Сам талмуд был небольшой, однако язык, на котором он был написал, я совершенно не знала, посему приходилось внимательнее прорисовывать каждую букву. Иногда целые страницы занимали странные схемы, напоминающие мехенди — индийские рисунки хной. Их я пропускала и вставляла пустые страницы, не забыв пронумеровать и рассудив, что возможно в будущем их тоже придется скопировать.

К девяти часам утра книга была переписана полностью и проверена для надежности госпожой Луиз. Она появилась на пороге моей комнаты с миской горячего печенья как раз в тот момент, когда я зло терла уставшие глаза и нещадно нервничала, лежа на ковре среди разбросанных бумаг.

— Я точно ничего не пропустила? — неприлично пробурчала я, не прекращая жевать что-то шоколадное и невероятно вкусное.

— Вы проделали хорошую работу, госпожа Ария. Не переживайте.

Поставив уже пустую тарелку на пол, блаженно выдохнула:

— Госпожа Луиз, я вас обожаю!

Женщина слегка покраснела и как будто стала прозрачней. Я немного испугалась, предположив, что могу увидеть рассеивание призрака, и сменила тему:

— Может быть, у вас найдется кусочек кожи для обложки? И нитки? Пока я сшивать страницы не буду, но если господин маг захочет, я соединю написанное для более удобного чтения.

— Сейчас же принесу! — с энтузиазмом произнесла горничная.

Тем временем я отряхнула крошки с ладони и задумалась над загадочными схемами. До прихода мага у меня имелось целых три часа, наверное можно попробовать и перерисовать часть?

Вскочив с пола, взяла темно-коричневый талмуд, карандаш, а также пару чистых листов, а затем подошла к окну, решив воспользоваться старым детским способом копирования! Плотно приложить к стеклу схему, прямо напротив солнца, сверху — лист бумаги, и вуаля: обводим по появившемуся контуру.

За окном стояла солнечная погода, пожелтевшие листья деревьев падали на сухую траву, кружились на ветру будто в вальсе. Монотонная работа меня успокаивала.

Пожалуй, очнулась я лишь на последней странице, когда услышала скрип половицы.

— Госпожа Луиз, повремените с чаем чуть-чуть. Я почти закончила… Только вот здесь обведу… И здесь.

Отошла на шаг назад, приглядываясь к моему творению. Кажется, все в порядке.

— А вы случайно не знаете, что это за язык?

— Вы не знаете шаттергардский? — раздался в тишине холодный голос.

Я вздрогнула и излишне резко обернулась, отчего талмуд как и листы бумаги упали вниз.

Мужчина возвышался в дверях во весь рост и едва заметно улыбался. На нем была расстегнутая черная мантия с капельками воды на плечах. Он обогнул ковер с наработками, подошел ближе, а затем наклонился, чтобы поднять книгу с рисунком, и отдал их мне. Я внимательно наблюдала за мужчиной, почему-то замерев.

— Вы нервничаете.

Я и вправду смотрела на мага с опаской, зная по опыту, что от этого мужчины стоит ждать чего угодно.

— Будьте внимательнее, — прищурился он. — Все дописали?

— Все, — кивнула я, к своему собственному удивлению завороженная бледно-серыми переливами его глаз. На свету они напоминали алмазы. — Могли бы и постучаться.

Мне ответили со страшным спокойствием:

— А у вас разве было закрыто?

Я тяжело вздохнула.

— Вы в комнате леди, это неприлично.

— C каких пор вас заботят рамки приличия?

— Они всегда меня заботили.

— Да… — задумчиво прозвучало в тишине. Неожиданно рука мужчины приблизилась к моему лицу, я напряглась всем телом. — А то, что мы в комнате одни, вас не заботит?

— Более чем. Поэтому попрошу вас выйти из моей комнаты, — нервно съязвила я, но перестала дышать, когда холодные пальцы коснулись уголка моих губ.

Касание едва заметное, нежное, словно пух, длилось всего секунду и быстро прекратилось.

Маг вновь убрал руку в карман, он выглядел невозмутимым, наблюдая за впавшей в ступор мной. А я так и стояла, замерев каменным изваянием, и крепко держала книгу в руках.

В голове — белый шум. В какой-то момент пришло запоздалое напоминание, что нужно отреагировать хоть как-то: отойти, оттолкнуть, попросить не приближаться ко мне с такими намерениями.

