Он был не так уж плох.

Она также поняла, что быстро стала третьей лишней.

— Ну, если вы выезжаете на дом, — пробормотала Паркинсон. — Мне бы хотелось поставить в магазине что-то покруче, чем пучки пляжной травы в старых банках.

— Ну, это ведь мило. Кстати. Мы могли бы приукрасить их.

Невилл шагнул немного ближе к Пэнси, а Гермиона, оправдываясь, удалилась, пробурчав что-то об ещё одном напитке. Хотя было неважно, что она говорила, потому что никто из них её не слушал.

Бросив последний взгляд через плечо, она направилась к бару и застала Паркинсон улыбающейся и поправляющей кончик шарфа Невилла. Гермиона тоже улыбнулась, наливая очередной «Манхэттен» из длинного узкого кувшина. Затем она нахмурилась. Гермиона надеялась, что Невилл не пострадает и не разочаруется. Здесь собралась не их привычная, искренняя до мелочей компания. Кто знал, как устроены эти люди? Малфой точно был загадкой. Она вздохнула и направилась к встроенным книжным полкам, которые занимали одну из стен комнаты, чтобы просмотреть названия книг, каждая из которых была на латыни.

— Нашла учебники по дуэли?

Он подошёл очень близко, и крошечные волоски на шее Гермионы встали дыбом. Она была уверена, что и соски тоже, а образы из её сна вдруг замелькали в голове, как на цветной киноплёнке.

— Я не читаю по-латыни, — сумела выговорить она, заметив, что от него не исходит знакомый льняной аромат. Нет, сегодня до неё доносилось что-то другое, что-то, сочетающееся с неформенным костюмом и волшебной атмосферой, царившей здесь повсюду. Она незаметно вдохнула, но ничего не смогла уловить. Должно быть, это его собственный запах.

— Какой сюрприз. — Его голос прозвучал негромко, и она слегка повернулась, уловив его профиль и блеск платиновых волос, упавших на лоб.

— Неужели?

— Я читаю на латыни. — Он склонился над ней и заглянул в книги. — И это, на самом деле, учебник по дуэли.

Его длинные пальцы протянулись и достали книгу с полки. Она была зелёной и выцветшей, с извилистым шрифтом и двумя волшебными палочками, выделенными потускневшим золотом на обложке.

Гермиона проигнорировала то, что он только что сотворил с её внутренностями, и заставила себя успокоиться.

— Не «Бей или будешь сражён», да?

— Нет. — Он фыркнул, и она заставила себя улыбнуться.

В этот момент из середины зала раздался низкий, мелодичный смех, привлёкший их внимание. Это была Паркинсон, она смотрела на Невилла, а он наблюдал с изумлением на лице.

— Она не замужем? — Гермиона спросила у Малфоя почти непроизвольно, а затем, вспомнив свои недавние мысли, пожалела, что не может забрать слова обратно. Что, если Пенелопа ошиблась относительно Паркинсон и Малфоя?

Серые глаза резко метнулись к ней.

— Целую вечность, а что?

В горле Гермионы всколыхнулся пузырь счастья, и она почувствовала странное желание хихикнуть. Вместо этого она мотнула головой в сторону Невилла и Пэнси.

— Разве не очевидно?

Малфой посмотрел на них, нахмурив свои тонкие тёмные брови.

— О. О, — проговорил он, моргая. Долгое время он молчал и не шевелился. — Она съест его живьём, — пробормотал он про себя. Они наблюдали, как Невилл взял Паркинсон за руку и повёл к бару, а её стройная фигура покачивалась рядом с его. — А может…

Драко снова повернулся к Гермионе, его глаза стали чисто серебристыми, а рот приоткрылся. Он выглядел так привлекательно, что у неё перехватило дыхание.

— Ты хочешь увидеть настоящий учебник по дуэли, Грейнджер? — спросил он, легко и чуть дразняще.

— Ладно, — медленно произнесла она, удивляясь внезапной перемене в его настроении. Она снова оглядела книги на полке, в которой ряды переплётов доходили почти до потолка.

— О, здесь её нет, — сказал Малфой, запихивая книгу, которую держал в руках, на место.

Она нахмурилась.

— Где…?

Его брови приподнялись.

— Хочешь посмотреть библиотеку?

***

Было почти комично, как сильно засветилось её лицо при слове «библиотека».

