– Ну, оно и неудивительно, – хмыкнула рыжая, возвращаясь в привычный режим непробиваемой надменности. – Сам-то играть умеешь?
– Нет, – честно ответил я.
– Пф, я почему-то даже не удивлена, – покровительственно махнула рукой Алиса. – В карты не умеешь, на гитаре не умеешь, спортом не занимаешься никаким… Только балаболишь мастерски.
– Ну, знаешь ли, вообще-то… – я уже захотел с изяществом заткнуть хамку за пояс, подробно ей расписав все мои успехи в ветеринарии, но вовремя сообразил, что в моей ситуации это будет выглядеть не особо правдоподобно. Да и вряд ли Алиса прям понимала что-то в этом, чтобы по достоинству оценить мои знания. – Вообще-то я, не считая русского, два с половиной языка знаю.
– И что? – непонимающе уставилась на меня рыжая.
– В смысле «И что?»? – поперхнулся я. Я был уверен, что это засчитается за аргумент.
– Ну, знаешь ты языки, молодец, как это тебе в данный момент пригодится? – Алиса отложила гитару и, почуяв победу, смотрела на меня уже с неподдельным интересом и привычным огоньком в глазах. – Человек должен уметь хоть что-то руками делать. А ты лишь подтверждаешь мои слова, что умеешь только языком трепать. Но, отдаю тебе должное, ты достиг в этом совершенства.
– Я умею работать руками, – парировал я, снисходительно улыбаясь.
– Ну, например? – продолжала наседать Алиса.
– Например я… – етижи-пассатижи, а я ведь реально не знаю, что ответить. – Дрова колоть умею… Наверное… Слушай, ты чего пытаешься добиться?
Алиса звонко рассмеялась, а я начал чувствовать себя предельно уязвленным. Искренне считал себя пупом Земли, а вот забери у меня, оказывается, ветеринарию, и что? А вот что – Максим Жеглов, путем нехитрых вычислений, оказывается нулем без палочки. Страдалец Гомерический, мать твою. Ох-ре-неть.
– Я ничего не пытаюсь добиться, я просто констатирую факты, а ты почему-то злишься, – улыбалась рыжая во все тридцать два. – Что довольно любопытно, ведь на правду не обижаются.
Я достал электронку и, насупившись, сделал пару тяг. Фиаско? Нет уж, не дождетесь.
– Я всегда придерживался мнения, что человек каждый день должен узнавать что-то новое, – философски заявил я. – Только так можно в полной мере понять вкус жизни. С учетом того, что мне еще всего-то каких-то семнадцать лет, то я не считаю мои недостатки серьезными.
– Великий Максим Жеглов признал, что у него есть недостатки? Я не ослышалась? – Алиса аж привстала. – Это тот самый Максим Жеглов, который вчера, как последний баран, заставлял меня писать расписку за уголь? Ой, с сердцем что-то, врача, позовите врача!
Двачевская так заразительно смеялась, что я сам забыл об этом небольшом казусе и поддался улыбке.
– Так это все из-за этого угля? – будто я и так не понимал.
– Не только, – сверкнула глазами рыжая. – У меня к тебе много претензий. А у тебя передо мной много должков.
– Понеслись черти по ухабам, – я со вздохом приложил ладонь ко лбу. – Давай, накрути меня полностью, чего уж мелочиться.
– Да я еще не начинала, – промурлыкала Алиса, все еще почесывая блаженно валяющуюся Жульку за ушком. – Ой… – Внезапно девушка переменилась в лице и обеспокоенно принялась рыться в шерсти собаки. – Что за… Ой-ой-ой! Клещ! Господи, у нее клещ!
Ну нашла из-за чего панику разводить. Дворовая собака подцепила клеща, эка невидаль.
– Дай я вытащу, – я уже было встал, как увидел, что рыжая старательно загораживает от меня Жульку.
– Ага, чтоб я такому криворукому собаку еще доверила, – ругнулась Алиса.
Так, ну все, терпение лопнуло. Свой профессионализм в этой области я никому не позволю ставить под сомнение.
– Угомонись, а? – нетерпеливо прикрикнул я. – Чтоб ты понимала, я ветеринарный врач. Будущий. По крайней мере, у меня уже есть некоторый опыт работы в ветеринарных клиниках. Уж с клещом управлюсь.
– Ты ветеринарный врач? – округлила глаза Алиса. – А чего ж ты, блин, молчал-то? Я над тобой тут, значит, издеваюсь, а ты…
– Забей, – отмахнулся я. – Ну так что, теперь-то уж доверишь мне собаку?
