После Шахэйского сражения на фронте установилось затишье. Стояли сильные морозы. Почти все войска отряда укрылись в землянках, но, неся охрану, продолжали вести в горах изнурительную боевую разведку, вступая нередко в ожесточенные перестрелки с противником. Отрезанные от центральных баз снабжения, войска испытывали серьезную нехватку продовольствия. Вместо хлеба стали выпекать лепешки. Мясо тоже добывали сами — благо скота кругом хватало. Питание офицеров почти не отличалось от солдатского.

В суровой боевой обстановке Деникин сблизился с Ренненкампфом. Командующий занимал часть маленькой фанзы. Прирожденный солдат, он отличался смелостью в принятии решений, никогда не перекладывал ответственность на других, проявлял заботу о подчиненных и дорожил их жизнями. Но смотрел он на людей, как показалось Деникину, словно на орудие боя и залог личной славы. Душевной близости, взаимопонимания между генералом и его подчиненными не было. Просто они, ценя боевые качества и веря в командующего авторитет командующего, беспрекословно повиновались ему. Офицеры стремились воевать под его командованием.

Тяготясь затишьем, Ренненкампф создал боевую группу из трех батальонов, четырех казачьих сотен и двенадцати орудий и, возглавив ее, 19 ноября двинулся в боевую разведку. В качестве штабиста взял с собой Деникина, для которого эта вылазка стала боевым крещением. 20 ноября боевая группа столкнулась с противником и выбила его с перевала Шунхайлин. Потом генерал захватил деревню и остановился в ней на ночевку. Однако ночью японцы сняли две русские заставы, заняли гористую гряду и на рассвете обрушили на отряд сильный огонь с сопок.

Выслав батальон на подкрепление передовым подразделениям, Ренненкампф не спеша приступил к сборам. Под взрыв пуль и свист снарядов войска проделывали утренний туалет и пили чай. Появились первые раненые. Деникин обратился за разрешением отвести людей в укрытие под сопку. Ренненкампф ответил: «Погодите, после ночной тревоги люди нервничают. Надо успокоить». И Деникин вспомнил предупреждение: в штабе этого генерала «голова плохо держится на плечах». Сам командующий был уже дважды райей, в шею и йогу, по его это, кажется, не пугало. Он привык не щадить ни себя, ни своих штабистов.

Утром 24 ноября японцы перешли в наступление. Начался Цинхеченский бой. От начальника авангарда — командира казачьего полка, расположившегося на левом фланге отряда, — Ренненкампфу поступило какое-то сбивчивое донесение. Недовольный генерал высказал опасение: «Боюсь, что этот… мне все напутает!..» Присутствовавший при этом Деникин, горя желанием отличиться, мгновенно отреагировал: «Ваше превосходительство, разрешите мне принять авангард». И тотчас получил согласие. Двигаясь в полк, Деникин ломал голову, как тактичнее сообщить полковнику об отстранении его от должности. И, когда эти слова были произнесены, полковник, к его удивлению, с облегчением снял шапку, перекрестился и сказал: «Слава тебе, Господи! По крайней мере, теперь в ответе не буду». Этот и другие подобные случаи привели Деникина к открытию еще одной неприятной черты, свойственной определенной части офицеров: лично храбрые, порядочные, они боялись ответственности, что в боевой обстановке влекло за собой тяжелые последствия.

Для Деникина это был первый опыт самостоятельного командования значительной воинской группой, в которую входили полтора батальона пехоты, четыре казачьи сотни и горная батарея. Быстро оцепив обстановку, он развернул авангард прямо на передовой позиции. Левому крылу авангарда поставил задачу перекрыть вход в лощину Цинхеченя. Установил взаимодействие с Бугульминским полком подполковника Береснева, занимающим центр позиций Восточного отряда Ренненкампфа. Спешно принятые меры оказались как нельзя кстати. Уже вскоре на левый фланг и центр позиций всего отряда двинулась японская пехотная бригада с двумя батареями и несколькими конными эскадронами. Все ее атаки оказались безуспешными. Но японцы повторили их ночью.

