Я изголодался по ней. Резонанс не был удовлетворен и не будет удовлетворен, пока она не будет носить мой комплект. А до тех пор мы будем жаждать прикосновений друг друга. Я уже мог прижать ее тело к своему и наполнить своим ноющим членом, и прошло всего мгновение с тех пор, как я оставил ее. Я поворошил угли, разогревая немного горячего чая. Я не хочу пить, но я хочу, чтобы это было приготовлено на случай, если моя пара проснется и захочет пить. Я должен предвидеть все ее потребности.

Я смотрю на гнездо из мехов. Ее глаза закрыты, и она лежит на спине, ее туника сбилась на талии. Ее ноги слегка раздвинуты, и я вижу развязанные шнурки ее леггинсов. Не потребовалось бы много усилий, чтобы опустить их ей на колени и зарыться ртом в ее теплую плоть, пробовать ее на вкус, пока она не наполнит мой рот своими соками. Я подношу пальцы к носу. Они все еще благоухают ее ароматом. Я хочу носить его вечно. Я хочу слизать его со своей руки и попробовать на вкус.

Вместо этого я добавляю несколько листьев в воду и размешиваю его, а затем присаживаюсь у огня, чтобы переждать.

Теперь я понимаю, почему другие так безумно любят своих человеческих партнеров. Я был рад за своих друзей, когда они спаривались. Меня позабавило, когда мой брат, вечно кокетничающий, нашел отклик в своей Кайре и теперь постоянно наблюдает за ней с одурманенным выражением лица.

Теперь я понимаю.

С появлением Ле-ла в моей жизни все изменилось. Мой приоритет — это она. Мое счастье принадлежит ей. Когда я вернусь домой, я вынесу свою маленькую кровать из мехов из пещеры моих родителей и попрошу вождя о собственной пещере, которую мы могли бы разделить с моей парой, чтобы мы могли создать нашу семью.

Мои желания изменились — теперь я буду жаждать рук Ле-ла, ее вздохов, ее всю — чтобы заставить себя кончить. Даже мое семя изменилось с Ле-ла. Вместо прозрачного и скользкого, как раньше, оно теперь густое и молочное. Все, чем я являюсь, меняется ради нее.

Я приветствую это.

Просто мысль о моей паре заставляет меня обернуться, чтобы снова посмотреть на нее. Она нежится в мехах, положив одну руку на бледную щеку. Мой член снова напрягся от желания, и я думаю о том, как ее маленькие пальчики обвились вокруг моего ствола, как она крепко держала меня, пока я гладил себя.

Чай может подождать.

Я подхожу к кровати, осторожно опускаюсь на колени рядом с Ле-ла и похлопываю ее по руке. Я всегда даю ей знать о своем присутствии, потому что она меня не слышит. Я не хочу пугать ее, нависая над ней. Я не могу представить, каково это — жить в тишине; это только подчеркивает, насколько сильна моя пара.

Ее глаза открываются, и она одаривает меня застенчивой, сонной улыбкой.

«Привет».

Я наклоняюсь и целую ее, и она издает горлом тихий счастливый звук. Затем я скольжу ниже по ее телу и сдвигаю эти соблазнительные леггинсы ниже, открывая крошечную соломенную гриву между ее бедер и мягкие складочки. Ее запах наполняет мой нос, и я громко стону, затем начинаю целовать ее живот.

Я чувствую, как она дрожит. Она отодвигается, и я пользуюсь возможностью, чтобы стянуть ее брюки до колен, точно так, как я себе представлял.

— О, — выдыхает она. Ее руки разглаживают перед ее туники, а затем она тянется ко мне. — О…

Я стягиваю с нее одну штанину брюк, затем другую. Теперь она восхитительно обнажена. Я беру одну изящную лодыжку и провожу по ней губами.

— О, — снова выдыхает она, звук низкий и хриплый.

Я прокладываю поцелуями свой путь вниз по ее ноге, к ее влагалищу.

— Ох. — Ее стон наполняет пещеру, когда я пробую ее на вкус. — О…

Моя пара, — думаю я с яростной, собственнической радостью, когда ее аромат танцует на моем языке. — Моя идеальная пара.

Ее руки сжимаются в кулаки в мехах рядом с бедрами, и я чувствую, как все ее тело дрожит, когда я провожу языком по ее скользким складочкам. Здесь она горячая, сладкая и влажная, и я исследую ее своим ртом, наблюдая, какие движения моего языка заставляют ее вскрикивать, а какие — втягивать воздух.

