К концу весны отношения Антона Ивановича и Ксении Васильевны обрели полную ясность. Они стали женихом и невестой. Но, по настоянию Антона Ивановича, свадьбу отложили до окончания войны. Ибо, считал он, на войне всякое бывает, и ему не очень хотелось, чтобы любимое им существо, в сущности, не осознав себя его женой, осталось бы вдовой. Вся его жизнь обрела новый смысл. Он с радостью смотрел в будущее, словно бы не замечая окружавшую его грязь, грохот, смерть, кровь и страдания.
События на фронтах первой мировой войны разворачивались тем временем драматически. Австрийские войска к середине мая 1916 года сломили сопротивление итальянцев. Предвидя катастрофу, союзники обратились с просьбой к русской Ставке немедленно развернуть наступление своих войск против Австро-Венгрии, чтобы заставить ее спять войска с итальянского фронта. Юго-Западный фронт получил приказ — не дожидаясь июня, нанести внезапный удар. Численность его войск достигала 573 тысячи человек при 1 770 орудиях; противостоявшая им австро-венгерская армия насчитывала 448 тысяч человек и 1 301 орудие.
22 мая (4 июня нов. ст.) 1916 года предрассветную тишину разорвал огненный шквал русской артиллерии, обрушившийся на передние позиции австро-венгерских войск. По окончании артиллерийской подготовки войска Юго-Западного фронта под командованием А. А. Брусилова ринулись в наступление и прорвали позиционную оборону противника протяженностью в 550 км и в глубину на 60—150 км. В историю этот мощный удар вошел как Брусиловский прорыв. Австро-венгры в ходе его потеряли полтора миллиона человек, русские — 500 тысяч. Наступление совершалось сразу всеми четырьмя армиями фронта: 8-й — Каледина, 11-й — Сахарова, 7-й — Щербачева, 9-й — Крымова. На направлении главного удара находилась армия Каледина, а в самой этой армии — Железная дивизия Деникина.
Но противник никак не мог определить направление главного удара русских войск. Наступление их развивалось одновременно на нескольких узких участках, где создавалось превосходство над противником: в пехоте в 2–2,5, в артиллерии — в 1,5–1,7 раза. Это обеспечивало быстрые темпы тактических прорывов с последующим их развитием ла фланге и в глубину и перерастанием в стратегические операции. В этом состояла новизна брусиловской стратегии. Противник лишался возможности перебрасывать войска на наиболее опасно атакуемые участки. Один из очевидцев тех событий отмечал: «Эта форма прорыва имела то преимущество, что лишала противника возможности определить место главного удара и маневрировать резервами; поэтому наступательная сторона могла полностью применить внезапность удара, скрыв свои намерения, и держать скованными силы противника на всем фронте во время операции».
Войска Юго-Западного фронта наступали очень активно. Противник, кроме живой силы и техники, потерял еще 25 тысяч кв. км своей территории и оказался в катастрофическом положении. Чтобы спасти своих союзников австро-венгров, немцы вынуждены были перебросить 18 дивизий из Франции на русский фронт. Это сразу позволило англо-французским войскам активизироваться на Западном фронте. 1 июля они перешли в наступление на реке Сомме (Север Франции). Впервые в истории войн была задействована колонна из 32 танков. Но прорвать позиционную оборону противника она не смогла, хотя, в соответствии со всеми канонами теории, методически атаковала на одном узком участке фронта. При этом сами нападавшие потеряли 794 тысячи человек, в то время как немцы — 538 тысяч. Тем не менее, почувствовав, что силы их на исходе, германские войска перешли к обороне на всем Верденском плацдарме. Румыния, решив, что Германия уже проиграла, объявила ей войну. Не получив своевременной поддержки и исчерпав резервы, Юго-Западный фронт Брусилова не сумел развить свой успех, хотя 15 (28) июля пытался возобновить общее наступление.
