Точно так же Деметра Джордж[5] считает, что силы женского начала и культ Великой Богини в прошедшие эпохи позволяли иначе относиться к смерти и сексу – двум крупным табуированным темам современного общества. Согласно ее мнению, мистерии богини имели отношение к тесной связи между смертью и возрождением. Секс использовался в первую очередь для достижения экстаза, исцеления, возрождения и духовного просветления. С началом перехода к солярным культам эти символы постепенно лишаются своего значения, искажаются, а учения богини подавляются.
Для кого-то речь идет о силе патриархата, о всемогуществе мужественного героя, который приходит со своим фаллическим мечом, чтобы отрубить голову змее, с самых отдаленных времен считавшейся символом мистерий Великой Богини. Можно подумать, что именно он и убил ее.
Однако другой подход, подход Деметры Джордж, которая была моей наставницей, кажется более подходящим для открытия новых перспектив.
В книге «Тайны темной Луны»[6] она высказывает идею о том, что этот великий женский принцип вовсе не обязательно был попран и осквернен мужскими силами, которые таким образом могли привести его к гибели. На самом деле это было воздействие интеллекта циклов, столь характерного для женского начала, о чем также говорится в упомянутой книге. Если бы мы поместили себя в космический цикл продолжительностью более 40 тысяч лет, то две тысячи лет тьмы, во время которых правили патриархальные законы, больше соответствовали бы бальзамической фазе Луны. То есть моменту, когда Луны нет на небе, когда ее просто не видно, что вовсе не означает, что она полностью исчезла. Для древних на этапе этой фазы женщины кровоточили и соединялись с тонкими мирами. Так что в космическом масштабе эти две тысячи лет были временем темной Луны, когда женское начало находилось в процессе перерождения.
Мне кажется очень важным рассматривать это великое возрождение женского начала не как месть женщин мужчинам, что только продлит нескончаемую борьбу между полами, а как космический танец этих двух принципов в игре света и тени.
Остаются открытыми вопросы, которые будут служить для нас ориентиром на протяжении всей книги:
• Не является ли возвращение женского начала новолунием, рассветом новой эры, целью которой будет реинтеграция женских сил?
• Не вернутся ли богини тени после двухтысячелетнего цикла возрождения более могущественными, чем прежде, несущими в себе семена грядущего нового мира?
• Не поведают ли они нам основополагающие истины, чтобы и мы смогли пройти через открывающиеся перед нами циклы, научившись преодолевать тьму в той же степени, что и излучать свет? Веста напомнила бы нам о качестве взаимоотношений с бытием. Юнона научила бы нас, как по-новому взглянуть на отношения в паре, чтобы сплести более гармоничные связи, оставаясь при этом полностью независимыми. Афина Паллада с ее проницательным взглядом внесла бы свой вклад в изобретение и создание проектов, оказывающих значимое влияние на общество. Церера продолжала бы напоминать о важности ритуализации наших связей, о том, что научиться любить – значит научиться умирать. А Лилит, вернувшись из изгнания, поведала бы нам, что сила обитает в том, что скрыто на самой глубине, наши поиски абсолюта порой могут обрекать нас на страдания, но, отважившись на этот прыжок в пустоту, мы расправляем крылья невероятной мощи.
Неслучайно открытие этих астероидов и их использование синхронизировано с великим возвращением женского начала.
Первые астероиды были обнаружены в начале 1800-х годов, а их введение в астрологическую практику относится к 1970-м годам, что совпадает с периодом зарождения феминистских движений. В том же году, когда Элеонора Бах опубликовала первые эфемериды астероидов Церера, Афина Паллада, Веста и Юнона, в США были легализованы аборты (знаковое дело «Роу против Уэйда»). А в 1975 году во Франции был принят закон Симоны Вейль, также позволяющий женщинам делать аборты.
Символически на небе в то время происходило что-то чрезвычайно могущественное, поскольку Церера, Веста и Юнона являются сестрами Юпитера, Нептуна и Плутона. Если обнаружение небесного объекта соответствует активации наших внутренних психических центров, то мы можем констатировать начало восстановления баланса мужских и женских энергий. Кроме того, Афина Паллада – ни больше ни меньше дочь Зевса, рожденная из головы отца, – обозначает собой разворот внутрь, разрыв с господством разума, столь проповедуемым ее отцом. Она открывает путь к объединению сил наивысшего сознания с мудростью циклов.
Сегодня, как никогда, важно вернуть себе эту мудрость богинь: у многих из них есть послание для человечества завтрашнего дня. Они действуют как катализаторы перемен[7], предвестники нового мифа, который мы напишем вместе, почитая их в нашей карте и в наших жизнях, согласившись олицетворять собой многоликость женского начала.
Символический и архетипический подходы
Символическое видение состоит в чем-то совершенно отличном от «воспроизведения» чувственного путем придания ему того или иного значения… Оно подразумевает сопутствующее преобразование способа восприятия и способа бытия воспринимающего и воспринимаемого, что предполагает спонтанность воображения, являющегося органом этих метаморфоз[8].
Анри Корбен
Современная астрология часто опасается называть себя предсказательной, как будто ее чтение направлено исключительно на самопознание: хотя и это верно, язык звезд – ключ к проникновению в глубины нашего бытия. И все же мы не можем отрицать предсказательную традицию. Вспомним хотя бы пророчиц, в форме загадок говоривших на языке огня. Конечно, это могло быть предсказание не в буквальном смысле, поскольку они изъяснялись символами и метафорами, но именно этот язык станет нашим вдохновением для исследования и путешествия среди архетипов и символов. И конечно же, нам не обойтись без поэтического воображения.
Мы поговорим о женских архетипах, выражающихся через астрологические символы, – женских астероидах.
Астрология женских архетипов приглашает нас исследовать астрологический язык, а также напоминает нам, что символ – живой, и призывает воспринимать этот дискурс о звездах (этимология слова «астрология») в его универсальном измерении, связывающем нас с чем-то всеобъемлющим.
Вивиан Тибодье говорит, что для Юнга архетипы – это виртуальные матрицы, которые образуют собой возможности коллективного бессознательного.
Согласно Юнгу, каждое отдельно взятое индивидуальное бессознательное укоренено в общем коллективном бессознательном. Оно, в свою очередь, содержит оригинальные типы символических представлений, служащих моделями поведения. И именно эти типы, присущие человеческой природе, являющиеся психическими следствиями биологических инстинктов, Юнг называет «архетипы». Анри Дюмери[9] объясняет: «В широком смысле архетип – это первозданный образ, материнский, тот, который питает „личные“ образы из того же архаического фона, что используют мифология и религии».
Фактически мы говорим здесь об астероидах, ссылаясь на их греческие или римские названия, но если обратиться к понятию коллективного бессознательного, то все эти архетипические фигуры можно найти в любой культуре. Мы встречаем Жрицу у кельтов в Авалоне, а также среди жриц Инанны в Шумере. Амазонка – это Артемида, а также богиня-воительница Дурга в Индии.