Почти так же комично, как и осознание того, что она не пришла с Долгопупсом, заставило сердце Драко (и другие его части) подпрыгнуть. После того случая в сауне он старательно сдерживался от любых резких движений. И добился в этом немалых успехов.

На прошлом занятии ему удалось сохранить жёсткий контроль, и он заметил, что она тоже ничем не выдала себя. Никаких взглядов или мелких вызовов. Было совершенно ясно, что она намерена оставить позади ночь в пабе и забыть обо всём. Что его вполне устраивало. Просто прекрасно. Очевидно, что для неё это ничего не значило. Она просто проявила дружелюбие, поскольку у них теперь появились общие друзья.

Приятное общение и ничего больше? Он не против.

Конечно, Драко обычно не замечал, когда его знакомые входили в помещение, и не следил за тем, чем они занимались каждую минуту после появления. Он не зацикливался на завитках локонов на их шее или сиянии кожи на фоне оборок кремовой блузки. Он не прислушивался к их милому смеху и не замечал их изящные бархатные туфельки. И он не чувствовал раздражения, колючего укола, когда они появлялись с кем-то другим.

Но Грейнджер не встречалась с Долгопупсом. А Долгопупс, казалось, увлечён Пэнси (а она — им, как ни странно). Пэнси, которая догадалась, что между ними что-то затевается, почти сразу же, как только Грейнджер появилась.

— Грейнджер просто сногсшибательна, какой сюрприз, — заявила она, бросив косой взгляд на Драко. — Я бы продала её пиджак. — Драко впился ногтями в ладони, чтобы не крутануться на месте, но он успел взглянуть, а Пэнси слишком хорошо его знала. Её бровь приподнялась, и она приблизилась к его уху с одной из своих кошачьих улыбок: — А я-то думала, что Тео преувеличивает.

Драко протяжно вздохнул, ведя Грейнджер в тусклый коридор, где угрюмо мерцали свечи, и продолжал молча идти, спрашивая себя, какого чёрта творит. После произошедшего в сауне он решил, что по глупости теряет контроль над этой… фигнёй… которая никуда не должна и не может деться. Его поведение в последнее время вызывало тревогу и совсем не соответствовало его обычной чёткой и обособленной жизни. После Астории он избегал любых обязательств и связей. Они были ему не нужны. Он желал лишь выполнять свою работу, удовлетворять свои потребности без всяких условий и жить спокойно, не создавая никаких сложностей.

У него их хватило на всю жизнь, большое спасибо.

Грейнджер в любом случае не нуждалась в сложностях с его стороны. Она и сама прошла через многое.

Возникал вопрос, почему, как только представилась возможность, он увёл её с вечеринки, чтобы они остались наедине? У Пэнси нашлось бы столько раздражающих слов. И у чёртова Тео тоже.

Да и у всего остального мира, если бы они только попытались…

Сложностей хоть отбавляй. Твою мать.

— Далеко ещё? — Грейнджер нарушила молчание, при этом в её голосе проскользнула нотка веселья. Они шли уже довольно долго — дом Ноттов был до неприличия большим.

— Вот за этим углом. Все лучшие помещения расположены в задней части.

Она рассмеялась, когда они подошли к роскошному дверному проёму, и смех превратился во вздох — почти стон, что заставило Драко резко посмотреть на неё.

— О боже, — вздохнула она, вцепившись изящными пальцами в дверную раму и вытаращив глаза.

И Драко полагал, что для непросвещённого человека такое зрелище производило впечатление. Грандиозная библиотека в истинно готическом стиле. Если бы его заставили, он бы признал, что она превосходит даже библиотеку Малфой-мэнора, которая была на пару веков новее и намного опрятнее. Здесь ряды книжных полок криво тянулись вдаль, в бездонное пространство и поднимались на тенистый второй этаж, обрамлённый акрами тёмного, искусно вырезанного дерева. Выцветшие персидские ковры покрывали полированные половицы у их ног, а магические предметы — от фантастических до макабрических — усеивали комнату, выставленные на пьедесталах или за стеклянными витринами. Стены, обитые парчой, украшали картины, написанные маслом, а вокруг было разбросано несколько столов для чтения. Два массивных камина, оба горящие, располагались в обоих концах помещения, а большие тёмные окна с широкими подоконниками — мокрые от дождя или, как отметил Драко, возможно, снега — занимали внешнюю стену.