Янтарные глаза Алисы, поблескивавшие от небольших слезинок, как драгоценные камни, смотрели на меня в упор, вынуждая первым отвести взгляд. Но я справился. За что и был вознагражден молчаливым кивком.
Я подобрался к ничего не подозревающей Жульке и аккуратно прижал ее мордашку к себе. Клеща я нащупал у левого уха. Повезло, что Алиса его обнаружила. А то все же с клещами шутки бывают плохи. Обычно я в таких случаях использовал специальный крючок-зацеп, но сейчас пришлось по старинке, пальцами. Подцепив членистоногое ногтями у самого основания головки я легким выкручивающим движением вытащил заразу. Убедившись, что под кожей Жульки не осталось ничего инородного, безжалостно раздавил кровососа. А пациент, кажется, даже и не понял, что, собственно, случилось и продолжил сидеть, степенно высунув язык.
– Делов-то, – потер руки я.
– Жулька, ты в порядке? – обеспокоенно спросила у собаки Алиса. Та в ответ неуверенно лизнула ее в нос. – Фу, вонючка, – хихикнула девушка.
Алиса искоса взглянула в мою сторону. По всей вероятности, теперь уже настала ее очередь взглянуть на меня под другим углом. Победа? Победа. И как я только мог позволить себе засомневаться?
Янтарные глаза еще буравили меня некоторое время, прежде чем девушка опомнилась и вернулась к ворчанию:
– Не собака, а какое-то бедствие. Вчера тошнила какой-то зеленой дрянью, теперь клеща подхватила…
– Подожди, – до меня наконец-таки дошло. – Так ты вчера уголь для собаки таскала?
– Ну… да, – засмущалась рыжая. – Тошнит – значит, живот болит. У меня такая логика была.
– А нельзя было честно сразу сказать? – улыбнулся я. – Да и потом – уголь в той ситуации был бесполезен от слова «совсем». Жулька просто травы объелась, вот ее и тошнило.
– Да откуда я знала, блин! И уж тем более, откуда я могла знать, что ты этот… Айболит хренов, – буркнула девушка. – Перестраховалась. Жульку и так все обижают. Узнают еще, что я с ней вожусь, и все…
– Что все-то?
– Да откуда мне знать? Отравят, в Райцентр отвезут, надо вот оно мне?
Я сунул руку в карман шорт, где нащупал вчерашнюю расписку. В целом, от нее можно было уже смело избавляться. Да вот только… Какая-то во мне проснулась сентиментальность. Оставлю чисто на память. Ни в коем случае не для шантажа. Слово пионера.
– Ладно, Двачевская, я тебя понял, – подытожил я и протянул ей мизинчик. – Мир?
– Мир, – ответила Алиса взаимностью после небольшой паузы. И у меня гора как будто с плеч свалилась.
Ну, хорошего понемножку. Перемирие установлено, день прожит не зря. Пора и честь знать. Пусть сидит, играет, раз ей так хочется.
– Что ж, пойду я, пожалуй, – зевнул я. – Сиди, бренчи, как хотела, в одиночестве. Надеюсь, что Панамка не запалит меня, идущим в сторону домиков.
– Подожди, – как-то неуверенно проговорила Алиса, отведя взгляд в сторону. – А ты не хотел бы, ну, научиться на гитаре играть?
Ого. В ДваЧе проснулся альтруист? Или в этом предложении сейчас скрывается какая другая подоплека? Что бы ни понадобилось Алисе в этот раз, настроена она была пусть и не прямо уж решительно, но отступать явно не собиралась. И, разумеется, к цели она решила пойти самыми окольными путями.
– Ну, был бы не против, – отвечаю. – Под твоим чутким руководством?
– А ты здесь других гитаристов знаешь? – взъелась рыжая.
– Мику, – непринужденно ответил я.
– Ой, замолчи, а, – фыркает. – Садись рядом. И смотри внимательно.
Стоило мне пристроиться, как Алиса тут же взяла несколько аккордов. Струны скользили под пальцами, тепло деревянного грифа чередовалось с металлической прохладой ладов. Уже явно видавший виды корпус легко вибрировал, звуки зарождались в глубине и выплескивались наружу. Наконец, Алиса наглядно показала мне самый простой аккорд, какой смогла вспомнить.
– На, попробуй, – предложила она, протягивая инструмент.
Я коротко кивнул и взял гитару. Если бы мог сейчас видеть свое лицо со стороны, то на нем бы сейчас наверняка отобразилась крайняя сосредоточенность. Как будто речь шла не о простых побрякушках по струнам, а, ни много, ни мало, о жизни ни в чем не повинного животного. Жулька в это время нетерпеливо прыгала за нашими спинами, силясь разглядеть все происходящее как можно более досконально.