25 ноября противник, увеличив силы, слова штурмовал позиции авангарда Деникина, теперь уже по всему фронту. Главный удар был нацелен на правый фланг, где господствовало возвышение, позволяющее просматривать передвижения всех войск японцев. Этот пункт защищала рота Чембарского полка. Командир ее, капитан Богомолов, ходил во весь рост вдоль цепи, проверяя прицелы винтовок. На замечание Деникина о необходимости соблюдать осторожность и пригнуться — ответил: «Нельзя, господин полковник, люди нервничают, плохо целятся». И таких командиров было много. Поэтому русских офицеров ценили враги и любили солдаты. Но, наверно, и поэтому — пришел Деникин к печальному выводу — в процентном отношении потери офицеров значительно превосходили солдатские. Такова цена далеко не всегда оправданного пренебрежения опасностью, подчас граничащая с показной бравадой.

29 ноября Ренненкампф двинул Восточный отряд в наступление, но на следующий день получил категорическое указание возвратиться на исходные позиции. Этим и закончился Цинхеченский бой, не очень заметный, хотя и трудный. В биографии Деникина он стал определяющим. В истории русско-японской войны бой этот отмечен, по заведенным правилам, памятными названиями: «Ренненкампфовская гора», «Бересневская сопка» и так далее. Значится там и его «Деникинская сопка».

Первый блин не стал комом. Командование почти целым полком на передовой линии фронта для подполковника Деникина оказалось этапным. Оно дало ему не только первые крупицы цепного собственного опыта, но и в глазах соратников окружило его ореолом славы. Это окрыляло и вдохновляло. Плох тот солдат, который не мечтает о жезле маршала! Деникин всегда носил его в своем ранце. Но душу все равно точило сомнение. Теперь, после жестокой сечи на той маньчжурской сопке, на морозе, ветру, оно исчезло. Очистилось подсознание. Окрепла вера в себя, в свои способности, свою звезду. Крупный военачальник, при наличии всех прочих качеств, без этого состояться не может.

Обретение фронтового опыта

18 декабря 1904 года Восточный отряд Ренненкампфа был преобразован в корпус. Забайкальскую казачью дивизию возглавил генерал Любавин, по отзыву Деникина, — простой, храбрый и честный уральский казак. Командир корпуса Ренненкампф приказал ей вести усиленную разведку по левому флангу фронта. Оставаясь по-прежнему начальником штаба дивизии, Деникин возглавил один из отрядов. Отбросил с ним японцев с перевала Ванцелин и двинулся в сторону Цзянчапа, важного узла обходных путей. Поддержанная Ренненкампфом, его просьба подкрепить это продвижение пехотой была отвергнута Ставкой главнокомандующего. Тогда же корпус посетил Куропаткин. При обходе почетного караула остановился против Деникина и несколько раз крепко пожал ему руку, сказав: «Как же, давно знакомы, хорошо знакомы». Но ни словом не обмолвился об обстоятельствах этого знакомства…

1 января 1905 года, после 233-дневной стойкой обороны, пал Порт-Артур. Под его стенами полегло 110 тысяч японцев. Защитники из 34-х тысяч потеряли убитыми ровно половину. Упреждая возможность японского наступления, в рейд по их тылам был брошен конный отряд генерала Мищенко, в составе 77 эскадронов и сотен и 22 орудий, но результат оказался неудачным. Тем не менее русские войска развернули подготовку к наступлению. Силы противников были почти равными (220–240 тыс. штыков). Однако начало боевых операций с первого шага сопровождалось невообразимой путаницей. Дело дошло до того, что Куропаткин лично указывал по телеграфу, где расставлять роты и куда их перемещать, куда направлять разведывательные группы. В конце концов наступление вылилось в разрозненные вылазки, что позволило японцам захватить инициативу в свои руки. Общее наступление русских армий не состоялось, хотя в боях они потеряли 368 офицеров и 11 364 солдата, японцы же — около 8 тысяч. Командующий 2-й армией генерал Гриценберг, сославшись на болезнь, обратился к военному министру за разрешением уехать в Россию. Государь потребовал шифром изложить подлинные причины просьбы. Генерал ответил: «Причины, кроме болезни… полное лишение меня предоставленной мне законом самостоятельности и инициативы…» Но он не указал, что и сам грешил подобным образом не меньше по отношению к подчиненным. Генерал Каульбарс был перемещен с 3-й армии на 2-ю в качестве командующего.