— Итак, в интересах представления, — продолжаю я, стаскивая брюки и переступая через них, затем зацепляя большими пальцами резинку своих боксеров — я расскажу тебе, здесь и сейчас, как все будет между нами, принцесса.

— Перестань называть меня так, — шепчет она, ее голос внезапно затихает. — Прекрати.

— Во-первых, я буду называть тебя так, как мне нравится. Теперь я твой муж, твой господин и повелитель. — Я натягиваю резинку на бедра, почти застонав от облегчения, когда моя тяжелая эрекция наконец высвобождается, пульсируя, когда она тянется к объекту своего желания. Я вижу, как глаза Катерины опускаются, а затем расширяются, и я чувствую глубокое удовлетворение. Судя по выражению ее лица, она никогда раньше не видела такого большого члена.

— У меня нет привычки принуждать женщин, принцесса, — говорю я ей спокойно, мой голос холодный и ровный, когда я подхожу к кровати. — Никогда не было времени, когда мне это было нужно. Но ты моя жена, и мне понадобится от тебя то единственное, чего не смогла обеспечить мне моя первая жена.

Я вижу вопрос в ее глазах, но она отказывается задавать. Поэтому я отвечаю за нее.

— Ты подаришь мне сына. Наследника. Я буду трахать тебя так часто, как захочу, пока ты не сделаешь этого, пока ты не забеременеешь. После того, как ты подаришь мне сына, ты сможешь делать все, что захочешь, при условии, что ты воспитываешь его должным образом. Для меня это не будет иметь значения. Этот брак по расчету, а не по любви, и для моего удовольствия, а не для твоего. — Я слышу, как мой голос становится резким, но я не прилагаю усилий, чтобы смягчить его. Я пытался быть с ней нежным, а она дала мне отпор. — Ты будешь хорошей, верной и послушной женой. Ты будешь служить мне так, как я прикажу, во всех отношениях, но особенно в моей постели. И когда ты отдашь мне то, за что я тебя купил, тогда я найду кого-нибудь другого, кто согреет мою постель. Но не раньше того времени.

Я смотрю на нее сверху вниз, мой взгляд холодный.

— Ты поняла меня, принцесса?

КАТЕРИНА

Мое сердце колотится так быстро, что я думаю, Виктор наверняка должен это видеть, но не от желания. Даже не совсем от страха. К этому примешивается здоровая доза гнева. Хотя ничто из этого не помешало мне оказаться именно там, где я знала, что в конечном итоге окажусь, на спине в брачной постели, наблюдая, как мой новый муж приближается, как волк, преследующий свою добычу.

Медведь. Я слышала, что так его называют люди. Медведи не выслеживают…они нападают. Они терзают, пожирают, разрывают на части свою еду еще до того, как она протухнет. Ничто в поведении Виктора не предполагает, что он планирует изнасиловать меня. Он выглядит холодным, даже расчетливым, когда начинает раздеваться.

Я должна заставить себя отвести взгляд, когда он снимает рубашку. Я не хочу доставлять ему удовольствие видеть даже проблеск желания в моих глазах. К сожалению, мой муж придает термину “красивый мужчина” совершенно новое измерение. Совершенный — единственное слово, которое я могу придумать для него. Привлекательный — недостаточно сильное. Великолепный или Красивый предполагает мягкость, которой у него нет. Нет, Виктор — это кто-то “совершенный” в прямом смысле этого слова. Все в нем сильное, острое и опасное, от его резких скул до угловатой челюсти, от его ледяных голубых глаз до крепких мышц рук и груди. Он темноволосый, а не блондин, как многие русские, с проседью на висках и блестящими прядями в волосах, отражающими свет, когда он поворачивается определенным образом. Его грудь слегка покрыта такими же темными волосами, недостаточно густыми, чтобы казаться непривлекательной. Вопреки себе, я смотрю на это все и задаюсь вопросом, каково это все на ощупь?

Большинство женщин хотят красивого жениха, а не уродливого, толстого или старого. Но я почти предпочла именно такого. Я могла бы справиться с чувством отвращения, пока мой муж трудился надо мной, засовывая в меня свой член, пока не кончил так быстро, как это делают большинство мужчин, которым наплевать на удовольствие своей жены. Но чувство влечения, даже желания к такому мужчине, как Виктор, за гранью. С этим я не знаю, как справиться. И я не хочу это чувствовать.

