– Верно, – кивает Фиона.

– Тогда зачем им печатать эту историю про нас?

– Чтобы высмеять и унизить нас, – отвечает Лили. – Чтобы, если мы что-то расскажем, нас воспринимали как законченных чудачек.

– Боже, я даже не подумала об этом, – произношу я, ощущая себя настолько усталой, что ложусь в пустую ванну. – Из-за этого мне хочется продать эту дурацкую школу и перевезти нас всех на Фиджи.

– Этого-то от тебя и добиваются «Дети», – говорит Фиона. – Лили, откинь голову в раковину.

Я передаю ей длинную металлическую лейку душа.

– Да, я понимаю, что они этого хотят от меня, но можно же немного помечтать.

Жужжит мой телефон. Это Ро.

Ты дома?

– Ро едет сюда, – говорю я, отвечая на сообщение. – Полный дом О’Каллаханов.

Фиона ополаскивает теперь уже соломенно-белые волосы Лили.

– Той ночью Ро и Аарон на время ослепли, – робко начинаю я.

– Что значит ослепли?

– Ну, потеряли зрение.

– Надолго?

– Примерно на минуту.

Девочки не успевают ответить, потому что Ро вбегает по лестнице, крича что-то о том, что он рок-звезда. Врывается в дверь и словно пьяный кричит:

– Ух ты, оргия в ванной! А по какому поводу?

– Мы красим волосы Лили, – отвечаю я. – Потому что теперь мы, видите ли, знаменитости.

Он выглядит смущенным.

– А? С каких это пор вы знаменитости? Это я знаменитость.

– Что?

Ро держит в руках выпуск «Хот-Пресс».

– «Сингл недели», детка!

Мы все сходим с ума. Ро достает из большой, похожей на курьерскую сумки три бутылки «Кавы». Первая уходит почти целиком на то, чтобы облить нас, как гонщиков «Формулы-1».

– Боже, Фи, это ведь не испортит краску? – спрашивает Лили, перебирая пальцами прядь намокших бледных волос.

– Нет, – смеется Фи. – Садись, я нанесу немного синего.

– «Сингл недели», – повторяю я, удивляясь тому, насколько это крошечное достижение может изменить всю жизнь Ро. – Ро, это же грандиозно.

– Грандиозно, – соглашается он, с удовольствием прихлебывая из бутылки. – Настолько, что можно увидеть из космоса. Погодите, а о чем вы говорили?

Пока синяя краска сохнет, мы рассказываем про «ведьм из школы Святой Бернадетты». Ро с опаской рассматривает газету.

– Ничего себе, – говорит он. – Всю славу у меня украли.

Я не решаюсь сказать ему, о чем думаю и о чем, должно быть, думают Фиона и Лили. Если за статью в «Килбег Ивнинг Стар» ответственны «Дети», то, может быть, они стоят и за статьей в «Хот-Пресс»? Первая – местная газета, а второй – национальный журнал. Одна статья – целенаправленная атака на нас, другая – лишь несколько строчек о сингле инди-рока. Какая им выгода печатать восторженные отзывы о «Маленькой частной церемонии»?

А выгода в том, чтобы разобщить нас. Они видели, как сливаются наши способности и что с каждым разом мы все лучше и лучше обращаемся с ними. Ро с Аароном даже попытались определить их местонахождение, просто объединив вместе свои силы. Мы, несомненно, сильнее вместе. И почему бы им не попытаться разделить нас?

Чем больше внимания привлекает МЧЦ, чем больше концертов она дает, тем вероятнее мы потеряем Ро. Но ведь он и так уже едва не был потерян? И вернулся.

Мы все восхищаемся новой прической Лили, в том числе и Фиона, которая сначала не хотела ее красить. И в самом деле Лили выглядит великолепно. Дерзкой, но одновременно по-милому озорной. Похоже, она сама не может поверить в свою удачу.

– Невероятно! – повторяет она, любуясь своим отражением. – Разве я не выгляжу великолепно?

– Согласна, – киваю я. – Ты выглядишь великолепно.

– Ну да, неплохо, – говорит Фиона, оценивая свою работу. – Ладно, мне нужно домой. Мама готовит фахитас. Так мы завтра идем туда?

