрасной форме.

– Спасибо за комплимент, Мэри. – Томас наконец-то совладал с собой и улыбнулся. – Ты всегда мне поднимаешь настроение.

Это была правда. За все время он не помнил ни одного случая, чтобы Мэри была не в духе или чем-то огорчена. Излучавшая оптимизм, словно сама была частью утреннего бодрящего солнца, девушка приносила не только почту и свежие новости, а была для Томаса своего рода вестником нового дня. Ее приход задавал тон всему дню.

Томас не очень-то любил общаться с соседями, особенно выслушивать их проблемы и вечные жалобы на правительство или, чего доброго, на родственников. А Мэри, с ее жизнерадостностью, умела найти в любом событии что-то хорошее и преподнести его именно в этом свете.

– Вот тебя вчера не было – и день выдался не таким хорошим, – в шутку укорил ее Томас. – Так что ты должна это компенсировать. Кстати, – спохватился он, – все ли у тебя в порядке? Извини, я должен был спросить в начале…

– Не волнуйтесь, мистер Томас, – успокоила его Мэри. – В нашем отделении не хватает людей, поэтому мне самой пришлось съездить на городской почтамт. Вчера, к счастью, на моем участке не было писем…

Озадаченно посмотрев на Мэри, Томас перебил ее.

– Ты ничего не путаешь? – уточнил он. – Вчера я получил письмо. – Он чуть помолчал и добавил:

– Немного странное, должен тебе сказать. Я хотел об этом спросить.

У Мэри округлились глаза:

– Письмо? Не может быть, я сама проверяла утром. Были только рекламные листовки. Вот они, все в сумке. За вчера и за сегодня.

– Да, – кивнул Томас, – письмо. Подожди, я принесу его.

– Мистер Томас, – остановила его Мэри. – Если вы не против, я бы сначала закончила с почтой. Можно, я зайду к вам во второй половине дня?

– Да-да, конечно, – засуетился тот. – Извини, что задерживаю. Тебе и правда нужно идти.

– Не понимаю, – задумчиво проговорила Мэри, вертя в руках конверт. – Не похоже, чтобы письмо пришло по почте – на нем нет должной отметки, а эти штемпеля очень давнишние. Вы говорите, его принес почтальон?

Они сидели за столом в гостиной. Мэри принесла коробку с пончиками, а Томас достал из верхнего шкафчика упаковку ароматного чая с ройбушем и ванилью, которую берег для особых случаев или для гостей. Мэри помогла расставить чашки с блюдцами, и Томас невольно засмотрелся на нее, как ловко та управляется с посудой, потом спохватился, открыл коробку с пончиками и положил самый аппетитный ей на тарелку. Мэри заметила эту маленькую хитрость, но не стала возражать, чтобы не огорчать Томаса.

– Да, – кивнул он, – почтальон приходил вчера утром в обычное время.

– Это уж совсем странно, – сказала Мэри, – вчера из-за нехватки людей менеджер отделения, мистер Харрис, решил доставить флаеры на следующий день, то есть сегодня. Все равно от них мало проку, а писем, как я говорила, к нам не поступало. Вы не думаете, что это чей-нибудь розыгрыш?

Томас с сомнением покачал головой. Это письмо могло быть только у Джорджа. Если тот и решил пошутить таким образом, то шутка получилась, мягко говоря, странноватая. Даже если кто-то и согласился бы везти непонятно откуда старое письмо, раздобыть форму почтальона и ломать перед Томасом комедию, то это было бы, по крайней мере, накладно, не говоря уже об остальном. К тому же Джордж никогда не любил слишком сложные розыгрыши. Вот зарядить хлопушку и подложить ее под пепельницу, чтобы бабахнуло, когда пепельницу возьмут в руку, это было вполне в его стиле. Томас решительно отмел этот вариант.

– Нет, – уверенно сказал он, – для розыгрыша слишком мудрено, да и не в стиле тех, кого я знаю.

– Может, это кто-нибудь другой, не из ваших знакомых, – предположила Мэри. – А как, кстати, выглядел этот парень?

Томас принялся подробно описывать почтальона. Он вспомнил, как что-то в его облике показалось ему не совсем уместным, но не мог понять, что именно. Мэри помогала, задавая уточняющие вопросы. Особенно подробно она расспрашивала про форму. Томас старался не упустить ни одной мелочи, но чем больше он вспоминал, тем удивленнее становилась Мэри. Наконец, она спросила:

– Что у него было на голове?

– На нем была… – Томас наморщил лоб. – Фуражка… Да, именно, фуражка! – Вот, что тогда показалось ему необычным, но потом внимание переключилось на письмо, и он напрочь забыл про эту деталь.

– Современные почтальоны не носят фуражек, мистер Томас, – удивилась Мэри. – Их носили раньше. Я такие видела в фильмах, а сейчас у всех бейсболки.

– Точно! – воскликнул он. – И как я, дурак, сразу не догадался?!

– У нас даже не осталось такой формы, – продолжала Мэри. – А если кто-нибудь и появится в такой на работе, это будет серьезное нарушение.

– Фуражки на головах почтальонов я видел только в свои юношеские годы, – вспомнил Томас. – Мне очень нравилась их форма. Было в ней что-то притягивающее.

– Вы хотите сказать, что это был почтальон из вашего детства? – засмеялась Мэри. – Мистер Томас, не знаю, как вы, а я уже не верю в сказки.

Томас молчал. Он в какой-то степени был согласен с Мэри, но откуда, черт подери, тогда взялось письмо? Он не мог найти ни одного логичного объяснения.

– Возможно, ваш друг обратился в передачу «Скрытая Камера», – предположила Мэри, – они запросто могли проделать такую штуку.

– Наверное, ты права, – нехотя согласился Томас, – мне надо будет найти номер телефона Джорджа и «поблагодарить» его как следует.

– Не позавидую я ему, когда он снимет трубку, – улыбнулась Мэри, – я слышала, вы бываете острым на язык.

– Да, представляю, что обо мне наговорили соседи, – Томас шутливо нахмурил брови и погрозил пальцем в сторону окна, – как вот доберусь я до них…

Они продолжали разговаривать, больше не касаясь темы письма, чему Томас, признаться, был рад. Он не принимал до конца идею со «Скрытой Камерой», хотя это и было более-менее единственным рациональным объяснением. Ему не давала покоя фуражка почтальона и тот факт, что посыльный бросил что-то в пару почтовых ящиков по пути к его дому. Об этом Томас умолчал. В голове у него зрел план, но посвящать в него Мэри не хотелось – она и так помогла вспомнить детали одежды того парня. В конце концов, это письмо его, Томаса, и разбираться он должен сам.

Утро следующего дня не было таким приветливым, как накануне. Небо затянуло плотными белесыми облаками, и зарядил нудный моросящий дождь. Солнце попыталось пробиться сквозь эту пелену, но у него не хватило сил. Томас сунулся было на свое привычное место на крыльце, но как только капли дождя попали ему на стекла очков и в кофе, поспешил вернуться в дом. Он с недовольным видом сел у окна и даже собрался поворчать на погоду, но тут его отвлекло появление мусоросборника, и неизменный распорядок утренних событий полностью захватил мужчину. Правда, отсутствие Томаса на обычном месте немного выбило из колеи Майкла и Сару. Они выехали из гаража на своей «тесле», и Майкл уже открыл окно, чтобы по обыкновению помахать Томасу рукой, как вдруг резко сбавил скорость.