Это требует некоторого времени и большого терпения, но я показываю ей, как сделать узел, завязать узлы, образующие плечевые ремни, как подтянуть его, когда он у нее на плечах, чтобы он не мешал. Она выглядит довольной своим творением и еще более довольной, когда я вручаю ей одно из копий. Если ей суждено стать охотницей, мы не можем держаться за руки на прогулке. Она должна быть готова искать следы, выслеживать дичь, быть настороже в ожидании хищников.

Мы уходим вскоре после того, как я показываю ей, как привести пещеру в порядок для следующего посетителя. Ночью выпал снег, и шаги Ле-ла еле пробираются по сугробам. Сегодня путешествие будет медленным, но это значит, что мы сможем разбить лагерь и поваляться в наших мехах гораздо раньше.

Я… очень хочу этого.

***

Как одинокий охотник, я мог бы совершить путешествие к Пещере старейшин за день или около того. С Ле-ла это занимает в общей сложности пять дней. Каждый шаг каждого дня тратится на ее обучение. Я показываю ей, как держать нож и как метать копье. Я указываю ей на следы, пока мы идем, и описываю животных, которым они принадлежат. Во время путешествия мы собираем мыльную ягоду и топливо для костра. Я показываю ей, на что следует обращать внимание в нашем окружении — на признаки опасности, изменения погоды, места, где снежные заносы скрывают тайники с запасенным мясом. Я показываю ей, как приближаться к горячим потокам и отгонять пожирателей лиц, которые обитают на берегах, выжидая, чтобы напасть на все, что движется поблизости. Нет времени останавливаться и показывать ей, как делать силки или капканы, но мне удается охотиться на свежее мясо каждый день, и каждую ночь, после того как она разводит костер, я показываю ей, как разрезать их, не вываливая внутренности и не портя мясо.

Ей многому предстоит научиться, и к тому времени, когда мы останавливаемся на день в пещере охотника, она измучена, ее силы на исходе. Но она должна учиться, поэтому я настаиваю, чтобы она развела огонь, когда каждый инстинкт в моем теле побуждает меня заботиться о ней и сделать это для нее. Я показываю ей, как растопить снег, когда все, что я хочу сделать, это обнять ее и позволить ей расслабиться рядом со мной. Я показываю ей, как разделать свежую добычу и как очистить шкуру для вяления.

Каждую ночь она падает в меха, измученная. В эти ночи очень мало поцелуев, и она засыпает в моих объятиях и спит до рассвета. Я говорю себе, что я терпелив, но мое тело жаждет большего от нее. Я хочу ощутить вкус ее влагалища на своем языке. Она — страстное желание, и мне нужно больше ее. Песня моего кхая становится сильнее в своем страдании, и я удивляюсь, что Ле-ла не испытывает такой же острой потребности, как я.

Возможно, когда она действительно узнает, что такое резонанс, она поймет. Тогда мы соединимся вместе, как и должны. А до тех пор я научу ее выживать, как она и просит.

И хотя я изнываю от нужды, мне нравится, что Ле-ла рядом со мной. Каждое мгновение с ней доставляет такое сильное удовольствие, что я чувствую себя полным радости и удивления миру. Каждая улыбка заставляет меня улыбаться. Каждый знак руками, который я изучаю, приближает меня к тому, чтобы я мог по-настоящему говорить с ней. Каждое прикосновение ее руки к моей напоминает мне, что она моя пара, и она — все, чего я когда-либо хотел.

Ранним утром пятого дня нашего путешествия вдали показывается Пещера старейшин. Я узнаю большой, гладкий, покрытый снегом холм, такой неуместный среди зазубренных каменных утесов. Именно здесь стены говорят и научат меня, как разговаривать с моей Ле-ла.

Я указываю ей на это, горя желанием начать.

ЛЕЙЛА

Может быть, дело в том, что я устала, а может быть, в том, что я на самом деле не ожидала увидеть другой космический корабль, но я не узнаю большой, покрытый снегом купол таким, какой он есть, пока мы не добираемся до входа, и я не понимаю, что это не пещера, а космический корабль. Дверь закругленная, металлический пандус, ведущий вверх из снега в нечто, похожее на проем.

Я отступаю на несколько шагов, сжимая свое копье, и смотрю на Рокана.