Мой взгляд все еще отведен от него, когда он рассказывает мне, как все будет в нашем браке. И когда он это делает, мое сердце начинает падать. Мои намерения держаться подальше от его постели после сегодняшней ночи, чтобы установить дистанцию между нами, исчезают так же быстро, как мои мечты о свободной жизни после похорон Франко. Мои мысли мечутся, когда я слышу, как расстегивается его молния, я задаюсь вопросом, что делать, как извлечь максимум пользы из ситуации, которая, как я чувствую, быстро выходит из-под моего контроля.

Просто переживи сегодняшний вечер. Кажется, это мой девиз в последнее время. День за днем. Одна ночь за раз. И если он заставит тебя или причинит тебе боль, ты можешь обратиться к Луке.

Я заставляю себя оглянуться на своего мужа, когда он начинает снимать последнюю одежду, чтобы увидеть, за кого я вышла замуж целиком. И когда его член высвобождается, огромный и толстый, я чувствую одновременно укол страха и дрожь желания.

Мои глаза расширяются, я ничего не могу с этим поделать. Я никогда не видела такого крупного мужчину. Франко, конечно, таким не был, и он был в значительной степени пределом моего опыта. Он был длинным и тонким, слегка изогнутым книзу, так что никогда не выглядел полностью твердым. Но член Виктора прямой, как шомпол, такой твердый, что я вижу пульсирующую вену, стекающую по стволу, когда он начинает подходить к кровати, набухший кончик красный и уже перламутровый от его предварительной спермы.

Он хочет меня. Я вижу доказательства этого прямо здесь, толстые и жаждущие меня, и это пугает меня. Это не тот мужчина, который удовлетворится одним быстрым трахом, чтобы сделать это легальным сегодня вечером. Я не знаю, как я вообще могла подумать, что он может удовлетвориться одним разом.

Мое сердце снова начинает учащенно биться, когда он присоединяется ко мне на кровати, опускаясь передо мной на колени, пока его взгляд скользит по моему телу. Я все еще в основном прикрыта, корсет прикрывает меня от груди до бедер, и мои трусики все еще на мне, но то, как он смотрит на меня, заставляет меня чувствовать, что я уже голая. От этого по моей коже пробегают мурашки, заставляя ее покалывать, и Виктор тихо смеется.

— Холодно? — Спрашивает он, и, если бы я не была уже такой, звук его ледяного голоса пробрал бы меня до костей. — Я задал тебе вопрос, принцесса.

Я уже ненавижу звучание этого прозвища. Для меня оно звучит насмешливо, напоминая о моем положении дочери Витто Росси и о том, что теперь я принадлежу Виктору. Как он признал принцессу мафии своей, просто потребовав ее. Он гордится собой. Теперь я это знаю. Доволен своим призом. Что ж, я не собираюсь доставлять ему больше удовольствия, чем необходимо. Стиснув зубы, я вызывающе смотрю на него, отказываясь отвечать.

— В тебе больше огня, чем я думал, — говорит Виктор, звуча почти насмешливо. Он наклоняется вперед, его руки прижимаются к моим бедрам, и я чувствую, как мозоли на его ладонях царапают мою нежную кожу. Это приятно, лучше, чем должно. Лучше, чем я хочу. Я стискиваю зубы, заставляя себя не ахнуть, когда он раздвигает их, его большие пальцы вдавливаются в мягкую плоть моей внутренней поверхности бедер, когда он скользит руками вверх, опускаясь на колени между моими раздвинутыми ногами.

— Ты так прекрасно выглядишь, — решительно говорит он. — Давай, разложись для меня, как моя награда. Как мой долгожданный пир.

На один краткий, ужасающий момент мне кажется, что он может наброситься на меня. Его взгляд жадно скользит вниз, между моих ног, и я не могу перестать думать: пожалуйста, пожалуйста, нет. Я знаю, как это может быть приятно, и я не хочу бороться со своей реакцией. Я хочу, чтобы это поскорее закончилось, чтобы он перестал затягивать.