Навсегда со мной останутся слова моих рано ушедших родителей.

Не могу забыть, что говорил мне отец: «Помни, ты – русская».

И не могу забыть чудесные рассказы моей матери о её поездках в детстве и юности на Украину, где она родилась, об этом благословенном, солнечном крае, который потом я увидела своими глазами уже во время наших совместных путешествий.

Дедушку перевели на работу в Россию, когда мама и мой дядя были маленькими, но тепло той земли, кажется, всегда окутывало их. В семье, дома, говорили по-русски, но, конечно, бабушка и дедушка прекрасно знали украинский язык.

Мы с братом родились в Москве, где жили все вместе, одной большой семьёй. Мне рассказывала мама, что, когда мы были совсем детьми, они с папой решили переехать к нему и начать «самостоятельную» жизнь. Но, кажется, на следующий же день вечером приехали дедушка с бабушкой. Дед не вошел и остался внизу, а бабушка поднялась. Она так плакала и умоляла маму вернуться, говоря, что не сможет жить без внуков, без большой семьи, которой она отдавала все силы, что мамино сердце не выдержало. Конечно, после этого, мы все вернулись и жили вместе до самой их смерти.

Смутно помню сладостные украинские песни, которые пелись в доме, за столом и как папа просил бабушку и дедушку спеть ещё. Вижу себя на фотографии во втором классе, после выступления на школьном концерте в украинском костюме, с лентами на голове и в расшитой бабушкой блузке… (кстати, это была обычная русская школа).

К родному языку бабушка и дедушка относились трепетно. Когда мы, дети, спрашивали их разные украинские слова, и, удивляясь близости и непохожести на русские, начинали шутить, – бабушка была очень строга. Как сейчас, я слышу её голос – никогда не коверкайте язык, если вы не можете говорить на нём правильно!

Я так и не выучила украинский, но выучила другой славянский язык, более далёкий от русского, уже после университета. Думаю, что сделала это подсознательно, желая почувствовать богатство и разнообразие славянства, его культуры. А моя мама, филолог-русист, всегда пыталась поддержать иногда угасавший во мне лингвистический пыл.

И сейчас, видя весь этот разрушительный шабаш на Украине, слыша потоки лжи, которые льются об истории России и Украины, я верю в неизбывное единство их духа и плоти, в единый славянский родник, который не затоптать и не забить никаким мировым временщикам, никаким нашим собственным шатаниям, соблазнам и предательствам.

Как слова молитвы, начинают пульсировать в сознании слова Владимира Высоцкого:

Наши общие предки никогда не отступят от нас, если мы не отступим от себя сами.

Это, конечно, очень личная, семейная история, но как всегда такие маленькие "семейные истории", как капли воды, собираются в огромный океан общей истории нашей страны.

Все эти долгие восемь лет я не могла спокойно слышать слово «Украина» – после сожжения безоружных людей в Одессе – в Доме Профсоюзов 2 мая 2014, после крови детей, женщин, стариков, всего мирного населения на Донбассе, безжалостно проливаемой украинской армией и «украинскими» нацистами… И вот только несколько дней назад, когда началась реальная военная операция российской армии по освобождению Донбасса и Украины от нацистского смрада, – что-то разжалось в моей душе. И хотя на Украине ещё далеко не мир и происходят неизбежные драматические события, мне кажется, что замороженная половинка моего сердца, словно на все эти годы умершая во мне, начинает постепенно оживать.

Вот звонит мне сегодня мой друг, и слова его поразили меня…

Вроде и лето сейчас стоит какое-то совсем другое – не то, прошлое, пронзительное, кровавое. Конечно, тяжкое, но словно нас всех стеклом отгородили от изрубленной земли Донбасса, Новороссии. От погибающих и сейчас мирных жителей. От спасающихся и сейчас в подвалах от обстрелов украинских военных – женщин и детей.

И знаем вроде и понимаем, что не кончится так эта «вялотекущая война», всю душу выматывающая и силы… Что прорвётся нарыв – и никуда ты уже от этого не спрячешься, не отсидишься в своём уютном мирке… А временами, кажется, и забыть об этом можно. Вдруг как-то оно само рассосётся. Да, видно, не рассосётся, не бывать этому.

И поразили меня сегодня слова моего друга, как будто спрятавшегося в это лето за своими бытовыми делами. Словно всё забывшего. Забывшего, как мы год назад, каждое слово ловили из Новороссии… Как мы все вместе…

И вот вдруг звонит мне и говорит:

– Лен, я сегодня «Полный контакт» Владимира Соловьёва слушал на «Вести FM». Ну, слов много, конечно. Но поразил меня корреспондент ВГТРК на Донбассе, фамилию, жаль, не запомнил. Спрашивают его ведущие, как там люди в таких жутких условиях, в разрушенных домах, под обстрелами, часто без воды и электричества, как они уже год это всё выносят? Наверное, отчаялись? Пали духом? Усталость у них? Депрессия? Безразличие ко всему?

И до слёз проняло меня, когда журналист ответил, и верю, не лжёт. Говорит он, усталость, конечно, страшная у людей. Это словами не передать. А вот депрессии – нет! Жить они хотят! Жить и растить детей. И чувствуют они себя частью Руси-России. Вот это абсолютно точно, если кому ещё неясно!

А дальше просит мой друг: «Лен, слушай, ну напиши ты, что не мы их поддерживаем, а они нас держат! Упасть совсем не дают! Это мы в депрессии, потому что между двух стульев сидим и по-честному, по справедливости поступить с республиками Донбасса боимся. Всё «ёрзаем» да европолитес соблюдаем!»

Я ему: «Да пишу я, всегда пишу, что Донбасс прикрывает сейчас Россию, а не наоборот».

А он: «Нет, ты вот сейчас напиши, что все они – великий пример жизни для нас всех.

Борющийся Донбасс – это и есть сейчас негасимая русская звезда, которая освещает нашу жизнь».

«Да куда написать-то?» – спрашиваю. – А он мне: «Куда можешь, туда и напиши, они нас услышат!»

Этот текст я написала 11 августа 2015 года. Я ни слова не изменила в нём и сегодня.

Донбасс всё идёт в Россию, Донбасс стоит на страже русского языка и мира.

Донбасс – это и есть настоящая Россия!

Нам бы понять поскорее эту правду, да руку протянуть навстречу, пока бьётся ещё в нас наше сердце!

Недели за три до 9 мая позвонил мне вечером дядя. И с подъёмом сообщил, что у него есть для меня хорошая новость – мы идём на парад на Красную площадь. Ему, как ветерану, дали два приглашения (второе для сопровождающего лица), и он сразу подумал обо мне. Это было и, правда, здорово! Ходила я на парад ещё ребёнком раза два с моим отцом, а потом смотрела парад уже только по телевизору.

И, конечно, охватило меня волнение. Звонок дяди раздался в половине шестого утра, я вскочила и, боясь опоздать хоть на минуту, собралась по-военному быстро – «форма» была уже продумана и вещи лежали наготове на кресле – и поехала к дяде.

Праздник начался, как только мы вместе направились от его дома через парк к метро. К моему удивлению, навстречу нам шли тоже «неспящие» в это утро люди и все поздравляли дядю с Победой.

Это было так трогательно – вот прошла девушка с плеером и, увидев пожилого военного с орденами, сразу вынула наушники, заулыбалась и произнесла тёплые слова; молодой человек, бежавший по парку, остановился и поздравил с Победой… – и так всю дорогу.