Он одаривает меня мальчишеской улыбкой возбуждения.

Ладно, он не выглядит испуганным. Что касается меня, то я все еще пытаюсь осмыслить, что это значит.

— Это космический корабль?

Его брови опускаются, близкое, инопланетное подобие сосредоточенного хмурого взгляда, а затем он делает жест «пещеры».

Я хочу отметить, что это определенно не пещера, но, возможно, в его языке нет слова для обозначения космического корабля. Мужчина носит меховые штаны и копье, так что я предполагаю, что в его культуре нет тонны технологий. К тому же он вел нас в этом направлении, потому что сказал, что кое-что поможет нам научиться разговаривать друг с другом. Я так и не смогла понять, что он имел в виду под этим.

Я никогда по-настоящему не думала, что это будет космический корабль. И я не знаю, как это поможет, но я волнуюсь.

Я немного плотнее прижимаю копье к телу, чувствуя себя более комфортно с ним в руке. Я указываю на открытый вход.

— Мы идем туда?

Рокан кивает.

— Чей это корабль? — я спрашиваю. Есть ли еще одна группа инопланетян, о которой я не знаю? Происходит ли что-то еще? Я тру лоб, разочарованная зияющими дырами в моем общении. Мне начинает казаться, что он вернул меня к плохим парням, а я понятия не имела.

Но как только эта идея приходит мне в голову, я отбрасываю ее. Рокан бы этого не сделал. Я доверяю ему. Он добр ко мне и мил. Дело не в этом. Однако я все еще в замешательстве.

Рокан на мгновение задумывается, а затем делает несколько жестов, за которыми я не слежу. Он жестами показывает «людей», но я не знаю, каких людей он имеет в виду.

Он указывает на вход, а затем делает знак «говорить».

— Там есть люди? — Я кладу копье на плечо и делаю знак «люди». — Другие инопланетяне? Другие люди? — Там те, кто научит его языку жестов? Мы собираемся пойти поговорить с ними?

Он пожимает плечами, и я еще больше запутываюсь. Значит, мы пришли сюда не в поисках людей? Что мы пришли искать?

Мое беспокойство должно быть отражено на моем лице. Он подходит ко мне и берет мою руку в свою, затем сжимает ее. Он просит меня доверять ему. Я вглядываюсь в его инопланетное лицо с его изогнутыми бровями, клыками, большими изогнутыми рогами и сияющими голубыми глазами. Если я могу доверить парню, похожему на демона, спасти меня от птеродактилей-людоедов размером с автомобиль, я думаю, я могу доверить ему еще несколько шагов в космический корабль, верно?

Я вкладываю свою руку в его и киваю.

— Веди дальше.

Мы делаем несколько шагов внутрь корабля, и, ну, я не совсем уверена, что и думать. Первая комната, в которую мы входим, огромна и немного напоминает мне склад или большой гараж. Стены темные и местами покрыты льдом, но в центре пола есть несколько бревен, камней для сидения и подушек, собранных вокруг выгоревшего очага. В одном углу лежат рулоны одеял и плетеные корзины, а у стены с мерцающими подсвеченными панелями прислонены копья. Это немного напоминает мне одну из пещер охотников. Что тоже странно.

— Здесь кто-нибудь живет?

Он делает утвердительный жест, а затем мгновение спустя качает головой и жестом указывает обратно из пещеры. Значит, кто-то здесь действительно живет, но, может быть, не прямо сейчас? Или раньше жил здесь и больше не живет?

В дальней части разрушенного ангара есть пара двойных дверей и еще одна большая дверь, которая постоянно приоткрыта. Рокан наблюдает за мной, поэтому я снимаю снегоступы, отряхиваю ботинки и оглядываюсь.

С потолка свисают провода, а пол кажется легким металлическим. Когда я иду по нему, в некоторых местах он кажется немного неровным, и от одной стены до середины пола тянется длинная трещина, похожая на волосок. Несколько панелей не горят, и ясно, что, чей бы ни был этот космический корабль, он долгое время был не очень функциональным. Я оглядываюсь на Рокана, он отложил свое копье в сторону и присел на корточки возле кострища, выметая золу и разводя новый огонь. Тогда мы должны быть в безопасности. Если бы я была в какой-либо опасности, он бы следил за мной с оружием в руках.