«Туда» – это на Рождественский вечер в доме Холли Макшейн – якобы ежегодное мероприятие, на котором всегда присутствовала Фиона и о котором мы с Лили даже не слышали. На этот раз пригласили и нас. Такое чувство, что ученицы школы Святой Бернадетты, пережив травму, цепляются за любую возможность побыть вместе. Словно последние динозавры, которые станут окаменелостями после выпуска. Это сентиментальное чувство перевешивает любые смутные представления о группировках или о популярности. Или, по крайней мере, перевешивало до выхода статьи.

– Ну, не знаю, – говорю я, снова опуская взгляд на газету. – То есть я имею в виду после этого. Я не знаю, хочу ли я веселиться с людьми, которые сдали нас прессе и описали… так.

– Да успокойтесь вы, «леди Ди», – отвечает Фиона. – Скорее всего, это были выдуманные цитаты. А если и не выдуманные, то вырванные из контекста. Нужно верить в людей.

Она сверяется с часами.

– Ладно, время фахитас, я ухожу.

В итоге Лили уходит с ней, признав, что фахитас – это одна из тех немногих вещей, которые могут предложить люди, но не река. Остаемся только мы с Ро, облитые «Кавой» и синей краской для волос, сидящие в ванной.

– Прочитай еще раз, – говорит Ро. – На этот раз вслух.

– Ну ладно, – ухмыляюсь я, делая длинный глоток из бутылки. – «Маленькая частная церемония» – эклектичная панк-рок-четверка из Килбега, которая впервые привлекла к себе внимание, гастролируя с Хонор Оун в начале этого года. Их первый сингл, «Девушка-волк», представляет собой полнозвучный, энергичный и шумный гимн, утверждающий себя и как классическая ода молодой любви, и как захватывающая история трансформации.

Я отрываю взгляд от журнала в полнейшем восхищении.

– Я же говорила, что им понравится.

– Так и есть. Читай дальше.

– Этот сингл в паре с озорной и вызывающей песней «Не твое дело, Глиннер» на другой стороне обеспечил «Маленькой частной церемонии» прочное место на ирландской музыкальной квир-сцене. Особого упоминания заслуживает Ро О’Каллахан с бархатным голосом, звучащим отчасти как Люк Келли, и отчасти как Долорес О’Риордан. Если по их исполнению в «Девочке-Волке» и можно о чем-то судить, то они вполне могут стать следующим великим ирландским вокалистом.

Я кладу журнал на грудь.

– Детка, они назвали тебя следующим великим ирландским вокалистом, – шепчу я.

– Мэйв, – шепчет Ро в ответ с такой широкой улыбкой, что она вполне могла бы генерировать электричество. – Они назвали меня «они».

Я снова хватаю журнал и просматриваю последнюю строчку.

– О да!

Наступает небольшая тишина, счастливая тишина, и я понимаю, что прервать ее может только Ро.

– Это и вправду хорошее ощущение.

– Каково это?

– Как будто… как будто окончание чего-то очень важного. Важной подготовки. И теперь настала пора признать и использовать свои силы. Не знаю… может, теперь я точно не буду сомневаться.

– С этой темой про местоимения?

Мне тут же хочется ударить себя за такое неуклюжее выражение. «Тема с местоимениями». К счастью, Ро только кивает.

– Здорово, – говорю я и упираюсь головой в холодную эмаль ванны, глядя на этого человека.

Через маленькое круглое окно ванной падает зимний солнечный свет, рассыпаясь призмой цвета по плиткам, и я вижу их во всей их яркой многогранности.

– Поздравляю, – робко добавляю я. – Может, выпьем за это?

– Да, – отвечает Ро, поднимая «Каву». – За самопринятие и самопознание.

– И за испанское шампанское.

– Да. За самопринятие, самопознание и испанское шампанское.

Мы целуемся, и это Ро, с кем я выросла, и Ро, с кем я чуть не умерла, и Ро со сцены, кто предстает перед глазами всего мира. Все они, все вместе. Все сразу.

ЕСЛИ БЫ ШКОЛА ПРОДОЛЖАЛА РАБОТАТЬ, последний день зимнего семестра прошел бы за просмотром фильмов, обменом глупыми маленькими подарками и сплетнями. Были бы домашние вечеринки, походы по магазинам за нарядной одеждой и горячим шоколадом в кафе. Вместо этого семестр просто заканчивается на следующий день после очередного отсутствия Лорны МакКеон и письма от мисс Харрис.