Юлия Андреевна Мамочева
Неуязвимость
© Мамочева Ю.А., текст, 2023
© Киндинова Д. Е., каллиграфия, 2023
© Томсон С. В., фотографии на обложке, 2023
© Мужицкая Т. В., предисловие, 2023
© Томсон С. В., предисловие, 2023
© Издательство «У Никитских ворот», оформление, 2023
Очень странно писать предисловие к книге, которую ты уже прочёл от корки до корки, которая для тебя уже состоялась, в которой уже есть измусоленные от частого возвращения к тексту страницы, которая была с тобой на прикроватной тумбе во множестве отелей десятка городов, которая летала с тобой авиарейсами и тряслась с тобой в поездах.
Очень странно вспоминать все эти многочисленные встречи с текстами книги, которая ещё не обрела своего физического воплощения. Но у тебя в руках, дорогой читатель, сейчас именно оно – обретшее осязаемость множество неповторимых моментов, из которых соткана неуязвимость автора.
Очень трудно писать предисловие к книге, в которой столько твоей собственной вовлечённости, и не вовлечь свою точку зрения, которая может быть совершенно перпендикулярна задумке её творца. Но я как раз и рассчитываю многие годы спорить с автором о названии или о чём бы то ни было ещё. Только вот стихи в этой книге для меня – это истина в последней инстанции. Это выкристаллизованная правда о хрупкости и невероятной красоте счастья в тот момент, когда земля уходит из-под ног. Мы ездили по городам нашей большой страны с программой «Будем живы!»[1] и, встречая в чьём-то взгляде вопрос «А будем ли?», горячо и смело предъявляли эти стихи. Перед ними безоговорочно капитулировал любой страх. По крайней мере, нам так казалось. И потому так радостно мне сегодня писать этот текст, что «Неуязвимость» – это печать уверенной победы над страхом.
Очень ответственно писать предисловие к книге, в которой так много знакомых тебе имён. Под этой обложкой в стихах задокументированы соприкосновения душ, отчаянно старающихся сделать этот мир светлее. Передать тепло и свет такого взаимодействия способны, по-моему, только стихи и музыка. И крайне безответственно с моей стороны было бы потратить ещё хоть одну минуту вашего внимания перед встречей с первым стихотворением…
Я заканчиваю, выражая при свидетелях этого текста благодарность за то, что в самый отчаянный и тёмный момент последних двух лет, когда в голове повисла ужасающая тишина, ты пришла и так просто сказала: «Говорить о любви». Как много её в этой книге.
Спасибо.
Друг.
Господин Литвинович
(он же Сергей Томсон),
российский чтец, популяризатор
современной поэзии
Вот и она. Новая книга Юли Мамочевой. И мурашки от предвкушения…
Нежность и страсть. Честность, свет и игра. Любовь в самых разных видах её.
А ещё эта книга целительна. Её можно прикладывать к больному месту. Зачитывать вслух любимым людям. Читать про себя. И про себя. Юля – светоносное существо. И через текст она согревает каким-то вселенским дыханием твоё сердце.
Татьяна Мужицкая,
психолог, специалист по НЛП,
автор книжных бестселлеров, поэт
Выход книги финансово поддержали:
Сергей Пузанов
Екатерина Малова
Екатерина Юргель
Любовь Шуваева
Марина Рыльцева
Катерина Поколо
Наталья Александрова
Ирина Шишкова
Любовь Мареева
Марина Твердова
Елена Артюхова
Татьяна Тесля
«лечила не горькими травами – вишнёвыми поцелуями…»
лечила не горькими травами – вишнёвыми поцелуями
и море цвело до утра во мне, слезами текло подсолёнными
вот сердце трепещет парусом, вот ты лежишь на плече моём
до завтра не о чем париться, и это моё лечение
шепчи мне, шепчи, нашёптывай
большое, смешное, дивное
покуда лежим на шёлковой
широкой ладони июня мы
буди меня, береди меня
сейчас мы непобедимые,
идиллией обнажённые
как будто навеки юные
…и в слегка комариной, жасминовой темноте
мы друг другом на ощупь любуемся, как слепые
ты не знаешь, как я боюсь, что наступит день
я не знаю, какие боги тебя слепили
твой бессовестный профиль, и долгий рельеф бедра,
и всё прочее совершенство кошачьих линий
мы слепцы до зари, мы невидимы до утра,
первобытные дети из тёпленькой божьей глины
завтра будет опять обязательный день цифровой
грохот вечной войны в несмолкающем писке моды
но я знаю, что вновь возвращусь в терпкий запах твой
как в объятья самой природы
и в бою меня это знание убережёт,
без сомнений, почти что без шуток и без церемоний
я на восемьдесят процентов спокойное море
доброй ночи, мой бережок
«Пусть птица видит нас на золоте полей…»
Пусть птица видит нас на золоте полей,
как мы похожи на
две крохотные руны.
А кто на свете всех румяней и белей?
А ты, моя заря, ты, ласковая юность.
Зависнув в облаках, пусть птица видит, как
пьянеем травяным мы древнерусским духом,
ведь в тишину, что мотылькова и дика,
спадает время с нас бессильнейшим недугом.
И остаёмся мы стоять – в руке рука,
до первородности обнажены друг другом.
По несколько секунд, минут, часов, веков
стекает время, точно пот, из тела
в бескрайний звон цикад, что дик и мотыльков.
И мы молчим вдвоём, как ты того хотела.
Мы только пара рун, переплетённых рук,
пока нет связи с двадцать первым веком,
давай ещё с тобой побудем на ветру,
ведь я немножко управляю ветром.
Пока молчит айфон, славянский пантеон
хранит нас всем вокруг, что травян|о и сине.
И видим птицу мы, и будто слышим звон,
звучащий непонятно, но красиво.
«Вечернее поле лечит тонкими чудесами…»
Вечернее поле лечит тонкими чудесами,
которые по одному случались и раньше:
вот колдует ветер твоими растрёпанными волосами,
вот закат впереди, точно облепиха, оранжев.
Воздух прян и тихонечко зелен – не надышаться,
облака резвы, как полярные медвежата.
Непонятно, оно ли это, то самое счастье,
но внутри разжимается что-то, что было сжато.
Ибо если всё это и помнишь – то по отдельности,
а теперь стоишь,
будто перед живой мозаикой,
и буквально дуреешь от ясности, от беспредельности,
так, что думаешь: «Мать твою за ногу!»
Так, что думаешь: «Господи, если ты есть, ласковый
и большой,
пусть все эти цветы – твои дети, чтобы я им немножко
сестра,
лишь бы мне ещё постоять тут с растрёпанною башкой,
с глазами чистыми, рыжими от твоего костра!»
И когда оттикают часики моей сумасшедшей жизни
в каком-нибудь муравейнике из бетона да из камня,
ты пошли за мной не старуху, а девочку в модных джинсах,
с длинной косой и выбритыми висками.
Пусть помчит меня в классной тачке по долгой —
предолгой трассе
под отборнейший хеви-метал, такой эпиграф.
А потом будет зелено-зелено, и ветер бескрайне ясен,
и закат навсегда до одури облепихов.