— Не смейте делать так больше, — прошептала я, отмерев.

Веселые всего секунду назад глаза резко похолодели.

— У вас лицо было в шоколаде, — впервые без сарказма ответил мужчина, а потом вдруг сменил обращение: — Ненавижу, когда ты на меня так смотришь.

— Как смотрю? — глухо спросила я.

— С ужасом. Неужели я произвожу на тебя такое впечатление? — Его голос стал другим, в нем слышалось усталость.

— Да, производите. И не только на меня. Хотите, чтобы вас воспринимали иначе — поступайте по-другому.

— По-другому? — усмехнулся мужчина. — Например?

Я стрельнула в него взглядом.

— Например, назовите ваше имя.

— Я долгое время задавался вопросом: зачем ты спрашиваешь? Что тебе это даст? Власть надо мной? Вряд ли, ты не такой человек.

Отвела взгляд, снова спряталась. Я и сама не знала ответ. Почему хотела услышать это именно от него. Наверное, чистый интерес, как у всех обычных людей.

Тишину комнаты разрезало тихое:

— Киллиан.

— Что? — глупо спросила я, поднимая глаза на серьезное лицо мужчины.

Взгляд мага смягчился, он разглядывал сжавшуюся меня уже совершенно иначе: пытаясь что-то понять или прочесть.

— Мое имя. Киллиан.

Едва заметная улыбка тронула его губы, и я тихо выдохнула:

— Спасибо. Что же… Приятно познакомиться, Киллиан. Меня зовут Ария. Примерно так должен начинаться нормальный разговор.

Мужчина смотрел проникновенно и в самую глубь, словно снова читал и обнажал.

Я ведомая чувством, кажется, к не такому уж и ужасному магу, отложила книгу на подоконник, чтобы протянуть руку вперед и осторожно пожать холодную ладонь напротив. Я знала: это ничего не значило, мы не сблизились. Однако находиться с этим странным мужчиной в одном помещении стало чуточку теплее.

— Никогда не забывай одну важную вещь, — строго произнес маг, на один короткий миг задержав наше прикосновение. — Используй мое имя только, когда мы наедине, или в случай крайней необходимости. Договорились? Покажешь работу?

— Хорошо, — улыбнулась я. — Госпожа Луиз сказала, что не нашла ошибок, надеюсь не найдете и вы. А еще у меня получилось скопировать схемы. Не идеально, но близко к оригиналу…

— Ария, — перебил меня с мужчина с улыбкой. — Просто дай мне бумаги.

В половине шестого утра я проснулась так внезапно, словно резко вынырнула из под толщи ледяной воды. Меня вдруг одолело плохое предчувствие, но сославшись на дурной сон, я распахнула глаза и несколько минут лежала неподвижно. За окном моросил мелкий дождь, небо было затянуто серыми тучами, а ветви старого дуба под силой ветра изредка били по стеклу.

В изножье кровати лежали выстиранные и выглаженные госпожой Луиз свитер с длинной юбкой. Я натянула их и вздрогнула, когда на улице громко каркнула ворона.

Поместье было роскошным, однако меня несколько пугал этот дом… словно он был живым. Умывшись и быстро заправив кровать, я затворила за собой дверь, спустилась вниз по деревянной винтовой лестнице, чувствуя под ногами скрип половицы, и направилась на кухню.

Я думала, что как всегда встречу утро в тишине, но за дверью доносились негромкие голоса. Внутри я обнаружила горничную, она сидела на стуле в черной форме и с пучком на голове, а в руках держала фарфоровую птичку-свисток. Она сразу вскочила. Свисток был спрятан в передний карман.

— Доброе утро, госпожа, — деловито произнесла она, накладывая мне кашу с маслом и джемом.

— Доброе утро, госпожа Луиз, — я села за стол. — Вы тут были не одни? Я, кажется, слышала еще один голос.

Тонкая рука женщины дрогнула, джем стек мимо тарелки — прямиком на столешницу.

— Вам показалось, — ответила она сухо.

Госпожа Луиз поставила передо мной кашу, зефир и крепкий чай, я начала есть, но с тем же успехом могла жевать ковер. Осилив только половину каши, отпила глоток горячего чая и, не заметив прессу, спросила: