Гарри очень трясется над своей коллекцией и в школу приносит только по просьбе учительницы. И уж если он не пожалел коробку со стеклянной крышкой, значит, дорожит дружбой с Джеком.

— Вижу, вы уже обзавелись всем необходимым, — сказала учительница. — Интересно, у кого лучше пойдут дела: у вас или у семиклассников? — Она обращалась теперь ко всему классу, а не только к Джеку, и он был этим доволен.

Когда она просматривала счета, снова наступила тишина.

— Отлично! — одобрила она. — Все видели, как это делается?

— Нет! Нет! — хором отвечали ребята.

Тогда она выписала на доску страничку из приходо-расходной книги.

Вот как это выглядело:

Куплено: вторник —12 листов пятница — 12 листов (6 листов желтой и 6 листов черной бумаги обменял на 12 красной)

Продано: среда — 3 листа четверг — 7 листов пятница — 2 листа суббота — 4 листа понедельник — 1 лист вторник — 1 лист

Нелли посоветовала не писать каждый раз слово «лист», а ставить кавычки, тире, кавычки, что значит «то же самое». Было и другое осложнение: Джек ведь не купил, а обменял желтую и черную бумагу на красную, а записал в графу «Куплено». Но Нелли и тут вывела его из затруднения, посоветовав уточнить в скобках. Она видела: так делается. И Джек, хотя сам этого не видел, поверил ей на слово.

Учительница подтвердила, что это правильно.

Но самое интересное было, когда Джек предложил проверить, сколько в шкафу красной бумаги. Ребята вместе с учительницей посчитали и сказали: «Шесть!»

Джек вынул из шкафа бумагу. Ребята замерли в ожидании. И хотя Джек был уверен: в шкафу шесть листов красной* бумаги, он все-таки волновался. А вдруг окажется меньше? И он даже пожалел, что решился на такой рискованный эксперимент. Если многоопытный Хортон дал маху, то они с Нелли и подавно могли ошибиться. Но сомнения длились лишь долю секунды.

— Один, два, три, четыре, пять, шесть, — считал вслух Джек. Сошлось! И он с облегчением вздохнул.

Ребятам это так понравилось, что кто-то предложил повторить опыт. Но учительница сказала: сейчас не урок арифметики, и этим должна заниматься ревизионная комиссия, которую надо выбрать.

Урок прошел спокойно: никто не безобразничал. Может, ребята хотели показать, что они уже большие, а может, надеялись, что их выберут в ревизионную комиссию. Хотя никто, даже Джек, не знал, что это такое.

Джек сидел очень тихо и внимательно слушал. Он решил о кооперативе думать только на переменах, чтобы учительница опять не сказала: «Не витай в облаках!» Конечно, это надо понимать не в прямом, а в переносном смысле.

Но в конце урока его одолели разные мысли, и он перестал слушать. К примеру, что было бы, если бы он потерял деньги? Приходит домой, а кошелька нет. Ох, до чего же надо быть осторожным!

И Джек вспомнил, как однажды потерял цент. Было это давно, и потом, деньги были его, а не общественные. А ведь это совсем другое дело!

Или еще вот о чем подумал: на какие деньги покупать то, что нужно для ведения кооперативных дел? У деловых людей это называется административные расходы. Например, две тетрадки: в одну он записывал начерно, сколько чего купил и сколько продал, а в другую Нелли переписывала набело.

Странно, учительница даже не спросила, кто ему помогает. Может, надо было самому сказать, а то получается, будто это только его заслуга. Конечно, он знает: Нелли не обидится, но другой на ее месте было бы обидно.

Звонок. Джек словно очнулся. Видит, что сидит в классе, рядом — Пил, а учительница что-то говорит. Наверно, задает на дом уроки, а он не слышал. Дал себе слово быть внимательным и не сдержал его.

Фил в таких случаях восклицал: «Елки-палки!» это означало, что он недоволен собой.

На перемене у Нелли был грустный вид. Правда, веселой ее вообще не назовешь. Впрочем, за исключением Бетти, девочки не то что мальчишки — те по любому поводу и без повода готовы хохотать и беситься. Но сегодня Нелли все-таки не такая, как всегда. Стоит и печально смотрит в окно.

«Надо узнать, что с ней», — решает Джек. Если это из-за кооператива, он пойдет в канцелярию и скажет: приходо-расходную книгу ведет она.

Школьный сторож как-то сказал: «Ого, вижу, ты разбогател, коли нанял секретаршу. Сколько же ты ей платишь?»

Он посоветовал Джеку, как лучше разложить товар на полке, и каждый день справлялся, много ли он наторговал. И в знак особого доверия давал на хранение потерянные карандаши и ручки. Раньше растеряхи приставали к нему и, по его словам, отрывали от дела.

Джек подошел к Нелли. Стоит и ждет, когда она обратит на него внимание. А потом спрашивает:

— Не знаешь, что задали на завтра? Я не слышал.

— Переписать упражнение и подчеркнуть глаголы. Может, еще что-нибудь — я не очень внимательно слушала, — говорит она и прибавляет: — Я, наверно, завтра не приду в школу…

— Почему? — спрашивает Джек.

— Папа тяжело заболел.

И на глаза у нее навернулись слезы. Джеку стало ее очень жалко, но он ничего не сказал, а просто молча стоял рядом. Но тут подскочил Адамс и как даст ему по спине.

Ох как трудно иногда не подраться! Пристанет кто-нибудь, а тебе не до драки. Оттолкнешь забияку и скажешь: «Отвяжись!»

Подумаешь, ударил! Не велика беда. Поболит-поболит — и перестанет. Но не тут-то было! Он видит: ты сердишься, и не отстает да еще смеется.

— Не приставай! — сказал Джек.

— Недотрога!

Джек испугался: как бы он не обидел Нелли, и промолчал.

— Чего зазнаешься? Бежим наперегонки!

— Ну, беги! — сказал Джек, а сам и не думает бежать. Отошел только от Нелли и встал в сторонку у стены.

— Джек, послушай, что я тебе скажу! — обратился к нему Лим. — Чарли распускает про тебя сплетни и говорит: ты задираешь нос и не желаешь ни с кем разговаривать. Он подбивает Гарри отнять у тебя коробку. «С какой стати помогать этому воображале?» — сказал он. А я ему: «С чего ты взял, что он воображает?» В общем, можешь на меня рассчитывать. Если что, я его проучу. Но все-таки остерегайся его! Сандерс и Адамс с ним заодно. Одна шайка-лейка!

— Ну а Гарри что?

— Разве он не знает этих типов? Сандерс злится, что ты не продал ему в кредит.

— Врет, продал.

— Ну и что, отдал деньги?

— Пока нет.

— Провалиться мне на этом месте, если отдаст. Мне он уже год должен четыре цента. У кого только он не занимал! И у Стенли, и у Джилла, и у Смита, и даже у девчонок. Я еще кое-что о нем знаю, только не хочу говорить.

Джек верит Лиму. Он никогда не врет и не сплетничает. Правда, любит вмешиваться не в свое дело, но это оттого, что он всегда за справедливость стоит.

Чарли, Сандерс и Адамс ведут себя как заправские заговорщики. Ясно: они затевают что-то против /Джека. Недаром они шушукаются, перемигиваются, выходят вместе из школы. Но и у Джека есть сторонники: Фил давно хотел с ним подружиться. Лим сам предложил свою помощь, а Моррис только ждет, чтобы Джек первый заговорил с ним. Гарри сказал: «Я бы помог тебе, да мне некогда». И еще спросил, за них ли Пеннелл. Конечно, нет. Пеннелл сам по себе. Дал два доллара, верней, не он, а его мама, — и все. Правда, он много покупает в кооперативе.

В нахальном приставании Адамса приятного мало, но Лим в случае чего обещал проучить его. Адамс любит драться с теми, кто послабее, а Лим правой рукой выжимает семьдесят килограммов, а левой — шестьдесят два с половиной. С таким союзником Джеку ничего не страшно.

Чарли в классе не любят. Он приставала, ловчила и обманщик. В прошлом году собирал марки, менялся ими и при этом жульничал. Учительница дважды отбирала у него альбом и во второй раз сказала, что вообще не отдаст. Чарли распустил нюни, клянчил, ходил за ней хвостом, и в конце концов она альбом вернула, но предупредила: «Еще раз увижу — разорву на клочки!» И больше Чарли не приносил альбом в школу: должно быть, кому-нибудь продал. Но ребята не забыли, как он надувал их.

Сандерса тоже не любят. Раньше его жалели из-за бедности. Но если бедный, не обязательно вечно ныть, канючить, выпрашивать. Это противно и всем надоело. И еще он не возвращал долгов. Говорил: денег нет. А яблоки покупать — есть? Словом, ребята раскусили его.