Бедра Ле-ла поднимаются навстречу моему рту, и я кладу руку ей на бедро, чтобы удержать ее неподвижно, чтобы я мог ласкать ее влагалище снова и снова.

— О, подожди, — выдыхает она.

Я с любопытством поднимаю голову. Я сделал что-то не так?

— Нет, — выкрикивает она мгновение спустя. Ее рука возвращается к моей макушке, и она толкает меня обратно вниз. — Я не это имела в виду. У тебя отлично получается. — Ее голова откидывается на меха. — Прост отлично.

Я усмехаюсь и возвращаюсь к своей задаче. Мой язык кружит вокруг маленького бутона ее третьего соска. Это кажется самым чувствительным ее местом, поэтому я сосредотачиваюсь на нем. Ее болезненные всхлипы подпитывают меня, и я жадно лижу ее, пока она не выкрикивает мое имя, все ее тело содрогается в ответ.

Идеально.

Все в моей паре идеально. Этот момент? Ее вкус на моих губах? Ее мягкие бедра прижимаются к моим ушам, когда она кончает?

Идеально.

***

Утром я бужу свою Ле-ла поцелуем в лоб, а затем множеством поцелуев в ее влагалище. Ее тихие крики и стоны прошлой ночью преследуют мои сны, и я должен насытиться ею, прежде чем смогу отправиться в путешествие. Как только я заставил ее дважды вскрикнуть, она выпускает две пригоршни моих волос и кладет руку на мой член, чтобы я тоже мог кончить.

Думаю, что отныне мы будем просыпаться так каждое утро. Это очень приятный способ встретить новый день.

Мы купаемся, едим, а затем сворачиваем наши меха. Я собираю наши вещи, пока Ле-ла заплетает волосы и прихлебывает чай, который я ей наливаю. До Пещеры старейшин придется идти несколько дней, двигаясь медленно, чтобы не истощить Ле-ла. Небесные когти не охотятся так далеко от гор, так что мы можем не торопиться и наслаждаться путешествием.

Мы также будем идти еще медленнее, чем обычно, потому что я должен начать учить Ле-ла. Так же, как она научила меня своим ручным словам, теперь я должен научить ее заботиться о себе, как она просила. Она знает о том, как выжить, меньше, чем мой младший брат Сесса, которому еще нет двух лет.

Я дам ей те же уроки, которые терпеливый, тихий Варрек дал мне, уроки, которые он дает моему младшему брату даже сейчас. Я должен проделать все это с помощью рук и прикосновения ее пальцев к моему рту, если это не сработает. Важно, чтобы она научилась.

Поэтому я беру один из мехов, которые лежат у нас на кровати, и расстилаю его на земле. Она смотрит на меня, потягивая чай, и ее брови поднимаются, когда я жестом предлагаю ей сесть рядом со мной. Яркий румянец касается ее щек, и она начинает тяжело дышать, и я чувствую, как мой член вздымается в ответ. Неужели она думает, что я снова буду пробовать ее на вкус?

Конечно, мне нравится эта идея, но я качаю головой. Я должен сосредоточиться на других вещах. Я поглаживаю мех. Это одна из самых толстых шкур, и она не такая водонепроницаемая, как моя, но пока сойдет. Я переворачиваю ее на кожаную сторону, а затем указываю на свою сумку.

Она хмурит брови и отставляет свой чай.

— Кровать? — спрашивает она и делает жест рукой.

Я качаю головой, указываю на свой рюкзак и произношу слово. Затем я вытаскиваю несколько кожаных шнуров и укладываю кое-что в центр мехового мешка — пайки, лишняя сумка для воды, пустой мешочек для тушения. Я кладу их в центр, затем быстро сворачиваю жгут и завязываю его с каждого конца. Я завязываю ремни в узлы, которые позволят мне создать плечевой ремень. Это не то же самое, что мой собственный рюкзак, но простая в изготовлении переноска — все, что показывают маленьким комплектам, когда они недостаточно сильны, чтобы нести обычный рюкзак.

Ее глаза расширяются от узнавания.

— Ты сделал мне рюкзак?

Я немедленно разворачиваю его и затем предлагаю ей повторить.

— Ой. Полагаю, я должна сделать сама, верно?

Я киваю.

— Хорошо, покажи мне, с чего начать? Куда идет этот ремешок? — Ее глаза загораются энтузиазмом, и она улыбается мне. — Не будь со мной слишком снисходителен.