В этих событиях Железная дивизия, находясь в авангарде 8-й армии, пробивавшей дорогу всему Юго-Западному фронту, снова продемонстрировала свою доблесть. Начальник ее, генерал-лейтенант А. И. Деникин, совершил личный подвиг и, как полагалось в таких случаях, удостоился весьма редкой награды — «Георгиевского оружия, бриллиантами украшенного». В начале сентября Антон Иванович получил новое повышение — был назначен командующим 8-м армейским корпусом. Так — объективно, по достоинству — были оценены его боевые заслуги в первой мировой войне.
Близко знавшие Деникина в ту пору свидетельствуют, что он имел добрые отношения с другими командирами, радовался их успехам, никогда не интриговал, справедливо оценивал те или иные поступки своих товарищей по службе. Бывший начальник оперативного отделения и генерал-квартирмейстер 8-й армии Брусилова, сменивший Антона Ивановича на этом посту, в частности, оставил исчерпывающую характеристику Деникина. О боевых его качествах в ней говорится: «Не было ни одной операции, которой он (Деникин) не выполнил бы блестяще, не было ни одного боя, которого он не выиграл бы… Мне часто приходилось говорить с Деникиным по аппарату, когда нужно было согласовать действия генерала Деникина с соседями и особенно выручать их в тяжелом положении. Не было случая, чтобы генерал Деникин сказал, что его войска устали, или чтобы он просил помочь ему резервами…»
Далее генерал характеризует отношения Деникина с подчиненными и начальниками: «Перед войсками он держал себя просто, без всякой театральности. Его приказы были кратки, лишенные «огненных слов», но сильные и ясные для исполнения. Он был всегда спокоен во время боев и всегда лично был там, где обстановка требовала его присутствия. Его любили и офицеры и солдаты… Он никогда не ездил на поклон к начальству. Если его вызывали в высокий штаб по делам службы, то он держал себя со своими высшими командирами корректно, но свободно и независимо. Он не стеснялся в критике отдававшихся ему распоряжений, если они были нецелесообразны, но делал это мягко, никого не задевая и не обижая… Деникин всегда расценивал обстановку трезво, на мелочи не обращал внимания и никогда не терял духа в тревожную минуту, а немедленно принимал меры для парирования угрозы со стороны противника. При самой дурной обстановке он не только был спокоен, но готов был пошутить, заражая других своей бодростью. В работе не любил суеты и бессмысленной спешки».
Высоко оценивал сослуживец и личные качества Антона Ивановича. «В частной жизни, — писал он, — генерал Деникин был очень скромен, никогда не позволял себе никаких излишеств, жил просто, пил мало — рюмку-две водки, да стакан вина. Единственным его баловством было покурить хорошую сигару, в чем он понимал толк… В товарищеском кругу он был центром собрания… так как подмечал в жизни самое существенное, верное и интересное и многое умел представить в юмористической форме».
27 октября 1916 года Деникина постигло тяжелое горе. На 73-ем году жизни скончалась его мать Елисавета Федоровна. На похороны в Киеве приезжала и Ксения Васильевна. Возвращаясь на фронт, с дороги, он написал ей: «Последние педели имели огромное значение в моей жизни, положив резкую грань между прошлым и будущим. Горе и радость. Смерть и жизнь. Конец и начало. И неудивительно, что я вышел несколько из равновесия, выбился из колеи». Но его ждали и новые перемены.
Вступление слабой и беспомощной Румынии в войну с Германией многие тогда, в том числе и Деникин, считали ошибкой. Справедливость их точки зрения вскоре подтвердилась. Германия, дабы преподать наглядный урок всем сомневающимся в ее силе, двинула против Румынии свои войска и к концу декабря 1916 года захватила большую часть ее территории, включая столицу Бухарест. У союзников по Антанте образовался новый фронт — Румынский. Россия, оголяя другие участки боевых позиций, двинула туда двадцать своих дивизий. В их числе оказался и 8-й корпус Деникина, перед которым была поставлена задача: «двигаться по бухарестскому направлению до встречи с противником и затем прикрыть это направление, привлекая к обороне отступающие румынские части». Завершив передислокацию корпуса и успев набраться новых впечатлений, Деникин в первом же из Румынии письме невесте заметил: «Неприветливая страна, неприветливые люди и порядочный хаос, общее убеждение: ругали свои порядки, по чужие многим хуже».
